Вскоре переваривание евреев советским колоссом полностью завершится: тех, кто еще сохраняет принадлежность к своему народу, во всем ограничивают и подвергают издевательствам. Но и сейчас непривычные для евреев отсутствие любознательности, равнодушие и апатия превращают их в роботов, заставляя вести себя так же бездумно, как и все окружающие. Некоторые области знания уже ощущают на себе иудейское оскудение. Для того, чтобы присудить Нобелевскую премию по физике кому-нибудь из советских ученых, пришлось отыскать Капицу, наполовину еврея, которому в то время было 84 года. Более того, значительное отставание Советского Союза в области кибернетики приписывали Сталину, который видел в ней еврейскую науку[776]; для того, чтобы ее развивать, пришлось бы прибегнуть к помощи ненавистного племени.

К прогрессирующей и, кажется, неизбежной утрате еврейской закваски прибавляется и другой фактор, способствующий уменьшению культурного потенциала Запада. «Третий мир», уже и без того стремительно размножающийся вне западного мира, теперь заселяет его изнутри. Во Франции прирост населения у иммигрантов, особенно из Африки, намного выше, чем у остальной части населения. В Соединенных Штатах с 1970 года доля черных американцев в увеличении рождаемости вдвое больше, чем у белых[777].

Некоторые страны сумеют осознать, что представляет собой вклад евреев, и способствовать их возвращению; Испания и Марокко уже делают робкие попытки в этом направлении. Такое поведение будет контрастировать с относительно недавним прошлым, когда даже истинно демократические страны считали нежелательной еврейскую иммиграцию. Евреи могут ощутить желание снова повернуться к иудаизму; молодые уже возвращаются к библейским именам; в России они проявляют все больший интерес к изучению иврита, к еврейским праздникам, к государству Израиль. В странах Запада израильтяне более отчетливо осознают, какое место занимают в истории человечества и разума. Вплоть до совсем недавнего времени многие из них стремились скрыть свое происхождение, словно некий изъян. В.Рейх, чье еврейство «лезло изо всех щелей», утверждал, будто он незаконнорожденный[778]. В пьесе Анри Берштейна «Израиль» роялист Тибо кончал жизнь самоубийством, узнав о том, что его отец — некий Гутлиб; сегодня такая смерть выглядела бы анахронизмом и противоречила бы эволюции умов. Возможно, уже недалека эпоха, когда люди изо всех сил станут отыскивать у себя еврейские корни, как недавно выволакивали старые рукописи, чтобы доказать свое происхождение от крестоносцев. Роже Пейрефитт, щедро распределяя еврейских предков, мог бы составить тем самым счастье грядущих поколений, Игнаций Лойола сожалел о том, что рожден не от еврейских родителей: через них он унаследовал бы кровь Иисуса; завтрашние христиане пожелают отыскать ее у своих предков, чтобы поверить в свои выдающиеся умственные способности. Что же касается немногочисленных уцелевших евреев, им останется лишь пенять на предков, которые вместо того, чтобы хранить уникальное наследие, бросились в чужие объятия.