— И ты говоришь о честности? Да что ты знаешь о ней! — голос Цветущей Долины дрогнул, она сглотнула и тут же разозлилась на себя за подобную слабость.

— Я ничего не понимаю, — пожал плечами Солнечный Ястреб и снова потянулся к ней.

Но Цветущая Долина ударила его по рукам.

Ее сердце обливалось кровью — в нем занозой засело известие, которое на рассвете принес ей Орлиное Крыло.

Вчера она дала Солнечному Ястребу возможность доказать свою честность и преданность, но разве он воспользовался ею? Ничего удивительного, что сегодня он показал себя лжецом и притворщиком. Не зря она как-то сказала, что он говорит раздвоенным языком, — так и есть!

Она уже несколько раз убеждалась, что Солнечный Ястреб не спешит раскрыться перед нею. И потом, она почти не знает его. Как глупо было отдаться ему душой и телом! Ей стоило быть осмотрительнее…

Когда этот разговор закончится, между ними вырастет стена. Не будет ни Советов, ни наслаждений. Еще вчера Цветущая Долина испытывала безбрежное доверие к Солнечному Ястребу, но теперь вся ее вера — съежившийся осенний листок, который улетит с первым порывом ветра.

Но если она хочет вытащить из него правду, надо говорить поласковей. Она через силу улыбнулась. Может быть, ей поможет женская хитрость? Конечно, неприятно использовать такие уловки, тем более, что Цветущая Долина всегда была прямодушным человеком, терпеть не могла ходить окольными путями и считала, что заслуживает такой же честности со стороны остальных, особенно со стороны человека, который говорит, что любит ее.

Цветущая Долина порывисто вздохнула и вкрадчиво заговорила:

— Ох, Солнечный Ястреб, мне так неловко. Прости, я не хотела обидеть тебя.

— Ты и не обидела. Но я не понимаю твоего поведения.

— Прости, мне так стыдно, — промурлыкала Цветущая Долина и протянула руку к его лицу. Нежное прикосновение далось Цветущей Долине нелегко — ей хотелось ударить его. — Солнечный Ястреб, забудь о моем поведении. Представь, будто ты только что вошел. Прости, просто в голову лезут всякие глупости. Но я уже взяла себя в руки. Прости меня, прости.

Солнечный Ястреб притянул ее к себе и обнял. Продолжая кипеть негодованием, Цветущая Долина стиснула зубы и замерла в напряжении. Но ее тело рвалось навстречу любимому и горячо откликалось на прикосновения Солнечного Ястреба. Он нежно скользнул губами по ее щеке, и его дыхание согрело ей кожу. Чувствуя, что тает в его объятьях, Цветущая Долина едва не забыла о своем гневе. Изнывая от страсти, она сделала над собой огромное усилие, вздохнула, осторожно высвободилась и опустилась на одно колено возле очага.

— Сегодня гораздо холоднее, — сказала она, уводя разговор в сторону, и подбросила поленьев в огонь. — Мне скоро придется пополнить запас дров.

— Предоставь это мне. — Солнечный Ястреб шагнул к ней. — Но я надеялся, что зимой, в самые холода, мы каждую ночь будем согревать друг друга под общим одеялом.

Цветущая Долина быстро взглянула на него.

— Ты пришел, чтобы пригласить меня в свою деревню? — дерзко спросила она.

Она уже по горло сыта пустой болтовней. Пора все выяснить. И немедленно!

Солнечный Ястреб задумался. Он действительно собирался позвать ее с собой, но сейчас его одолели сомнения. Что все-таки означает ее поведение? Эти резкие вспышки гнева, эта холодность, когда он ее обнял… Разве может он доверить ей свою жизнь и благополучие своей общины, пока не понимает, что стоит за ее действиями? Нет, в деревню ее вести пока рано.

— Я возьму тебя с собой, но попозже. Я уже объяснял тебе, что это трудно… Для меня не так просто открыть расположение деревни чужим. В любом случае, сперва я должен убедить своих людей согласиться принять тебя.

Сверкая глазами, стиснув кулаки, Цветущая Долина вскочила, как ужаленная:

— Так значит я для тебя чужая? Чужая? — закричала она и кивнула на дверь: — Ма-жон, уходи! — Цветущая Долина резко сглотнула и добавила: — И забирай свое сердце с собой, мне оно больше не нужно!

