Сначала он переложил на них задачу по формированию нового взвода управления. Потом, быстрее, чем кто-либо ожидал, батальон получил автотранспорт согласно штатному расписанию. Прибыли тридцать шесть полуторатонных грузовиков вместе с еще дюжиной меньшего размера. Оказалось, что в батальоне полно погонщиков мулов, но не хватает водителей. Арджуна отозвали из взвода управления и назначили офицером, ответственным за транспорт. Ему выпала задача обучать новых водителей, как водить тяжелые грузовики по узким переулкам и базарам Сахаранпура.

Пока батальон привыкал к новому транспорту, из Дели прислали новое вооружение: трехдюймовые мортиры, пулеметы и ручные пулеметы Виккерс-Бертье. Потом появились три бронетранспортера Брена, шесть средних пулеметов и пять противотанковых ружей Боя, по одному на каждую роту. Харди руководил тренировками солдат с новыми видами оружия.

Как только Арджун и Харди благополучно устроились на новых должностях, командующий снова всё перевернул вверх тормашками. Он убрал Арджуна и Харди с должностей и поставил их на подготовку мобилизационной схемы подразделения.

К этому времени основная часть коллег Арджуна и Харди по военной академии уже отправилась за границу. Некоторые служили в Северной Африке, некоторые в Эритрее (где один заслужил крест королевы Виктории), некоторые - на Востоке: в Малайе, Гонконге и Сингапуре. Арджун и Харди решили, что они тоже вскоре поедут за границу, чтобы присоединиться к другим подразделениям индийской армии. Когда командующий попросил их выработать мобилизационный план, они сочли это знаком, что отъезд неизбежен. Но прошел еще месяц, и ничего не изменилось, а потом еще один. В новогоднюю ночь они устроили блеклое празднование 1941 года. Несмотря на запрет разговаривать в столовой о делах, беседа снова и снова возвращалась к вопросу о том, куда их пошлют, на восток или на запад, в Северную Африку или в Малайю.

Мнения разделились поровну.

Раджкумар вышел из больницы, получив строгие указания оставаться в постели по меньшей мере месяц. Вернувшись домой, он настоял на переезде в комнату на верхнем этаже. Туда принесли кровать и разместили у окна. Нил принес радиоприемник, такой же "Пайяр", как и в больнице, и поставил его на тумбочке у кровати. Когда всё выглядело так, как хотел Раджкумар, он лег, прислонившись к горе подушек, расположившись так, чтобы мог смотреть на город, в сторону Шведагона.

Со временем перед его глазами очень медленно начал вырисовываться план. Во время последней войны цены на древесину взлетели. Прибыли, которую он тогда получил, хватило на декаду вперед. Вполне естественно было предположить, что нечто подобное может произойти снова. Британцы и голландцы усиливали укрепления по всему Востоку - в Малайе, Сингапуре, Гонконге, на Яве и Суматре. Весьма вероятно им понадобятся стройматериалы. Если он сможет создать на своих складах запас древесины, то наверняка в следующем году продаст ее с хорошей прибылью. Проблемой являлись наличные: ему придется продать или заложить все активы, чтобы найти деньги, придется избавиться от складов, лесопилок, участков для вырубки, даже от дома в Кемендине. Возможно, удастся убедить Мэтью выкупить долю в Морнингсайде, так тоже можно получить немного наличных.

Чем больше он об этом размышлял, тем более убедительным ему это казалось. Конечно, риск был велик, риск всегда был, когда на кону стояло нечто важное. Но награда тоже могла получиться огромная, достаточная, чтобы погасить долги и профинансировать новые предприятия для Нила и Дину. Будут и другие преимущества, если пойти по этому пути: ко времени окончательного отъезда все активы будут проданы. После этого он спокойно сможет уехать, ничто не будет его удерживать, не о чем будет беспокоиться.

Однажды вечером, когда Долли принесла ему поесть, Раджкумар обрисовал ей план.

- Думаю, это должно сработать, Долли, - заключил он. - Думаю, это наша лучшая возможность.

У Долли было много возражений.

- Как всё это устроить, Раджкумар? В таком состоянии здоровья ты не сможешь за всем поспевать, ездить в Малайю и всё такое.

