За это время Магнус успел найти длинную палку.

   — Сейчас эта мышка полетит вверх тормашками, — проворчал он и хорошенько замахнулся.

Палка угодила по вампиру. Тот обмяк и, описав в воздухе спираль, шмякнулся на землю и застыл в неподвижности.

Дети замерли и даже боялись пошевелиться.

А потом Нэн вскрикнула и бросилась к валяющемуся на земле существу.

Джеффри загородил ей дорогу.

   — Нет! Теперь ты свободна от него и всегда будешь свободна!

   — Она не сумеет сразу забыть о нем. Некоторое время она будет по нему тосковать, — объяснил мальчику Векс. Джеффри понимающе кивнул, схватил Нэн за руки и отвел в сторону.

   — И что теперь? — требовательно вопросила Корделия. — Его нельзя оставить просто так, иначе он оживет и вновь примется за свои пакости!

   — Ну так у нас тут кое–кто есть, кто только и ждет, когда мы его позовем! — весело откликнулся Грегори. — Магнус, позови!

Магнус выпрямился, расправил плечи, улыбнулся и крикнул:

   — Маленький Народец! Мы сделали все, что смогли! Выходите и помогите нам!

   — О, это мы с превеликим удовольствием! — Со всех сторон высокой травы вышли эльфы. — Мы очень надеялись на то, что придет кто–нибудь вроде вас, юных волшебников, и одолеет этого злодея. Теперь уж мы сами с ним управимся.

   — Значит, мы можем оставить его на ваше… попечение? — спросил Магнус, не сумев подобрать другого слова.

   — Можете, можете, — заверил его эльф. — Больше он никогда не потревожит жителей окрестных деревень, не извольте сомневаться.

   — Если честно, — добавил брауни, — еще год назад его тут и духу не было, не будет и теперь.

   — Большое вам спасибо, если так, — проговорила Корделия. Однако тревога не до конца покинула ее. — А как же нам быть с Нэн? С собой взять мы ее не можем, а сама о себе она теперь не в силах позаботиться.

   — Не печалься об этом, — успокоила ее эльфийка. — Мы будем ухаживать за ней, покуда ее тело вновь не наполнится кровью, а потом сотрем из ее памяти все воспоминания о стране эльфов и отведем девушку в ее родную деревню.

Эльфы окружили вампира, а главный из них сказал:

   — Теперь ступайте, дети. Мы сделаем все, что положено, но вы того видеть не должны.

   — Если так, то мы пошли, — отозвалась Корделия. — Прощайте, добрые эльфы! Будьте добры к Нэн!

   — Будем непременно, — отвечала ей крошечная эльфийка. Дети отвернулись и зашагали прочь.

Минут через пятнадцать после того, как Гэллоуглассы ушли от дуба, на тропинку из травы перед ними выбежал еще один эльф. Увидев его, дети остановились.

   — Что хорошенького? — поинтересовался Джеффри.

   — Все, — ответил эльф. — Девица спит и выздоравливает, а вампир будет спать веки вечные — если только на него не набредет какой–нибудь остолоп, понятия не имеющий о том, что такое вампиры и что они способны вытворить.

   — Значит, вы похоронили его на скрещении дорог?

   — Нет, потому что там на него могут наткнуться люди. Как знать — вдруг кому–то вздумается построить там дом? Мы спрятали его в глубокой и темной пещере.

Магнус нахмурился.

   — Всегда находятся люди, которых так и тянет забраться в подобные места.

   — Так и есть, — подтвердил эльф, — поэтому мы пронесли вампира путями тайными и слишком узкими для того, чтобы по ним мог пробраться смертный человек. На самом деле никто не доберется туда, кроме эльфов и летучих мышей.

   — Вот и хорошо, — ответил Магнус, правда, без улыбки. — И все–таки бывают люди, добрый эльф, у которых азарта больше, чем здравого разумения.

   — Такие люди найдутся всегда, — не стал спорить эльф. — От них не убережешься, о юный чародей, как ни старайся.

Магнус поднял голову и уставился в пространство. До сих пор его еще никто не именовал «юным чародеем», и это заставило его задуматься.

   — А с Нэн все будет хорошо? Она поправится? — взволнованно спросила Корделия.

