— Хизер?

Сердце едва не выпрыгивает из груди. Хватая ртом воздух, поворачиваюсь и вижу в дверном проеме человека. Я настолько ошарашена, что в первую секунду даже не узнаю Гейба. Его наряд представляет собой очередной выверт дизайнерской мысли: ярко-оранжевый комбинезон плюс шлепанцы.

— Уф-ф… Привет.

Мозги буквально плавятся, работая в усиленном режиме. Что же сейчас произошло? Неужели это была?.. Тщась объяснить необъяснимое, нервно бросаю взгляд на окно. Перед глазами мелькает рыжее пятно, и с карниза, пронзительно мяукнув, прыгает Билли Смит. Уж не кошачьи ли глаза я увидела?

— Уезжаешь на выходные? — Гейб направляется к чайнику и нажимает на кнопку.

— Мы едем в Корнуолл. Повидаться с семьей, — бормочу, сама не своя. И трясу головой: — То есть я одна еду. — Присаживаюсь за кухонный стол, кладу ладони на его исцарапанную поверхность. От теплого дерева веет покоем. — Собирались с Джеймсом, но не выходит — у него срочные переговоры.

— О… — Гейб заглядывает мне в глаза. — Расстроилась?

Поначалу мне и впрямь так казалось, но сейчас, когда первое разочарование ушло, понимаю, что ничего похожего. Если уж честно, меня даже радует, что мы с Джеймсом немного отдохнем друг от друга. Чудесная была ночка, и все же остался какой-то неприятный осадок.

— Да нет, просто путь долгий… и пробки ужасные… — Тьфу, да я копирую своего братца! Пытаюсь свести все к шутке: — Главное, взять побольше шоколада, чтобы не заскучать в дороге.

— Или, к примеру, захватить меня.

Он смеется, а я сижу разинув рот.

— Планов на выходные у меня нет, а ты вроде говорила, что там неплохой прилив… — частит Гейб, шаркая ногами и почесывая нос. — Вот я и подумал… — Он умолкает в ожидании моей реакции.

А как мне реагировать?

Гейб? Гость у нас в Корнуолле? Мои-то будут не против, но как же Джеймс? Гм. А что — Джеймс? У нас с Гейбом чисто дружеские отношения, к тому же я уверена — в Корнуолле ему понравится. Займется серфингом, полакомится местными коврижками с кремом — короче, отдохнет, как настоящий турист. Уж если он счел Хэмпстед «милым старомодным местечком», то Порт-Исаак его точно очарует.

А ты сама-то, Хизер? Плевать на остальных — чего хочешь ты лично?

Тяну паузу, размышляя. Не то чтобы мне это было нужно, но в такой ситуации полагается хорошенько подумать, ведь так? Хотя я знаю ответ. Знала еще до того, как пустилась в пространные рассуждения. Я хочу, чтобы Гейб поехал.

— Волны там и правда отличные…

— Класс! — радуется Гейб и выбрасывает ко мне руку. Я вяло шлепаю его по ладони. Терпеть не могу эти дурацкие ритуалы. — Внимание! Суперпредложение! — Гейб вынимает у меня из пальцев ключи от автомобиля и швыряет их на стол. — Пробки отменяются. Рванем на мотоцикле!

Это конец.

Я мертвой хваткой цепляюсь за кожаную куртку Гейба. Мы точно разобьемся. Превратимся в жуткое месиво искореженного металла и обезображенной плоти. Наши тела будут так изуродованы, что опознавать придется по зубам!

Мы летим по шоссе в Корнуолл. Зажмурившись, еще крепче обнимаю Гейба, хотя и без того сжимала его как клещами. На старте он бросил мне: «Держись!» — ну я и обхватила его за шею (по-моему, именно это значит «держаться»). Но на заправке он предложил мне обратить внимание на металлическую скобку позади его сиденья. Так, дескать, удобнее.

Удобнее? Он в своем уме? О каком удобстве может идти речь, если я несусь на скорости сто пятьдесят километров в час безо всяких ремней безопасности, едва удерживая задницу в седле, пытаясь выжить?

Выжить-то я, может, и выживу, но оглохну точно. Оглушительный рев мотора атакует барабанные перепонки. Натуральная пытка. Меня тошнит. Голова кружится. Тело бьет озноб. Нервы звенят. Кошмар.

Гейб прибавляет газу, мы обходим «ягуар».

Класс!

Что это? Неужели вой сирены?