- Об этом я тоже подумал, - ответил он. - Нил и Дину будут ездить за меня. Я объясню им, что делать. Один сможет поехать вглубь страны, другой займется продажей нашей части Морнингсайда.

Долли покачала головой.

- Дину не согласится. Он никогда не хотел иметь ничего общего с твоим бизнесом, ты это знаешь.

- У него нет выбора, Долли. Если бы я сегодня умер, ему бы пришлось выплачивать мои долги, хочет он того или нет. Я прошу лишь несколько месяцев его времени. После этого он будет свободен заниматься тем, что ему интересно.

Долли замолчала, и Раджкумар потянулся к ее руке.

- Скажи что-нибудь, Долли, скажи, что ты об этом думаешь.

- Раджкумар, - тихо произнесла Долли, - этот твой план, ты знаешь, как называют подобные вещи?

- Как?

- Это называется припрятывать товары и спекулировать на войне.

Раджкумар бросил на нее сердитый взгляд.

- Это касается товаров первой необходимости, Долли. А я не этим занимаюсь. В моем плане нет ничего противозаконного.

- Я говорю не о законе...

- Долли, больше ничего сделать нельзя, - тон Раджкумара стал нетерпеливым. - Нам придется использовать эту возможность, разве ты не видишь?

Долли поднялась на ноги.

- Разве мое мнение и правда что-то значит, Раджкумар? Если это твое решение, значит, так ты и поступишь. Неважно, что думаю я.

Ночью, когда весь дом спал, в холле внизу зазвонил телефон. Долли выскочила из постели и побежала туда, чтобы поднять трубку до того, как проснется Раджкумар. Она услышала треск на линии и голос оператора, сообщающего о международном вызове. На мгновение аппарат затих, а потом она услышала голос Элисон, очень слабый, словно она кричала в заполненной людьми комнате.

- Элисон? - она услышала звук, похожий на рыдания и повысила голос. - Элисон, это ты?

- Да.

- Элисон, всё в порядке?

- Нет... у меня плохие новости.

- Саяджи?

- Нет, - она снова всхлипнула. - Родители.

- Элисон. Мне так жаль. Что случилось?

- Они уехали в отпуск. На машине. На нагорье Кэмерон. Машина упала с дамбы...

- Элисон, Элисон... - Долли не могла придумать, что еще сказать. - Элисон, я бы приехала, если бы смогла, но Раджкумар болен. Я не могу его покинуть. Но я кого-нибудь пришлю - одного из мальчиков, возможно, Дину. Это может занять несколько недель, но он приедет. Обещаю...

На линии стало тихо.

В двадцать третий день рождения Арджуна они с Харди позаимствовали джип и поехали на выходные в Дели. Бродя по аркадам площади Конно, они наткнулись на знакомого по имени Кумар, обходительного человека и известного любителя развлечений, с которым ранее учились в академии.

Кумар служил в Четырнадцатом панджабском полку, его батальон сейчас располагался в Сингапуре. Он приехал в Индию лишь на короткое время, для учебы на курсах сигнальщиков. Кумар выглядел рассеянным и обеспокоенным, что очень отличалось от его обычного приподнятого настроения. Они отправились обедать, и Кумар рассказал об очень странном происшествии, которое стало причиной большого беспокойства в штабе.

В Сингапурском лагере Тьерсал-парк индийский солдат неожиданно застрелил офицера, а потом покончил с собой. В результате расследования выяснилось, что это было не просто убийство и самоубийство: в батальоне зрело недовольство. Некоторые офицеры батальона говорили, что индийцы должны отказаться от участия в этой войне, что это спор между великими нациями, которые считают, что разделяют единую судьбу - порабощать народы: Англии, Франции, Германии. В штабе обеспокоились: более половины солдат в Малайе были индийцами, и было очевидно, что колонию нельзя будет защищать, если волнения распространятся. Несмотря на подстрекательный характер слухов, высшее командование решило действовать благоразумно и взвешенно. Они лишь наложили дисциплинарные взыскания и послали одного из младших офицеров батальона обратно в Индию.