   — Обязательно поправится, — заверил девочку эльф. — Но только теперь она уже никогда не будет так полна радостью жизни, как прежде.

   — Жалко! — вырвалось у Грегори. — Но ведь… рано или поздно так бывает со всеми, верно?

   — Не всегда, — ответил эльф.

   — Нет, — покачала головой Корделия, — совсем не обязательно.

Тут Магнус наконец стряхнул с себя задумчивость и обеспокоенно взглянул на сестру.

   — Пора. Пошли! — поспешно проговорил он, и все четверо дружно зашагали по лесной тропинке.

Прошло какое–то время. Магнус, ехавший верхом на Вексе, вдруг обернулся и, нахмурившись, спросил у Джеффри:

   — Что ты сказал?

Джеффри устремил на него взгляд, полный отчаяния, и заговорил снова, но Магнус едва–едва различал слова.

   — Да говори же! — чуть ли не криком потребовал он.

   — Послушай, ты, псих, — завопил во всю глотку Джеффри, — ты что, не слышишь, когда тебе говорят ясно и четко, а?

   — Вот теперь слышу. И не вздумай называть меня психом! И как мне тебя расслышать, если ты еле слышно бормочешь?

   — Я? Бормочу? — взревел Джеффри. — Я говорил, как всегда говорю!

   — То есть рявкаешь, — выкрикнула Корделия. — Это правда, Магнус, он всегда говорит слишком громко. Но почему сегодня ты его не слышишь?

   — А ты зачем орешь? — осведомился Магнус.

Корделия в изумлении остановилась и обвела братьев

недоуменным взглядом.

   — И точно, я слишком громко кричала…

   — Просто вопила как резаная, — громко заверил ее Джеффри. — А зачем?

   — Я не знаю…

   — Потому что если бы она не кричала, мы бы не поняли ее слов, — рассудительно заметил Грегори — несколько громче, чем обычно. — Но почему нужно кричать? Может быть, воздух проглатывает наши слова?

Дети озадаченно переглянулись.

И тут все одновременно поняли: что–то изменилось. Первым подал голос Джеффри.

   — Что–то стало не так, — сказал он.

   — Точно, — кивнула Корделия и сдвинула брови. — Но что?

Магнус обвел подозрительным взглядом деревья вокруг

тропинки.

   — Музыка прекратилась, — сказал Джеффри.

Все остальные обернулись к нему, вытаращили глаза.

   — Ну точно! — воскликнула Корделия.

А в следующее мгновение все музыкальные камни разом издали трезвон и заиграли снова.

Грегори скривился и зажал уши ладонями.

   — Вот почему мы так орали! Музыка стала слишком громкой, она заглушала наши голоса!

   — Вроде бы так, — с улыбкой ответила Корделия, склонила голову набок и стала кивать в такт. — А музычка ничего…

   — Если тебе нравится, сестрица…

   — Нет! Нравится, не нравится — придется слушать! — гаркнул Магнус. — Она гремит повсюду, места не найти, где ее нет! Вот только из–за чего вдруг музыка стала настолько громче?

   — Может быть, из–за того, что тут намного больше камней, — предположил Джеффри.

   — Может быть, — неуверенно пожал плечами Магнус.

   — А я почему не почувствовала, что музыка звучит громче, покуда она не утихла совсем? — осведомилась Корделия.

   — Ага, и почему она вдруг утихла? — подхватил Джеффри.

   — Наверное, все камни сразу издали один и тот же звук, — объяснил Грегори, — и на какое–то время мелодия оборвалась.

   — То есть камни несколько мгновений испускали безмолвие, — медленно кивнув, проговорил Магнус. — Мы продвинулись к западу, число музыкальных камней увеличилось, и все они звучат громче.

   — Но громкость увеличивалась так медленно, что мы этого не заметили! — подхватил Джеффри.

Однако Грегори все еще сомневался.

   — Пожалуй, и вправду что–то такое случилось, но все- таки мне кажется, что дело не только в этом.

   — Грегори прав, — объявил Векс. — Отношение количества камней к числу децибелов само по себе недостаточно для того, чтобы оно могло отвечать за такое высокое нарастание громкости издаваемых звуков.

   — А что же еще в этом виновато? — потребовала ответа Корделия.