— Матушка!.. — Сор Окчу была не в силах сдерживать слезы.

— Окчу, родная моя…

Стало тихо, слышались только всхлипывания Сор Окчу.

— Окчу, выбрось из головы все эти глупости, успокойся. Сколько же можно тебе об этом говорить. — Старушка поднялась и пошла на кухню. Там она развела огонь и принялась готовить ужин, а у самой в глазах стояли слезы.

После ужина Сор Окчу стала прощаться. Мать Дин Юсона снова предложила девушке оставшиеся дни сессии пожить у нее, но Сор Окчу отказалась, сославшись на институтские правила.

— Но обещай, что каждый день будешь приходить ко мне, — снова и снова повторяла мать Дин Юсона, провожая Сор Окчу до автобусной остановки.

Через три дня сессия закончилась, и Сор Окчу уехала, так больше и не навестив старушку.

Сор Окчу впервые встретилась с матерью Дин Юсона во время наступления Корейской Народной армии на юг.

Следовавший за воинскими частями военно-полевой госпиталь расквартировали в небольшом поселке неподалеку от уездного городка Даньян. И вот вечером Сор Окчу вызвал к себе заведующий хирургическим отделением Чо Гёнгу.

— Окчу, завтра наш госпиталь будет проходить через Даньян, а неподалеку живет мать доктора Юсона. Я думаю, что он будет рад повидаться с ней. Возьмите с собой еще одну медсестру и пойдите все вместе. Но к семи вечера вы должны прибыть на место следующего расквартирования госпиталя.

Чо Гёнгу передал девушке небольшой сверток — он кое-что заранее приготовил для матери Дин Юсона.

Сор Окчу с радостью выслушала приказ. Ее искренне тронуло внимание Чо Гёнгу, который всегда заботился о своих подчиненных, знал их нужды и старался им помочь, как бы ни был занят.

Сор Окчу неизменно с особым вниманием относилась к доктору Дин Юсону, и это объяснялось не только ее служебным долгом старшей медицинской сестры. Ее очень трогало искреннее желание доктора, только что добровольно вступившего в Сеуле в Народную армию, как можно больше узнать о северной части республики, его совестливость как врача, его стремление к исследовательской работе, его дружеское отношение к Чо Гёнгу, да и к ней самой. К тому же Чо Гёнгу поручил ей оказывать Дин Юсону помощь в повседневной армейской жизни. И она старалась, чтобы новый врач как можно быстрее привык к военной службе, приобрел все необходимые здесь навыки. Она даже научила его гладить военную форму. Но самое главное — она стремилась, чтобы Дин Юсон быстрее овладел опытом работы в военно-полевых условиях, которого у него раньше не было. Она снабжала его необходимой литературой, давала нужные советы, и вскоре Дин Юсон стал аккуратно выполнять все обязанности, которые возлагались на него как на врача военно-полевого госпиталя.

Утром все трое, не мешкая, направились в деревню, где родился Дин Юсон и где жила его мать.

И чем ближе оставалось идти до родной деревни, тем сильнее нарастало нетерпение Дин Юсона, и он все время ускорял шаг. Радостное возбуждение доктора от предстоящей встречи с матерью передалось и Сор Окчу, и она старалась не отставать от врача. В начале одиннадцатого они, перейдя речушку Чхухенган, добрались до деревни. С невысокого холма у подножия горы виднелся старенький домик под соломенной крышей. Дин Юсон бегом бросился к нему. Домик был неказистый, но чистенький, везде чувствовалась заботливая рука хозяйки. На ухоженном приусадебном участке росла кукуруза выше человеческого роста, а чуть дальше уже цвел картофель. Видно, жившая здесь женщина не упала духом в суровое военное время.

— Мама, — дрожащим от волнения голосом позвал Дин Юсон.

— Кто там? — послышался из дома слабый женский голос.

Дверь тихо отворилась, и в проеме показалась женская фигура.

— Мама!

— Сынок! — Женщина бросилась навстречу сыну.

— Мама, родная моя! — Дин Юсон припал губами к худенькой руке женщины. — Мама, как вы поседели. И все из-за меня, наверное, — сказал сдавленным голосом Дин Юсон, нежно гладя седую голову матери. А та стояла молча, не в силах сразу оправиться от неожиданной встречи с сыном.

