— А мне звук самолета нипочем, сейчас во сне я трактор водил…

Для меня же вражеский самолет как будильник. С пяти часов появляются самолеты-агитаторы. А на рассвете наши окопы уже белеют от листовок, причиняющих беспокойство политрукам. Собрать все нет возможности. Потапов долго совещается со мной. Он боится, что «отдельные малодушные элементы могут поддаться вражеской агитации». Я с ним не согласен.

— Эти листовки до сих пор служили только для… отхожего места. Кто им верит?..

— Да ведь ученики читают их…

— Пусть читают. Не надо бояться даже этих, как ты говоришь, «малодушных элементов». Враг уже показал свое истинное лицо всему миру. Вот, смотри…

Показываю ему сегодняшнюю листовку, вернее, иллюстрированную брошюру: «Для них война уже кончилась».

— Для кого война кончилась? Для пленных. Вот они. Один обедает, другой читает, некоторые сидят за шахматной доской. Смотри, какие у них сытые, лоснящиеся лица. И это наши солдаты в плену!.. Кто поверит этой сказке? Не вчера ли наши бойцы своими глазами увидели в городе N. «рай» концентрационного лагеря?

— Да, конечно, но…

— Ну, значит, нечего поддаваться панике. Все знают, что это провокация.

Потапов молчит, а «агитатор» продолжает сбрасывать свой бумажный груз. Но тут заговорил наш зенитный пулемет, и синие пуговицы пуль крупного калибра выстраиваются вокруг «агитатора». «Агитатор» хочет улизнуть и как мышь, попавшая в западню, мечется из стороны в сторону. А в воздухе мышиную нору и за сто золотых не купишь. «Агитатор», то ли чтобы успокоить себя, то ли желая играть в героя, продолжает сбрасывать листовки. Но черный дым и рыжее пламя, охватив, тащат его вниз, вслед за листовками.

Луна упала на прибрежные деревья и завязла в ветвях. Сейчас же справа и слева загремела артиллерия, и раненная снарядами луна шлепнулась в воду.

Добрый ветер, как «скорая помощь», бросился в реку вслед за ней и, подшлепывая, стал гнать ее к берегу. Напрасные усилия! Луна только окрасила воду расплавленным серебром и потекла в зеленых берегах.

Днепр так хорош, что его очарование не скроешь даже под грозовым огнем. Прекрасен!.. А каким он был бы чудесным, если бы его воды текли мирно, если бы вражеские снаряды не ранили луну, если бы… Но снова гремит артиллерия, угрожающе разрываются снаряды, взрываются, но все равно, Днепр прекрасен!..

Переправа началась утром 23 сентября. В каждую лодку садятся по десять бойцов. Река спокойна и гостеприимна. Под мощным прикрытием артиллерийского огня, по искусственным мостам к правому берегу передвигается весь фронт.

— Удобное время, — говорит Шуленко, — река маловодна и спокойна.

Неприятель словно спит, никакого движения, ни одного выстрела. Но я знаю, вряд ли он уступит Днепр без боя.

Там, где наша переправа, Днепр не широк, не больше полкилометра. Мы гребем быстро и напряженно. Гребем…

Больше половины реки уже пройдено, когда фашисты просыпаются. Между берегом и рекой завязывается жаркий бой. Неприятельские позиции удобны и безопасны. С береговых укреплений река как на ладони, бей, если можешь. Немецкое командование выработало очень интенсивный и умный план для «встречи». Позволило, чтобы прошли реку до половины и потом перевело весь огонь артиллерии в наш тыл, прервав связь с берегом.

Закрыв путь к отступлению, оно сосредоточило на нас ураганный пулеметный и артиллерийский огонь. Жизнь словно сжата между двух огней. Ни вперед, ни назад. Приказы не помогают, да и что прикажешь.

С нашего берега белая ракета. Сигнал к отступлению! Отступай, если можешь. Лодки одна за другой уходят на дно. Нет, я не опишу всего этого, не расскажу о людских страданиях. Люди сталкивались со смертью и снова шли на смерть.

Река бурлит, она полна людей. Люди утопающие, убитые, умирающие, борющиеся люди…

От непрерывных снарядных и минных взрывов река поднимается фонтанами. И словно насмехаясь над нами, сквозь стоящие в воздухе брызги нам улыбается радуга!

