Дней десять старушка буквально не отходила от Сор Окчу. Наконец девушка стала подниматься. Прошло еще несколько дней, и Сор Окчу решила, что она уже настолько поправилась, что может, хотя и медленно, продвигаться на Север. Невольно она вспомнила о матери Дин Юсона. Видно, бедняжка осталась на оккупированной территории. Ведь Дин Юсон вряд ли смог зайти за нею при отходе.

Однажды утром Сор Окчу заявила своей спасительнице:

— Бабушка, пора идти к своим, на Север, очень прошу вас, помогите мне.

— Куда же ты с такой раной пойдешь? Нельзя тебе еще ходить, — встревожилась старушка и всячески стала уговаривать девушку остаться у нее, — может, Народная армия снова сюда придет.

— Спасибо вам за заботу, но мне нужно как можно быстрее догнать свой отряд, — категорически заявила Сор Окчу. — Скажите, мы находимся в районе Енчжу провинции Северный Кенсан?

Сор Окчу запомнила название этой местности, когда они с Дин Юсоном намечали на карте дальнейший путь группы.

— Правильно, в Енчжу.

— А сколько примерно будет отсюда до деревни Вородон Даньянского уезда?

— Около двухсот ли.

— Помогите мне дойти до этой деревни.

— А что, у тебя там знакомые какие есть или родные?

— Там живет мать нашего военврача. Когда мы наступали, мы заходили к ней. Помогите мне дойти туда.

— Что ж, будь по-твоему, — согласилась старушка, и на следующий день еще до рассвета они отправились в путь.

Через несколько дней тяжелого пути они наконец добрались до места.

Старушка оставила Сор Окчу в лесу, на горе, у подножия которой лежала деревня Вородон, а сама спустилась вниз, к домику матери Дин Юсона. Через некоторое время они пришли вместе.

— Здравствуйте, матушка, вот и довелось снова встретиться. — На душе у Сор Окчу стало спокойнее: мать ее любимого жива и невредима.

— Пришла-таки, пришла, — быстро заговорила старушка. — А как мы вас ждали! Ведь Народная армия раздала крестьянам землю, открыла для наших детей школы. А сейчас опять тут все по-старому. И мне здесь оставаться незачем. Мой сын в Народной армии, я тоже пойду с вами, как бы мне ни было трудно.

— Я была в этом уверена, матушка, потому и пришла за вами.

— Спасибо тебе, спасибо.

За разговором они и не заметили, как стало смеркаться.

— Ты ранена? Наверное, очень больно, да? — Не зная, как выразить девушке свое сочувствие, мать Дин Юсона только гладила ее руку.

— Матушка, а Юсон так и не приходил домой?

— Нет, наверное, не смог.

— Да, он ушел с группой раненых дней десять назад.

— А как ты с такой раной добралась сюда?

Сор Окчу вкратце рассказала, что с ней произошло, как они получили приказ сопровождать раненых и почему Дин Юсон не смог заехать домой. Как их окружили, как начался бой. Не сказала только о том, что выручила Дин Юсона в том бою она, вызвав огонь на себя, чтобы он мог благополучно вывести раненых с места боя.

— Тогда он уже, видно, добрался до своих, — успокоилась старушка.

— Да, наверное.

— Ну а нога очень болит? Поживи у меня, пока совсем не поправишься!

— Спасибо, матушка, но нельзя, нужно как можно быстрее догнать своих, — решительно заявила Сор Окчу.

— Да как же ты пойдешь с такой раной?

— Пойду. Нужно идти. — Сор Окчу говорила негромко, но решительно.

— Какая ты упрямая. Ведь дорога, чай, неблизкая…

— Не беспокойтесь, матушка…

— Ну что ж, видно, так тому и быть, — сказала мать Дин Юсона и поднялась. — Вы с бабушкой подождите меня, я схожу домой, соберусь в дорогу. — И она стала спускаться вниз.

Часа через два она вернулась. Ночь они провели в горах, не сомкнув глаз. На следующее утро, поблагодарив свою проводницу, Сор Окчу и мать Дин Юсона отправились в дальний путь, на Север.

Мать Дин Юсона попыталась было взять девушку на руки, но та воспротивилась. Опираясь на самодельные костыли, она ковыляла, с трудом преодолевая горные спуски и подъемы. Боль в ноге не утихала, но девушка упорно шла вперед, пытаясь еще улыбаться, чтобы скрыть свои страдания.