— Сколько я натерпелась от этих тюремщиков — ведь они так и не разрешили встретиться с тобой! Я с таким трудом достала денег, прошла сотни ли, а они не дали нам увидеться. Хорошо, что я встретила профессора Хо Герима. Он в тот день тоже хотел видеть тебя, но и ему не разрешили. Он-то и приютил меня, а то ни родных, ни знакомых, одна в чужом городе.

— Мама, не надо об этом вспоминать. Теперь со старыми порядками покончено. Вот закончится война, и заживем мы с вами по-иному.

— Хорошо бы. Я тебя все время ждала, как только освободили нашу деревню, но никак не ожидала увидеть тебя офицером. А эти девушки в военной форме, что с тобой пришли, — кто они? — спросила старушка, только теперь заметившая стоявших у плетня Сор Окчу с подругой.

— Это мои боевые товарищи, мы вместе служим.

Девушки, услышав, что разговор идет о них, подошли ближе и низко поклонились старой женщине.

— Женское ли это дело — воевать? Правда, говорят, в Народной армии женщины не хуже мужчин воюют, но все же… Однако что же мы стоим? Проходите в дом, дорогие гости, только извините старуху, если что не так…

Все вошли в дом. Мать Дин Юсона собралась было на кухню. Но Сор Окчу удержала ее; она вынула из рюкзака женское платье из серой саржи, какой-то сверток и даже бутылку водки.

— Это платье — подарок вам от нашего заведующего Чо Гёнгу, — объяснила Сор Окчу.

Старушка была несказанно удивлена и от растерянности не знала, что и сказать, а Дин Юсон только теперь понял, зачем ходил Чо Гёнгу в магазин.

Сор Окчу отправилась на кухню, прихватив с собой рюкзак. Засучив рукава, она принялась за работу: при несла воды, растопила печь и поставила разогревать приготовленную Гу Бонхи еще в госпитале разную снедь. Ей помогала пришедшая с ними медсестра.

— Да что же это такое, девушки… Да неужто я сама это не сделаю?.. Да у меня… — запричитала старушка, зайдя на кухню.

— Не беспокойтесь, матушка, посидите, поговорите с сыном, мы тут и без вас управимся, — прервала ее причитания Сор Окчу.

— Ой, какие вы славные… — Старушка заметила, что девушки, хотя и служат в армии, умело принялись за обычные кухонные дела.

Ей очень понравилась Сор Окчу, и она искренне хотела помочь ей.

— Нет, матушка, идите к сыну… — Сор Окчу обняла ее за талию и легонько подтолкнула к двери.

Хорошая девушка, подумала мать Дин Юсона, и, видно, мастерица на все руки, и сердечная какая! И она уже представила себе мысленно эту девушку рядом со своим сыном. До чего была бы хорошая пара! И от этой неожиданной мысли морщины у нее на лице разгладились и лицо тронула счастливая улыбка.

Было уже за полдень, когда все четверо, удобно устроившись за круглым столиком, принялись за еду, потом немного поговорили о житейских делах, и вот уже настала пора Прощаться: гости должны были отправляться в обратный путь.

Мать Дин Юсона все время держала Сор Окчу за руку. Ей было жаль расставаться с этой милой девушкой. Она провела с ней только несколько часов, но уже успела так привязаться к ней, что, казалось, разлуку с Сор Окчу она будет переживать не меньше, чем разлуку с сыном. И ей стало очень грустно.

Не выпуская руку девушки, мать Дин Юсона проводила всех за околицу, к мосту. Дальше гости пошли одни. Перейдя мост и поднявшись на перевал, все оглянулись: старушка все стояла у моста и смотрела им вслед.

Второй раз Сор Окчу встретилась с матерью Дин Юсона во время отступления. Чтобы не дать противнику возможности отрезать путь группе раненых, за которых нес ответственность Дин Юсон, Сор Окчу отвлекла вра жеский огонь на себя. В этой неравной схватке она была тяжело ранена.

Пришла она в себя лишь на следующий день утром. Она лежала в сторожке храма, расположенного глубоко в горах в районе Ёнчжу провинции Северный Кенсан. Она открыла глаза. Рядом с ней сидела какая-то старушка. Та тут же рассказала, что вчера утром она пришла работать на свое поле и увидела у подножия горы лежавшую без сознания Сор Окчу. С большим трудом перенесла она ее в эту сторожку. Она сказала, что пусть девушка не тревожится, ее сын тоже сражается на стороне Народной армии.