Нам на хвост села полицейская машина с включенной мигалкой. Такое превышение скорости — это не шутки.

Гейб тормозит, мы оба спрыгиваем на землю. Полицейский выходит из своего «ренджровера» и с суровой миной шагает к нам.

— Вы представляете, с какой скоростью ехали, молодой человек? — негодующе интересуется он.

— Простите, офицер. Я только что из Калифорнии… — Гейб разыгрывает туриста-лопуха.

Но британского дорожного полицейского на мякине не проведешь. Лицо у него каменеет.

— А в Калифорнии разрешено перемещаться со скоростью 145 километров в час? Думаю, нет. — Офицер поднимает бровь. — Предъявите, пожалуйста, права и страховку.

Гейб послушно передает ему права:

— Других документов у меня с собой нет. Видите ли, мотоцикл у меня всего две недели…

Настал звездный час этого полицейского.

— В таком случае попрошу вас проследовать вместе со мной в участок.

Вот невезуха. Штраф — само по себе неприятно, участок… во много раз хуже. Мы рискуем вообще не попасть в Корнуолл.

Гейб удрученно пожимает плечами и поворачивается к офицеру, который включает рацию.

Я впиваюсь в полицейского взглядом и желаю… вот бы он просто вынес нам предупреждение и отпустил!

— Мистер Габриэль Хоффман?

— Да, сэр.

Полицейский возвращает Гейбу права.

— Так и быть, отпущу вас с предупреждением. В будущем попрошу придерживаться правил дорожного движения, установленных в нашей стране.

— Благодарю, офицер! — Гейб бросает на меня изумленный взгляд. Я округляю глаза: изображаю невинное удивление. — Мне говорили, что британские копы — лучшие в мире, так, я смотрю, это правда.

Пыжась от гордости, офицер марширует обратно к своей машине. Оборачивается:

— А вы часом не голливудский актер? Лицо знакомое.

Я давлюсь смешком, а Гейб краснеет.

— Боюсь, нет.

— Хм-м… — Полицейский пожимает плечами — не убежден, похоже. Коротко нам кивнув, страж порядка забирается в свой автомобиль.

К повороту на Порт-Исаак мы добираемся уже в сумерках. Съехав с шоссе, Гейб сбрасывает скорость, и мотоцикл с размеренным рокотом петляет по проселочной дороге. Я поднимаю забрало шлема и полной грудью вдыхаю корнуоллский воздух. Какое наслаждение! Запахи соли, прибоя, древесного дыма, как всегда, пробуждают ностальгию. Вспоминаю, как дни напролет собирала ракушки на морском берегу и выписывала свое имя на мокром желтом песке. Как гуляла с папой и мамой по скалистым холмам — родители подбрасывали меня высоко в воздух, крепко держа за руки с обеих сторон, а я визжала от восторга и требовала еще. Как играла в прятки среди рыбацких лодок, пришвартованных в гавани, и ссорилась с Эдом — брат вечно грозился наябедничать родителям…

Дорога все уже, повороты — все прихотливее, и мотор стрекочет все натужнее. Вокруг, насколько хватает глаз, — разноцветные квадратики полей, словно на землю бросили лоскутное одеяло. Тут и там попадаются овцы, стадами и поодиночке. Они поднимают головы и провожают нас равнодушным немигающим взглядом.

Постепенно изумрудные луга уступают место шеренгам сложенных из камня коттеджей, мы минуем их, поднимаясь по склону холма, и я замираю в предвкушении. Это моя любимая часть пути. Будто разворачиваешь подарок: еще секунда — и увидишь, что там внутри… Я-то знаю: сейчас покажется море. Плотнее прижимаюсь к Гейбу. Меня так и распирает, хочется закричать: «Смотри! Смотри!» — но я упрямо сжимаю губы. Не нужно портить сюрприз.

Мы взлетаем на вершину холма, и… вот оно! Серебристо-голубая полоска у самого горизонта.

— Йооо-хо-хо-о-о! — вопит Гейб сквозь свист ветра.

Водная гладь становится все шире и шире — словно шторки, закрывающие экран в кинозале, разъезжаются в стороны. Море заполняет собой весь горизонт, пенные гребни волн играют красным, розовым и оранжевым в лучах заходящего солнца. Гейб вырубает зажигание, и мотор, фыркнув, умолкает. Я стаскиваю шлем. В ушах звенит. После грохота двигателя тишина кажется глубокой и непроницаемой.