— Здравствуйте! — обращаясь сразу ко всем, буркнул Поздняков. — Что за гусматики такие? Кто видел?
Человек в козьей дошке приблизился к Позднякову.
— Здравствуйте, Алексей Иванович! Колесиками интересуетесь?
— Да, колесами.
— А что ж, на безрыбье, говорят, и рак — рыба. Диски переделывать надо, а резина ничего, крепка. На телеги пойдет…
— Много ль их?
— Гусматиков? Да, говорят, что-то сот восемь… Нам с вами, похоже, не достанутся — очередина-то… — он показал рукой на толпившихся в коридоре представителей организаций.
«Восемьсот — это же мне одному мало, — соображал Поздняков. — А как бы хорошо обуть ими полуприцепы… До прихода начальника склада 55 минут…»
Поздняков вышел из конторы, подозвал Ваню.
— Товарищ Иванов, вы как-то отвозили домой военпреда…
— Бутова, Алексей Иванович?
— Бутов — помощник военпреда, а военпред… Вы его отвозили домой во второй Иркутск…
— Точно! — вспомнив, обрадовался Ваня. — Во второй! Михлин его фамилия…
— Едем к нему! Быстро!
Военпреда дома не оказалось.
— Где же он? — с отчаянием спросил Поздняков женщину, открывшую ему дверь.
— Квартирант-то? Должно, в столовке еще…
— В какой столовке?
— А вона туда поедете, так за уголком… Закрытая она, столовка-то, для военных…
Но Поздняков уже садился в машину. В столовой он встретился с военпредом нос к носу.
— Здравствуйте, товарищ Михлин.
— Простите…
— Поздняков. Начальник управления Северотранса. Вы были у нас по поводу ремонта ваших машин…
— Ах да, да, — узнал Позднякова военный. — Вы еще, помнится, меня буквоедом назвали…
— Не назвал бы, не вспомнили, — улыбнулся Поздняков. — Помогите и нам, товарищ Михлин…
Они вышли из столовой.
— Чем же я должен помочь?
— Наша транспортная организация — самая крупная в Иркутске. Мы обеспечиваем грузами Якутию, золотые прииски… Да вот, пожалуйста, полюбуйтесь. — Поздняков достал приготовленные им с вечера прошлогодние телеграммы, показал Михлину. — Я боюсь, что в этом году нам придется еще туже, чем в прошлом. И в основном из-за резины. А на военном складе есть восемьсот танковых колес…
— Но я-то какое отношение…
— Но вы же представитель армии, фронта! И, помню, хорошо разбираетесь, что сейчас важно и что не важно. Покупателей танковых колес много, а возим грузы приискам мы одни. Что же важней сегодня: золото или мусор?
— Я не экономист, товарищ…
— Но вы доверенное лицо армии! — горячо перебил Поздняков. — В другое время я бы тоже не занимался гусматиками…
— Начальник склада мне не подчинен. Я не могу приказать ему…
— Но попросить-то вы его можете? А я даже не знаю его фамилии. В девять будет уже поздно…
— Хорошо, — сдался военпред. — Попробуем. Кстати, мне его тоже нужно повидать на площадке, мы отгружаем через него кое-что Омску…
Начальника военного склада они нашли у состава. Михлин сам объяснил ему суть и даже показал телеграммы.
— Важно так важно, — меланхолично согласился начальник склада и направился позвонить в дежурную при вокзале.
Поздняков, поблагодарив Михлина, двинулся следом. Слышал за дверью, как начальник склада долго отчитывал кого-то из сослуживцев и, наконец, приказал объявить, что все танковые колеса проданы Северотрансу.
— Ну вот, — вышел он из дежурки, — получайте счет, оплачивайте и забирайте свои гусматики.
— Спасибо, — пожал ему руку Поздняков.
— Да, вот еще, — кивнул тот на дежурку, не вашего ли молодца сняли сегодня ночью с поезда? Забрался под брезент…
— Кто такой?
— Мальчишка. Фамилию называет одну, а пропуск нашли у него — слесарь Северотранса — на другую фамилию. Стащил у кого разве? Полюбуетесь?
Поздняков, а за ним начальник склада, вошли в дежурную.
— А-а!! — перепуганный внезапным появлением Позднякова, заорал, забился в угол Лешка.