Как-то на одном перевале они сели передохнуть. Сор Окчу с сочувствием посмотрела на старушку.

— Матушка…

— Что, милая?

— Вам, наверное, трудно?

— Ничего, тебе еще труднее, как-нибудь доберемся до своих.

— Мне Юсон часто говорил о вас. Знаете, в госпитале все восхищались вашим сыном, его преданностью нашему делу, его добротой и отзывчивостью. Ему неоднократно объявляли благодарность перед личным составом.

Голос девушки звучал очень проникновенно. Видимо, этими словами она как бы выражала свою любовь к Дин Юсону.

— Да, он весь в отца. Его отец тоже был добрый человек… Он был небогат, хотя трудился всю свою жизнь. А простых людей уважал, часто бесплатно лечил их…

— Юсон и об отце рассказывал, о его неподкупной честности.

Так время от времени они в пути предавались воспоминаниям, и эти воспоминания сокращали им путь. Чаще, конечно, говорили о Дин Юсоне, который был одинаково дорог обеим. По ночам, укрывшись где-нибудь под скалой и тесно прижавшись друг к другу, они на короткое время засыпали, потом, встав, шли дальше. Они делились последним кукурузным зернышком, последним глотком воды. Им было тяжело, но они упорно шли все дальше и дальше на Север, туда, где, по их убеждению, был Дин Юсон.

Измученные, они наконец дошли до Чхорвонского рубежа и встретились с частями Народной армии. Сор Окчу отправили в госпиталь, а мать Дин Юсона поступила на работу в больницу. Здесь от больных она узнала о дальнейшей судьбе Сор Окчу и отыскала ее в госпитале для инвалидов войны. Так они встретились снова…

Тишину лаборатории нарушала лишь капель таявших сосулек, свисавших с карнизов. С подоконников, куда падали солнечные лучи, поднимался пар.

Как и все предыдущие дни, Дин Юсон и сегодня весь день провел в лаборатории, которая находилась рядом с виварием. Гу Бонхи и Мун Донъир во всем помогали Дин Юсону; вот и сейчас они ни на минуту не отходили от подопытного кролика, болевшего уже второй день. Они впрыснули ему антибиотики, смазали спиртом область операционного поля, однако воспалительный процесс в этом месте не прекратился и кость не срасталась. Это была уже вторая неудачная операция. Дин Юсон пытался выяснить причины неудачи. Но он не мог точно сказать, почему губчатая масса отторгается и сращивания не происходит. Что же делать? Если не установить причину, та же участь постигнет и других животных. Кажется, он зашел в тупик. Эти невеселые мысли не давали ему покоя.

— Бонхи, надо осмотреть кроликов номер три, четыре и пять и принять предупредительные меры, — сказал Дин Юсон девушке.

Гу Бонхи вместе с Мун Донъиром принесли трех кроликов. Состояние третьего кролика было хорошее, четвертый и пятый болели, и тревога не уходила. Трудно было сказать, как кролики поведут себя дальше.

Дин Юсон подумал о профессоре, и его охватила тревога. Ведь профессор, разрешая ему ставить эти опыты, надеялся на успех, а он не оправдывает его надежд.

После того как профессор посетил Дин Юсона в его лаборатории, он сделал все, чтобы Дин Юсон продолжал свои опыты. Профессор лично наметил график их проведения, добился выделения средств для приобретения подопытных собак и кроликов, медицинских инструментов и медикаментов. К Дин Юсону в лабораторию откомандировали врачей Мун Донъира и Гу Бонхи. Кроме того, уже два месяца Дин Юсон лишь первую половину дня занимался лечением больных, а все остальное время проводил за опытами. Но опыты пока не дали сколько-нибудь утешительных результатов.

Солнце все выше вставало над горизонтом, и в лаборатории все слышнее звучала капель. В комнате по-прежнему было тихо. Но вот в дверь постучали, и вошла старшая медсестра Ра Хигён.

— Доктор, к вам посетительница, — коротко доложила она.

Дин Юсон, занятый своими мыслями, рассеянно посмотрел на нее.

— По-видимому, это невеста больного Хван Мусона, — продолжала старшая сестра. — Принесла массу книг и еще какие-то вещи. Похоже, что у нее есть к вам какое-то дело.