— Живой твой Ромка. Его к ордену должны были…
— Ой, правда? Живой, значит? — обрадованно вскричала Нюська. И, спохватясь, глухо поправила: — С чего ты взял, что мой… Наш он.
У выхода Нюську опять взяли в кольцо.
— Ну что, красавица, нашла своего качугского?
— Ой, нашла, дядечка!.. Только нашла-то какого…
— Ништо, поправится. А поешь-то ты, девица, больно уж хорошо. Уж ты уважь нас, доченька, навести еще, когда сможешь…
— Приходи, артисточка!
— Не забывай нас!
— Ждать будем!..
Так и провели Нюську в кольце до самой калитки. На прощанье Нюська пообещала:
— Приду, дядечки! Я теперь часто к вам приходить буду!..
6
— Алексей Иванович, к вам, — загадочно улыбаясь, доложила секретарь.
— Я же предупредил, что готовлюсь…
Но секретарь уже впустила в кабинет Клавдию Ивановну и, еще раз бросив на Позднякова любопытный взгляд, скрылась за дверью.
— Клава? Что-нибудь стряслось? — поднялся с кресла Поздняков.
— Нет, Леша, ничего… Собственно, стряслось у нас в тресте…
— В каком тресте?
— В нашем. В стройтресте…
— Ах да, ты же теперь строитель, — усмехнулся он. — Ну, выкладывай, что у вас там случилось?
Клавдия Ивановна села к столу, что впритык к поздняковскому, положила на него папку.
— Понимаешь, Леша, в воскресенье наш трест едет к подшефным…
— Ну и пусть едет себе на здоровье! — поддразнил Поздняков, наблюдая за необычной, чисто деловой озабоченностью Клавдюши. — А ты, конечно, опять бригадир?
— У нас не хватает машин, Леша. Нам надо всего девять машин…
— А ты-то тут причем?
Клавдюша сбилась с начатого ею делового тона, растерянно улыбнулась.
— Я, Леша… Я — председатель постройкома.
Брови Позднякова поползли вверх.
— Вот как? Этак ты и до депутата дойдешь… Ну-ну, я ведь шучу. Будем надеяться, что этого не случится. Так ты пришла просить у нас машины?
— Да, Леша.
— Почему же ты обратилась именно к нам? А не к «Холбосу»? Заготтрансу?
— Я… я уже обращалась… И не только к ним…
— И везде отказали?
— Отказали, — потупилась Клавдия Ивановна.
— Почему же они отказали помочь?
Клавдюша нерешительно подняла глаза на мужа.
— У них мало машин, Леша. И потом…
— Что?
— У них много машин в ремонте, Леша… Мне даже показывали в гараже…
— Много срочных важных работ, — подсказал Поздняков.
— Да, Леша, — с надеждой опять посмотрела на него Клавдия Ивановна.
— И поэтому ты обратилась ко мне. Как же: муж, он должен помочь…
Клавдюша залилась краской, привстала.
— Сиди-сиди. Я ведь не все сказал, Клава. — Он помолчал, глядя на вконец расстроенную Клавдюшу, добавил:
— У нас тоже много машин в ремонте. Не веришь, я попрошу свозить тебя в мастерские…
— Зачем же, Леша! Я верю…
— Мало того, мы возим грузы золотым приискам Лены и в Якутию, а не сено и хлам, как это делают Заготтранс, Утильсырье или «Холбос»…
— Но они же сказали, что возят…
— Я лучше тебя знаю, Клава, что они возят. Ведь нас то и дело заставляют помогать им теми же машинами: то возить снег, то мусор…
— Значит, они обманули меня?
— Если ты опять сомневаешься, я прикажу принести путевые листы, в которых ими же написано, что мы им возим…
— Нет-нет, я верю, конечно… Но как же так?.. Как же быть, Леша?
— Что вы собираетесь делать у подшефных? И кто у вас подшефные?
— Колхоз имени Сталина и совхоз… тоже имени Сталина. Строить коровники, Леша…
Поздняков откинулся на спинку кресла, глубоко вздохнул.
— Так что же, по-твоему, важнее: обеспечить техникой и хлебом север или строить коровники? Выполнять правительственные задания или свои обязательства перед колхозом?
Клавдюша поняла, что машин ей уже не дадут.
— Извини, Леша… Я не подумала… я не знала, что у вас…
— Надо было думать, товарищ председатель постройкома. А так вы, пожалуй, еще строительные материалы пустите на танцплощадки или газоны, когда железо, цемент нужны для стратегических укреплений. Ты знаешь, сколько разрушено наших мостов?
