Дин Юсон был один в своей комнате, предоставленной ему в отделении. Он рано поужинал в столовой и, вернувшись к себе, долго сидел, погруженный в свои мысли.

По предложению врача Мун Донъира и старшей медсестры Ра Хигён для Дин Юсона была обставлена комната рядом с ординаторской. Стены тут оклеили обоями, поставили кровать, письменный стол, раздобыли и настольную лампу. Кроме того ему дали красивое покрывало — Еедь у него после демобилизации ничего не было. Покрывало сразу придало комнате уютный вид. Врачи назвали его жилище «жениховой комнатой».

Дин Юсон вот уже который раз принимался писать письмо Сор Окчу. Но письмо не ладилось. Написав несколько строк, он вдруг останавливался и надолго задумывался.

Нет, он не сомневался в своей любви к Сор Окчу. Он полюбил ее еще на фронте, продолжал любить и сейчас. Но чтобы доказать свою любовь, думал он, я должен ее вылечить. Я врач, более того, врач отделения восстановительной хирургии, и я обязан вылечить свою любимую. Но пока я беспомощен. И знаний не хватает, и опыта, да и вся наша медицина еще не готова дать ответ, как излечить инвалидов войны. И он злился на свое бессилие, поэтому-то не решался писать. Вот и теперь, положив ручку, он сидел, погруженный в раздумья.

В дверь громко постучали, вошел доктор Мун Донъир.

— Ну как, нравится комната?

Вслед за доктором вошли Ра Хигён и еще две медицинские сестры с цветами.

— Говорят, что на новоселье приходят со спичками[5], но мы принесли цветы, — сказала Ра Хигён и поставила на стол вазу с цветами.

— Ну что вы… — смутился Дин Юсон.

— Извините, не помешали?

— Нисколько. Наоборот, я вам очень рад и благодарен за все.

— Вам теперь предстоит много забот в связи с созданием отделения восстановительной хирургии.

— Ничего, товарищи помогут. Я, кажется, в рубашке родился: мне всегда везло на хороших людей. И на фронте тоже.

И ему вспомнились и Чо Гёнгу, и Сор Окчу, и Гу Бонхи, и многие другие, кто помогал ему на фронте в его работе.

— Товарищ Юсон, сегодня в первой палате вы установили несколько тренажеров для ног. Они больным очень понравились. И профессор остался доволен.

— Правда?

— В следующий раз, когда будете устанавливать подобные аппараты, зовите и нас. У нас медсестры тоже в этом кое-что понимают, — с кокетством, которое трудно было в ней предположить, сказала Ра Хигён, и разговор невольно перешел на организацию работы в отделении.

Настенные часы в коридоре пробили десять, все встали.

— Товарищ Юсон, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь без стеснений, — сказала на прощание Ра Хигён.

Дин Юсон снова остался один. Его, конечно, радовало сердечное отношение к нему коллег. Но вот мысли снова вернулись к Сор Окчу, и настроение опять упало. Когда он думал о своем бессилии, у него опускались руки. Что же писать? Как ее утешить, как помочь?

Он отложил ручку и посмотрел в окно. За окном стояла кромешная тьма.

Скрипнула дверь, и на пороге показался Рё Инчже.

— Ну, как дела? Чем занимаетесь?

Рё Инчже оглядел комнату, присел на край кровати, вынул сигареты и закурил. Потом, обращаясь к Дин Юсону, который стоял перед ним, сказал:

— Садитесь. Ну, как холостяцкая жизнь? Не надо ли чего? — Взгляд Рё Инчже выражал искреннюю заботу.

— Спасибо, пока ничего не надо.

— Нравится комната? Быстро же они ее отделали. Уходя на совещание, я тут дал команду Мун Донъиру и старшей сестре. Приходили?

— Приходили. Спасибо за заботу.

— Вот скоро новый дом построим. Наш завкафедрой человек слова, так что в ближайшее время получите квартиру. Мы со своей стороны тоже будем нажимать.

Он достал из кармана брюк щипчики и стал обрезать ногти.

— Кстати, мне нужно обсудить с вами один вопрос. — Рё Инчже спрятал в карман щипчики и раскрыл блок нот. — Как вам известно, Хван Мусона все-таки придется оперировать. Теперь вы отвечаете за него, и готовить больного к операции будете вы.