Наша лодка подходит к водяной стене. Радуга улыбается коварно и гибельно.

«Если пройти под радугой, то девочка станет мальчиком, а мальчик — девочкой», — говорила, бывало, бабушка. Надо попробовать, хотя то мирная радуга, а это радуга смерти… Та — прекрасная сказка-небылица, эта — грозная действительность! Лодка подходит к ней. Радуга, радуга!.. Но — бумм!.. Невдалеке взрывается тяжелый снаряд. Поднявшаяся горой река подхватывает лодку, как щепку, и ударяет об огненную стену. Остальное как во сне, лодка, сидя на высокой волне, переносится через огненную стену и недалеко от берега погибает. Борьба с водой, песчаный берег окопы…

Выясняется, что прошедших под радугой смерти немало. Вот они сидят усталые и разбитые, Потапов, Оник, Володя, Папаша и многие другие. Они выжимают одежду и дрожат от холодного осеннего ветра.

Развести огонь невозможно. Мокрая одежда просохнет от тепла человеческого тела. Между тем вместе с темнотой начинается и дождь.

Срывается и вторая атака. Подробности те же.

Сентябрьский ветер не такой уж теплый, он хочет охладить горящие лица и души бойцов, но сырость присоединяется к нему, и человек мерзнет.

У телефона.

— В четыре часа ночи!

— Что?..

— Повторить атаку! Переправитесь первыми!

— Слушаю…

Уже за полночь. Темнота скрыта, а река — наш друг и соотечественник. Ее шум тщательно проглатывает звуки и не дает им добраться на правый берег, к врагу. Переправа начинается. Бесшумно плывут лодки. Нас не заметили, только бы предательские ракеты не взорвались, только бы ветер не проговорился, только бы луна не показалась…

У вражеского огня адреса нет. Скоро замолкают и одиночные выстрелы. Последние дни, полные боев и крови, измотали и врага. В этот предрассветный час ночь крепко смыкает веки, а значит, и неприятель тоже подвластен сну. Он спит, убаюканный ароматным ветерком и шумом Днепра. Пусть Днепр-отец не обижается за это неудачное выражение. Ему, конечно, не хотелось бы баюкать врага, не хотелось!.. Но ему не хотелось бы видеть врага и наяву, стонать от страшных взрывов снарядов и мин. Пусть лучше убаюкивает…

Показывается правый берег, поднимается над свинцовыми волнами и свисает над рекой. Шепотом раздается приказ:

— Готовься!..

Над рекой взвивается ракета. Ракеты и огневые очереди. Уже поздно, мы достигли берега. Сонный враг не в силах развернуть серьезных действий. Он не ждал нас. Начинается бой.

— Сейчас очередь наша, не щадить никого!..

— Вперед, ребята!..

Ночь бледнеет. Наш небольшой плацдарм прочен. Земля надежнее воды. Враг потерял голову. Тут и там короткий рукопашный бой, и повсюду паника, переполох, крики. Ужасающий разгром!.. Наше «ура» гремит так, что наглый гром неприятельской артиллерии задыхается от страха.

— К батареям!..

— Заставить замолчать артиллерию, мешает переправе!..

Днепр словно переменил русло и остервенело бросился на врага. Светает. От света и нашей атаки отступают темнота и неприятель. Над рекой зелеными поясами уже тянутся искусственные мосты. Начинается переход танковых колонн и артиллерии.

— Молодцы, орлы!..

Вслед за неприятельскими отступающими частями и мы движемся на запад. Днепродзержинск просыпается от сна. Какая самоуверенность! Немецкие офицеры ночуют в городе, совсем не подозревая, что мы можем прервать их сон. Вот они в нижнем белье выскакивают на улицу и убегают. Короткий бой вспыхивает в городском парке. Большая группа офицеров, вооруженная пулеметами и пистолетами, скрылась за кустами, деревьями и статуями и пытается беспорядочной стрельбой остановить наш натиск. Тщетные, но яростные усилия! Вот показывается командир полка. Он входит в сад и тут же падает от пистолетного выстрела.

Командира похоронили на том месте, где он пал, у самого входа в парк. У могилы стоит весь полк. Над могилой гремит последний ружейный залп.

Спускается мирный вечер 26 сентября.