— Прости, Леша… я пойду…
— Постой! — приказал он.
Клавдюша присела.
Поздняков вышел из-за стола и, все еще грозно глядя на притихшую за столом Клавдюшу, вдруг неожиданно и весело улыбнулся.
— И таких младенцев ставят на председатели! Ну какой же ты рабочий вождь, Клава?
Клавдюша не знала, что делать: обидеться и уйти? Или сидеть и ждать, что он еще скажет? Но Поздняков сам положил ей на плечо руку, словно бы приказав сидеть, и продолжал в том же веселом тоне:
— Так просить, Клава, можно только билеты в театр. А ведь ты же просишь помощи сельскому хозяйству, не так ли?
— Да, Леша, — снова с надеждой в голосе ответила Клавдия Ивановна.
— А сельское хозяйство — это хлеб. Хлеб нашим труженикам, хлеб — фронту!.. А ну-ка встань, Клава, — поднял он ее. — Иди, иди сюда, садись на мое место. Вот так. Ты — начальник управления Северотранса, а я — твой проситель. Здравствуйте!
— Здравствуй, Леша, — улыбнулась Клавдюша.
— Без «Леш», пожалуйста! — строго перебил Поздняков. — Я к вам за помощью сельскому хозяйству, товарищ начальник управления. Областной комитет партии обязал нас помочь колхозу выстроить коровник. Наш коллектив провел митинг по этому поводу, выделил из своей среды лучших специалистов и поручил мне обратиться к вам за транспортировкой людей в колхоз… Ну-ну, отказывай мне в машинах!
Клавдюша снова не сдержала улыбки.
— У меня нет машин. Мы возим золото…
— Не золото!..
— Да-да, не золото, а машины…
— Грузы! Грузы для приисков! Ну это неважно, что вы там возите. Значит, вы отказываетесь нам помочь?
— Да, отказываюсь.
— Прекрасно. Я передам ваш отказ коллективу, товарищ начальник управления. Хотя представитель обкома рекомендовал на митинге обратиться именно к вам… за какими-то девятью машинами.
— Но ведь это неправда, Леша! У нас не было ни митингов, ни представителей обкома!
— Это так же неправда, как то, что ни в «Холбосе», ни в Заготтрансе не нашлось на этот случай машин! Я тебе тоже мог бы показать целое кладбище автомобилей, забитые ими мастерские. А сейчас иди к диспетчеру и скажи: куда и когда подать машины.
— Ой, спасибо, Леша! — горячо воскликнула Клавдия Ивановна и, забыв папку, бросилась к двери.
— Постой! — вернул ее Поздняков. — У председателя постройкома должен быть хотя бы клеенчатый портфель, а не папка.
— Спасибо, Леша, я учту все! Ой, забыла еще. У Вовы сегодня день рожденья, и… и мальчики были бы страшно рады…
— Хорошо, я вечером буду у них, Клава, — уже серьезно сказал Поздняков.
Уже ночью, возвращаясь в гостиницу, Поздняков вспомнил о просьбе Клавдии навестить ребят, о дне рождения Вовки.
— Вернитесь, товарищ Иванов! На Партизанскую!
Лимузин уперся фарами в тротуар, развернулся и понесся обратно.
Вот и знакомая Позднякову улица. Там за перекрестком его бывший дом, куда он привез с вокзала Клавдию с ребятами. Привез и бросил… Собственно, зачем он сейчас туда едет? Время к полуночи, ребята, конечно, уже спят…
— Остановитесь, товарищ Иванов.
ЗИС-101 заскрипел тормозами, притерся к обочине. Ваня выжидающе уставился на Позднякова. Тот медлил.
«Что же делать? Вернуться? Или все же заехать? Зачем? А если Клавдия всё еще ждет — так хоть объясниться…»
— Поезжайте в гараж, товарищ Иванов. Я пойду. — И Поздняков вывалился из машины.
ЗИС-101 дернулся, обогнал Позднякова, развернулся и, обдав его снежной пылью, умчался. Поздняков пересек улицу и зашагал поскрипывающим, местами проломленным тротуаром. Вот и перекресток. Вот и большой палисадник перед рубленым одноэтажным особняком. Из двух больших окон свет падает на сухие, усыпанные снегом кусты акации. Значит, еще не спит. Нарочно не закрыла ставни, чтобы понял, что ждут.
