Тогда-то и нарисовалась я.

Я только что окончила курс фотографии в колледже и откликнулась на его объявление о поиске ассистента. Не то чтобы я представляла свою будущую работу именно так — в ту пору я с ног до головы рядилась в черное и снимала преимущественно обшарпанные стены сплошь в граффити, — но решила, что для начала сойдет. Наберусь опыта, выплачу кредит за обучение, обзаведусь портфолио и уйду в свободное плавание. Прошло шесть лет, и я все еще здесь.

Шесть лет! Вы только вдумайтесь. Нет, конечно, время от времени я рассылаю резюме, но в моем положении главное — обрасти знакомствами, завести связи и дождаться своего звездного часа. Мой пока не наступил. Но я убеждаю себя, что он непременно придет. И тогда я стану новой Анни Лейбовиц[6], мои выставки будут проходить в самых модных галереях Сохо, мои снимки будут украшать обложки журналов и первые полосы газет…

Э-э… прием! Земля вызывает Хизер Хэмилтон! Прием!

— И как тебе свадьба? — спрашивает Брайан.

В пиджаке, обсыпанном конфетти, он листает «Ивнинг стэндард», разложив газету на руле и затягиваясь сигаретой.

— М-м-м… любопытное зрелище, — уклончиво отзываюсь я. Смахивает на ситуацию, когда ты вдвоем с кем-нибудь выходишь из кинотеатра и не знаешь, понравился ли спутнику фильм. — А ты что думаешь?

— Хм… оригинально, — стряхивая пепел в окно, не менее осмотрительно откликается Брайан.

— Хотя я как-то не уверена насчет платья… (Все еще осторожничаю.)

— По-моему, она забыла кастаньеты!

Я хихикаю, и Брайан разражается хриплым смехом курильщика.

— Фи, какие мы с тобой злые. — Он пытается вернуть себе серьезную мину. — Не так уж все было и плохо.

— Конечно нет. Гораздо хуже! И мы взахлеб начинаем делиться впечатлениями. Это наша традиция — все равно как сходить на вечеринку вместе с приятелем и по дороге домой разбирать гостей по косточкам.

— Ты видела подружек невесты? Неподражаемы!

— Ага, особенно та белобрысая карлица, что нацепила поролоновые кроличьи ушки и наотрез отказывалась их снимать!

— А когда шафер потерял кольца? Ну и видок у него был!

— Он весь покрылся нервной сыпью!

— И стал чесаться!

— Даже сунул руку в штаны, я видела!

— Не может быть!

— Клянусь! Я засняла!

— Фу-у, отличный будет свадебный снимок!

От хохота мы сгибаемся пополам. Возможно, работенка у меня и нелепая, зато веселья-то сколько!

— Завтра когда приходить? — Я вытираю мокрые от слез глаза. — Обещаю не опаздывать. Куплю себе новый будильник.

— Успеешь еще. Завтра у тебя выходной. Отоспись как следует.

Я в недоумении:

— Но завтра же суббота!

Если вы занимаетесь свадьбами, то знаете, что уик-энд в этом бизнесе — самое горячее время.

— Я в курсе. И у тебя завтра выходной.

— Выходной? — переспрашиваю я, не веря своим ушам. — В субботу?

Тут до меня наконец доходит, и я испытываю тот невероятный подъем, какой чувствуешь лишь в те моменты, когда тебе внезапно сообщают, что завтра можно не ходить на работу. Не помню, когда у меня в последний раз был свободный уик-энд. Фантастика, да и только. Можно дрыхнуть до обеда. Можно весь день нежиться на солнышке в садике, почитывая глянец. Можно вообще всю субботу и воскресенье проваляться в постели, смотреть кино и уплетать пиццу из соседнего ресторана. В полном одиночестве…

Подарок судьбы мгновенно теряет свою привлекательность. Выходные придуманы для парочек. В эти дни город превращается в Ноев ковчег — каждой твари по паре. На скамейках в скверах, за столиками в уличных кафе, в кинозалах с ведрами попкорна — парочки, парочки, парочки. Я обычно кооперируюсь со своей подругой Джесс. Большинство наших общих знакомых отпочковались в семьи, и мы, одиночки, предпочитаем держаться вместе. Но Джесс — стюардесса, и в эти выходные у нее рейс в Дели.

— Ты уверен? Ведь суббота всегда самая загруженная, — пытаюсь я дать задний ход.

