Один английский врач считает, что, поскольку евреи пьют спиртное за едой, его вредное действие смягчается; кроме того, пьют, как правило, во время многочисленных ритуалов и церемоний, сопровождая питье молитвами; оно приобретает таким образом сакральное значение, что предотвращает злоупотребления. Талмуд гласит, что можно будет пить вино свободно и без последствий, только когда придет Мессия[254]. И все же сегодняшние евреи, не дожидаясь Мессии, увы, пьют наравне со всеми, и от былой воздержанности этого народа скоро останется лишь воспоминание.

Другая вредная привычка — курение. Запрет курить в субботу мог сильно сократить потребление табака у евреев — ведь курильщику очень трудно каждую неделю делать перерыв на сутки. Между тем на карикатурах еврей-делец часто изображается с сигарой во рту; но, быть может, для него это образ мужского члена, отражающий тоску по мужской силе (о нехватке которой уже говорилось), а не зажигает он ее не из экономии, а чтобы сохранить в целости орган, который она символизирует?

Что же касается азартных игр, возможно, эта страсть компенсирует евреям сексуальную неудовлетворенность. В 1960 г. социальные службы США зафиксировали на 300 собраниях членов ассоциации по реабилитации игроков более 50 % евреев[255].

Естественные отправления, от регулярности которых в немалой степени зависит душевное равновесие супруга и супруги, стали поистине навязчивой идеей талмудистов. Мягкий стул был благословением небес. Запоры мешали верующему сосредоточиться на помыслах о Боге[256]. Правоверному иудею следовало регулярно освобождать кишечник, при необходимости прибегая к слабительным. Отправлению естественных надобностей предшествовал целый религиозный церемониал: следовало повернуться лицом к северу, действовать исключительно левой рукой и, чтобы не обнажать тело, приподнять край одежды, лишь присев, затем прочесть молитву. Ни в коем случае нельзя было торопиться: кто подолгу пребывает в отхожем месте, тот умножает свои дни и года[257]. Отправив естественную надобность, следовало молитвой возблагодарить создателя, даровавшего человеку необходимые отверстия.

Аббат Грегуар, ратовавший во времена Великой французской революции за духовное возрождение евреев, не переставал удивляться их интересу к «низменным функциям организма». «Они считают, — писал он, — что душа человеческая пропитывается зловонием от слишком долго сдерживаемых испражнений»[258]. Похоже, что и от этой черты евреев кое-что сохранилось сегодня. В романе Ф.Рота «Портной и его комплекс» отец героя страдает хроническим запором, спасаясь только слабительными и промываниями желудка. Ксавьера Холландер, став обозревателем сексуальной странички журнала «Пентхауз», писала в рубрике «О гигиене», что матери-еврейки постоянно ставят клизмы своим детям, чаще других страдающим запорами. Эта подлинная мания очищения кишечника еще недавно находила свое отражение в ритуале обмывания покойников у евреев Марокко: один из обмывающих вводил палец в анальное отверстие и насколько возможно прочищал прямую кишку[259].

Генриетта Ассео, еврейка из Салоник, писала, что запоры у евреев «тверже цемента, крепче скал». Марсель Пруст в письмах к матери жаловался, как трудно ему бывает освободить кишечник, и эти неприятности отразились в творчестве писателя: его герой Сван также страдает «запорами пророков»[260]. А Леон Доде в романе «Во времена Иуды» с упоением описывает еврейского писателя Марселя Швоба, часами просиживавшего в туалете, чтобы облегчиться; выйдя оттуда, он становился на диво красноречивым, словно облегчил не только кишечник, но и ум.

Хронические запоры у евреев могут объясняться в первую очередь привычкой к сидячему образу жизни, кроме того — низкой сексуальной активностью. Известный английский гинеколог Мария Стоне отмечала, что запоры часто сопутствуют фригидности. Возможно и другое объяснение — религиозное. Еще эссенийцы в древней Палестине считали, что кишечник, как и все тело, в субботу должен отдыхать, в этот день они старались не отправлять естественную надобность[261]. Возможно, их примеру последовали некоторые особенно набожные евреи, а периодически подавляемый рефлекс мог отрицательно сказаться на работе кишечника.