11
ЗИС-101 мчался зимними улицами предместья, обгоняя машины, чудом облетая зазевавшихся на мостовой пешеходов. Поздняков, сидя за рулем, теперь торопился, может быть, в последний раз повидать сына. Прижавшийся к задней дверце Лешка со страхом следил за мелькавшими в окне домами, за склонившейся к рулевому колесу головой Позднякова. И только Ваня не проявлял особого беспокойства, скорее с завистью, чем с испугом, взглядывая на суровый, сосредоточенный профиль удивительного водителя. У подъезда клиники ЗИС-101 клюнул носом, закачался на тормозах. Поздняков выскочил из машины, бросился в подъезд, на лестницу, едва не сбив с ног сестру.
— Успокойтесь, папаша. Вашего мальчика уже повезли…
— Куда?!
— На операцию, папаша. Куда же еще?
Поздняков отдышался, медленно сошел вниз. Конечно, Клава там, наверху… Вернуться, утешить ее?.. Расспросить?.. А что она знает? Да разве кто скажет матери, если… Вот уж когда случится…
— Идите, погуляйте, папаша. Часа полтора, а то и два можно…
Та же сестра. Смотрит на него, улыбается, будто он на сеанс в кино опоздал: погуляйте до следующего! Как непонятно, неощутимо чужое горе! А ведь ночью, когда разыскал его тут, в клинике, потерявший Лешку Танхаев, сам вот так же полуучастливо-полувесело сказал ему: «Струхнул мальчик, сбежал, завтра найдется; ну что ты панику поднимаешь?»
Поздняков отер со лба холодный пот, вышел наружу. Легко сказать: «часа полтора»!.. А вон еще одно горе со страхом выглядывает на него из машины. Тоже, поди, дома слезы…
Поздняков решительно сел в машину, завел мотор.
— Что же ты, Алексей Наумович, натворил? Отца перепугал, мать расстроил… Кто же тебя осуждать думал? — гоня машину, не оборачиваясь, журил Поздняков притихшего Лешку. — Клавдия Ивановна мне про тебя только хорошее говорила, что ты Вову от дурных дел отучил. А ты вот сам взял да такое выкинул! Даже если бы ты виноват был, учись ответ держать, Леша! Прячутся только трусы да подлецы… и маленькие и большие. Ну так как же, мир?
— Я больше не буду, дяденька Алексей Иваныч…
— Удирать? Что не будешь?
— И удирать…
— Вот это самое главное! — одобрительно подхватил Поздняков.
Оставив Лешку в объятиях Фардии Ихсамовны, Поздняков умчался в управление оформить гусматики, пока не нажаловались растяпы и не вмешался райком.
Проходя мимо секретаря, бросил:
— Бухгалтера!.. И Гордеева тоже.
Главный бухгалтер не заставил себя ждать.
— Вы вызывали, Алексей Иванович?
— Да. Вот вам чековая книжка, немедленно поезжайте на военный склад, получите счет и сразу же оплатите! Немедленно! — с ударением повторил он.
И уже появившемуся в двери Гордееву:
— Игорь Владимирович, мне удалось заполучить восемьсот танковых колес… гусматиков. Пошлите-ка вы с бухгалтером инженера…
— У меня все инженеры заняты важными делами, Алексей Иванович…
— А это… это игрушки, что ли?! — вскипел Поздняков.
Гордеев сдернул с носа пенсне, подслеповато уставился на Позднякова. Таким он его еще не видал. Сказал возможно спокойнее, мягче:
— Я читал это объявление, Алексей Иванович. И танковые «ленивцы», или гусматики, как вы называете, знаю хорошо. На них снег по городу возить, а не грузы… тем более, на ледяной трассе, где такие скорости…
— Так что же вы мне можете предложить? Чурки? Или детские санки?!
Гордеев протер пенсне, снова водрузил на нос.
— Право, мне некогда спорить с вами, товарищ Поздняков, а тем более выслушивать крики… Может быть, и сани… Позвольте отложить разговор до следующего случая… тем более, я только что проводил моего старшего мальчика в действующую…
Гордеев не договорил, поправил пенсне и, сгорбясь, вышел из кабинета.
Настойчивый телефонный звонок вывел из оцепенения Позднякова. Захлебывающийся в радости Клавдюшин голос:
— Вова спасен… Вова будет жить, Леша!..
Вечером Позднякову позвонили из Кировского райкома:
— Что у вас с товарищами из автохозяйств вышло, товарищ Поздняков?
— А в чем дело?