— Раньше была, — поправляет меня Брайан. — Дела идут не очень-то бойко.

Увы, это правда. Я отметила, что в последние несколько месяцев заказов стало меньше, хотя голову этим не забивала. Но сейчас, приглядевшись к Брайану, вижу, что плечи у него ссутулились, а на лбу пролегла морщина глубиной с Большой каньон. Что-то неладно.

— Скоро выходных у тебя станет еще больше, — добавляет он.

— Брайан?.. Бизнес идет хорошо, правда ведь? Долгая зловещая пауза.

— Собственно, именно об этом я собирался с то бой поговорить. — Брайан со вздохом поворачивается ко мне, и меня охватывает страх идущего ко дну человека. У нас явно проблемы. — Ты, пожалуйста, не паникуй…

Я паникую.

— … поверь, ты замечательная помощница и фотограф талантливый…

Боже, меня увольняют.

— … и мне всегда нравилось с тобой работать. Нравилось? Он сказал «нравилось»? В прошедшем времени? В животе у меня что-то обрывается, и я начинаю хватать ртом воздух. У меня и в мыслях не было, что я могу потерять работу. Я, конечно, вечно на нее жаловалась и все надеялась, что подвернется что-нибудь получше, но… Теперь, перед лицом безработицы, я понимаю, чего лишаюсь: ведь я могу ходить на работу в сарафанчиках и сандалиях, объедаюсь свадебными тортами и канапе с копченым лососем, в начальниках у меня Брайан…

— Не увольняй меня, пожалуйста!

— Что? — Голос Брайана срывается от изумления. — Господи, да ни за что! С чего бы мне увольнять лучшую помощницу из всех, что у меня были?

— А мне показалось… — Я окончательно запутываюсь.

— Но возможно, я буду вынужден с тобой расстаться.

Сердце ухает в желудок. Брайан ведет себя в точности как мужчина, который хочет с тобой порвать. Он пытается подсластить пилюлю, говоря, что проблема не в тебе, а в нем, но суть-то одна, независимо от упаковки. Тебя бросают.

— Видишь ли, какая история… Я тут приводил в порядок отчетность. Дела идут ни шатко ни валко. — Он сминает в пепельнице сигарету и достает из бардачка баллончик с освежителем воздуха. — Если уж совсем честно, Хизер, пожалуй, имеет смысл начинать поиски новой работы. — Он косится на меня, пытаясь предугадать реакцию.

— Все так плохо? — тихо спрашиваю я.

— Хуже некуда. — По фургончику разливается аромат, в котором лишь при очень богатом воображении можно учуять «океанский бриз». Удовлетворенный результатом, Брайан забрасывает освежитель обратно в бардачок. — Банк требует немедленной выплаты кредита.

Внезапно я вижу перед собой человека, которого гнет к земле тяжелая ноша. Под глазами набрякли мешки, щеки изрезаны морщинами, скорее похожими на овраги. Весь его вид говорит о поражении — таким Брайан предстает передо мной впервые.

— Может, нам еще повезет? — пытаюсь я внести хотя бы нотку оптимизма.

Даже не подозревала, что мы так близки к банкротству. Ужасно переживаю — не за себя, за Брайана. Я всего-навсего могу лишиться работы — Брайан же рискует потерять все, включая дом, который он перезаложил, чтобы получить кредит.

— Все может быть. — Он выдавливает улыбку. — Например, каким-то чудом нам попадутся богатые клиенты и гонорар покроет все долги.

— Ага! — отвечаю я с уверенной улыбкой.

Брайан включает радио, снова утыкается в газету, и улыбка сползает с моего лица. Я чувствую, как над головой сгущаются тучи. Будущее представляется мрачным и неопределенным. Мысленно пробегаюсь по своему списку желаний и быстренько добавляю еще одно:

 вот бы чудеса и вправду случались

Поток машин сдвинулся с мертвой точки, и наконец я стою на тротуаре у станции метро «Бейкер-стрит».

— Нельзя же отправлять свою подчиненную домой босиком, — ухмыляется Брайан, высунувшись из окна фургона. — Придется сегодня пропустить гольф.

— Как начальник, мог бы выдать мне денег на такси, — ворчу я, рассматривая свои ноги. Вместо стильных босоножек со стразами на них красуются мужские туфли для гольфа. Грязнущие. Сорок шестого размера.