Евреи еще в древности тщательно прятали свои испражнения. Античный историк Иосиф Флавий пишет, что в этом они следовали примеру римских солдат, которым предписывалось закапывать экскременты специальной лопаткой. Кроме того, талмудисты издревле требовали, чтобы ночной горшок находился как можно дальше от Торы. Это правило касалось также кишечных газов. Раввин Юдах говорил, что, если кто-нибудь «чихнет нижней частью» во время чтения Священного Писания, чтение следует прервать и подождать, пока выветрится запах. Другие раввины учили, что, если кто-то во время чтения почувствует, что выход газов неизбежен, он должен отойти в сторону на четыре локтя, а выпустив газы, возблагодарить создателя и лишь после этого продолжить прерванное чтение[262]. Эта «анальная мораль», столь дорогая сердцу ученика Фрейда еврея Ференци, внушалась ученикам раввинов с незапамятных времен и, похоже, крепко сидит в головах набожных евреев и по сей день, оказывая несомненное влияние на их повседневную семейную жизнь.

Не находя удовлетворения в строго размеренной и подверженной всевозможным ограничениям супружеской жизни, еврей мог бы компенсировать ее недостатки адюльтером, однако вся атмосфера суровой набожности, в которой он воспитывался и жил, отнюдь не располагала к этому: просто мало возникало соблазнов. До самого недавнего времени мужчины были отделены от женщин даже в храмах. Еще в Иерусалимском Храме мужчины молились во внутренних помещениях, а женщины — на ступенях храма. Да и в новое время женщины в синагоге отделялись от мужчин занавесом или деревянной решетчатой перегородкой или же размещались на специальном балкончике. Лишь в XIX в. раввины стали проявлять больше терпимости: теперь мужчины и женщины в синагогах видели друг друга, однако не должны были друг к другу приближаться. Выходя по окончании службы, мужчины шли в одну сторону, женщины — в другую; эта традиция до сих пор существует, например, в общине Антверпена[263].

И все же для некоторых раввинов-ригористов созерцание противоположного пола, пусть издали, было слишком большой вольностью. Они находили, что в синагоге не подобает собираться вместе мужчинам и женщинам. Так, в ноябре 1979 г. читательница «Информасьон Жюиф» прислала в этот журнал открытое письмо, в котором сообщала, что раввин из центра Рати в Париже отказался служить Кипур в ее присутствии.

Даже в своей работе мужчина должен был свести к минимуму общение с женщинами, а уж если по роду занятий возникала такая необходимость, то желательно было присутствие его супруги[264]. Не подобало оставаться с женщиной наедине и даже просто чересчур долго болтать с ней; Талмуд гласит, что пальцы человека утончаются к концам, дабы он мог избавить себя от выслушивания легкомысленных речей, затыкая уши. Апостолы были немало удивлены тому, как свободно их учитель Иисус беседовал с женщинами[265]. Правоверный еврей не должен был даже долго смотреть на особу противоположного пола, чтобы не согрешить в мыслях[266], а Маймонид считал, что за слишком пристальное созерцание женщины следует наказывать плетьми. Чтобы не подвергать свои глаза соблазну, мужчина не должен был идти рядом с женщиной или позади нее — это до сих пор остается правилом среди религиозного населения Израиля. Запрещено было даже думать о женщине, дабы при этих мыслях не восстала грешная плоть[267], не стоило спрашивать мужа о жене, чтобы не вызвать в памяти ее образ; а для очищения ума от нечистых помыслов Талмуд советовал читать Тору. В средние века мужчина никогда не пожимал женщине руку; интересно, что в 1979 г. в Израиле, на окраине, где жило много верующих, меня попросили этого не делать. В последние годы в Нью-Йорке раввины не советуют верующим иудеям ездить в метро в часы пик[268], дабы избежать слишком тесного соприкосновения с противоположным полом.