Ошеломленный новым всплеском ее непонятного гнева, Солнечный Ястреб застыл на месте и вытаращил глаза.

— Ты смеешь отказывать мне в том, в чем не отказал даже белому священнику? — Цветущая Долина почти рыдала. — Всего два дня назад отец Дэвидсон был тебе совершенно чужим — и вот вчера вечером ты ведешь его в свою деревню. А мне отказываешь, мне, которой ты обещал вечную любовь! — И она еще решительнее указала на дверь: — Ма-жон. Я сказала, уходи! И никогда не возвращайся в мою деревню. Я прикажу своим воинам прогнать тебя, если ты снова посмеешь явиться!

Солнечный Ястреб наконец-то понял, в чем дело, теперь гнев охватил и его. Значит, ее ласковый голос и извинения — обыкновенные уловки, чтобы добиться своей цели! Ладно, теперь его очередь задавать вопросы.

Солнечный Ястреб схватил Цветущую Долину за руки и пытливо заглянул ей в глаза.

— Как ты узнала, что я водил Черную Рубаху в свою деревню? — процедил он сквозь зубы.

— Тебя выследили! — Цветущая Долина смотрела на него с вызовом, не отводя взгляда. — Орлиное Крыло, мой воин, следил за тобой и рассказал мне обо всем, что видел.

— Ты послала его следить за мной? — Солнечный Ястреб наклонил голову и скривился от отвращения. Он резко отбросил ее руки, как будто они превратились в ядовитых змей. Как она могла!

— Ты лживая женщина, — слова, тяжелые, как свинцовые пули, убивали ее.

— Я лживая? — прошептала она. — А может быть, это ты? Ты отказываешь мне в том, что разрешил белому. Как же ты мог? Или ты готов забраться под одеяло к… к женщине, которой совсем не доверяешь?

— И-кво, — ровным голосом произнес Солнечный Ястреб, — женщина, если бы твой отец был жив, ты могла бы закрыть для него свой вигвам?

— Ты сам знаешь… — Цветущая Долина растерялась от неожиданного вопроса. — Если бы мой ги-ба-ба был жив, он был бы желанным гостем в моем вигваме. Но я не понимаю… При чем здесь мой отец?

Солнечный Ястреб наклонился к ней ближе:

— Человек, которого я вчера привел в свою деревню и в свой вигвам, — мой кровный отец. Отец Хершел Дэвидсон — мой ги-ба-ба.

Цветущая Долина ахнула и недоверчиво посмотрела на Солнечного Ястреба.

А он еще раз взглянул ей в глаза, повернулся и вышел.

— Его ги-ба-ба… — потрясенно прошептала Цветущая Долина. Ей стало стыдно за свое лукавство и недоверие к нему, за то, что она вынудила его сказать правду. — Теперь он возненавидит меня, — всхлипнула она, не в силах отвести взгляда от дверной завесы, колыхавшейся до сих пор. — Ушел… А я даже не успела сказать, что не приказывала за ним следить! Орлиное Крыло пошел сам… Просто хотел мне помочь…

Она закрыла лицо ладонями и заплакала. Что же ей теперь делать? Пойти к нему? Оправдываться? Или оставить все как есть, все само как-то решится? Вот только решится ли, если они, словно нарочно, разрушают любовь и доверие друг друга!

Она подняла глаза к небу, синевшему в дымовом отверстии, по ее щекам катились слезы.

— Что мне делать? — обратилась она к небесам в надежде, что отец или мать подадут ей знак. — Мне так одиноко… Если я потеряю его… О, как я буду жить без него… Зачем, зачем я прогнала его! Как вообще мне могла прийти в голову такая глупость!

Полковник Грин стоял у окна своего кабинета, всматриваясь в сплошную стену деревьев за окном.

— Куда же он делся? — пробормотал он, потом резко повернулся и уставился на лейтенанта Оскара Трауэра. — Оскар, кто-нибудь заметил, когда ушел Дюсо? Ты же знаешь, этот дурень может испортить нам все дело с оджибве. Если он начнет шнырять вокруг деревни Цветущей Долины и, не дай Бог, попадется, то может ляпнуть дикарям, что прятался от них у нас в форте. Тогда индейцы наверняка не захотят иметь с нами дело.