Дин Юсон не знал, что и думать. Почему именно ему поручается эта операция?

— Его нужно повторно тщательно обследовать, сделать все анализы и постараться остановить воспалитель ный процесс, — не обращая внимания на явное замешательство Дин Юсона, продолжал Рё Инчже давать указания.

Дин Юсон ничего не ответил. Один раз он уже чуть было не ампутировал ногу Хван Мусону, и вот опять перед ним, по существу, ставят ту же задачу. Отказаться? Но на каком основании?

— И чем скорее вы им займетесь, тем лучше, — сказал на прощание Рё Инчже. С этими словами он вышел из комнаты.

Дин Юсон был страшно огорчен. Неясным видением ему уже мерещился Хван Мусон, смотревший на него в упор.

Новые волнения! Он и так страдает от своей нерешительности, — никак не может написать письмо Сор Окчу, а тут еще одно испытание: он должен ампутировать ногу Хван Мусону, ведь новая восстановительная операция будет такой же бесполезной, как и предыдущие.

Дин Юсона всю ночь мучили кошмары.

На следующий день, завершив утренний обход, он по пути в приемный покой заглянул в ординаторскую, словно предчувствуя, что там его ждет Хван Мусон. Так и оказалось.

— Товарищ военврач, вот зашел посоветоваться, — обратился к Нему Хван Мусон.

— Садитесь, что у вас? — Дин Юсон придвинул больному кресло и сам сел рядом.

Хван Мусон вынул из халата письмо.

— Товарищ военврач, — повторил он, — вот тут мне пришло письмо… от моего друга…

— От кого?

— Да вот, сами читайте. — Хван Мусон протянул письмо врачу.

— Можно читать?

— Конечно, я затем и пришел.

Дин Юсон развернул письмо.

Оно было от невесты Хван Мусона и начиналось взволнованными словами о том, с каким нетерпением Хван Мусона ждут в кооперативе, садам которого во время войны был нанесен огромный урон. Именно в этот кооператив поехал после войны Хван Мусон, откликнувшись на призыв партии оживить изувеченные войной сады. В свое время он проводил уже опыты по оживлению деревьев. Сейчас эти опыты, получившие поддержку ученых, находились на стадии завершения, и поэтому девушка с волнением спрашивала, как идет лечение и когда он вернется домой.

Дин Юсон прочитал письмо и протянул его Хван Мусону.

— Товарищ военврач, чтобы завершить опыты, требуется мое присутствие. Мне нужно возвращаться. Зачем мне тут дальше торчать? Давайте уж отрезайте ногу, и поскорее.

Дин Юсон снова не знал, что ему делать. То ли готовить Хван Мусона к очередной бесполезной, как он считал, операции, о которой шла речь с Рё Инчже, то ли соглашаться на ампутацию ему ноги, против чего теперь восставала его врачебная совесть.

— Нет же никакой надежды на излечение, так зачем же мне напрасно занимать место в больнице? Лучше уж я займусь своими садами, — убежденно говорил Хван Мусон.

Дин Юсон не знал, что ответить больному. Он сидел, обхватив руками голову, и терзался сомнениями. Видя необычное состояние врача, Хван Мусон не стал докучать ему своей просьбой и незаметно вышел из ординаторской.

Дин Юсон просидел в ординаторской до позднего вечера, тщательно изучая историю болезни Хван Мусона. Лаборантка только что внесла в нее результаты последних анализов.

Итак, уже две неудачные операции! И сейчас общее состояние больного далеко не удовлетворительное. Несмотря на инъекции различных антибиотиков, воспалительный процесс еще не прекратился.

Прочитав последние записи, Дин Юсон, совершенно удрученный, собирался уже отправиться к себе, но тут вошла медсестра и сказала, что профессор Хо Герим просит его зайти к нему.

«Меня — профессор?..» — терялся в догадках Дин Юсон.

Профессор всегда проявлял большую заботу о Дин Юсоне. Он даже предлагал ему поселиться у него в доме, где готов был выделить ему отдельную комнату, но Дин Юсон отказался; тогда профессор разрешил обставить для него комнату прямо в отделении восстановительной хирургии.