В глубине души, Элли тайно желала, чтобы это случилось. Она жаждала, чтобы в ее жизни появился родной человек, который будет прикасаться к ней, обнимать ее. Ей хотелось настоящей всепоглощающей страсти… обожания, нежности… быть по-настоящему любимой и эмоционально и физически. Не имея этого в прошлом, она мечтала об этом в будущем. Более того… Элли начинала думать, что, возможно, хочет всего этого от Эм Джей. Ее чувства полностью вырвались из-под контроля.

Забавно, но если она не видела Эм Джей несколько дней, то чувствовала внутри себя пустоту. Если за всю неделю Элли не выпадало случая встретиться с президентом или провести с ней немного времени, то неделя для нее проходила зря. Ее тянуло к высокой женщине как наркомана, жаждущего новой дозы. Со стороны это казалось полным абсурдом, но это была правда, которую Элли не могла больше отрицать. И ей оставалось только одно – понять, что происходит и почему. Черт, ведь она специалист по психологии личности, так почему же она не может понять саму себя? Что это – проекция ее собственных сексуальных фантазий и надежд на первом же встретившемся привлекательном личике? Неужели теперь она подсознательно выбирает себя доминирующий тип личности? Или это просто гормоны и животная похоть? Или же между ними на самом деле что-то есть? Действительно ли они предназначены друг другу?… Элли не знала. Она не знала, что ей делать со своими чувствами, и понятия не имела, что ей делать с усиливающейся между ними напряженностью. Мягко говоря, Элли была в недоумении.

И тот факт, что Эм Джей ни с кем не встречалась, совсем не помогал ей, наконец, определиться. Эм Джей была та еще любительница пофлиртовать и, хотя она сказала, что в настоящее время у нее никого нет, она не уточнила, что не была кем-то увлечена или что у нее нет «случайных связей» на стороне. Глядя на Эм Джей, Элли была готова поспорить на все свои деньги, что у той было множество любовниц и большой сексуальный опыт. Ее красота, то, как она вела себя с другими, как излучала уверенность – все это не было показным; Эм Джей была абсолютно уверена в себе, потому что имела богатый опыт… во многих отношениях. Это было видно по тому, как она самовыражалась – заигрывания, насмешки, язык тела, блеск завораживающих глаз – все это о многом говорило Элли, а именно, что Эм Джей попробовала в своей жизни практически все и даже, вероятно,… не один раз.

Иногда девушка жалела, что не может просто сказать Эм Джей о своих чувствах… просто выложить ей всю правду и посмотреть на ее реакцию. Ну, уж нет… Это будет иметь катастрофические последствия, не говоря уже о том, что это, скорее всего, будет означать конец ее карьеры. Кроме того, Элли действительно не знала, что сказать или о чем спросить Эм Джей. С одной стороны, брюнетка первой начала задавать ей личные вопросы, но с другой – могла ли она поменяться с ней ролями и тоже задать их ей? Как узнать, где «личное» становится «слишком личным»? Как определить, что она уже вторгается в опасную зону? Где простирается эта граница дозволенного? Элли совершенно не знала всех этих тонкостей… Иногда все это казалось ей таким невозможным. Существовало чертовски много неизвестных, и это сводило ее с ума.

Элли удрученно поняла, что ей придется просто держать себя в руках и молчать, позволяя вещам и событиям идти своим ходом. Она должна научиться жить со своими сексуальными фантазиями… довольствоваться флиртом и тонкими намеками… мириться с неизвестностью и неопределенностью… и перестать мечтать, что, возможно когда-нибудь, так или иначе, их отношения могут перерасти в нечто большее.

Наконец, наступил день Благодарения, подарив всем пятидневные выходные. Элли, поддавшись на уговоры Кейтлин, неохотно решила провести праздник дома в Саванне. Приехав к матери в среду вечером, девушка провела самый мучительный день благодарения в своей жизни со своей семьей.

Уже в четверг днем ей захотелось вернуться обратно в Джексонвилл – даже если это означало, что ей придется вести машину ночью. Мало того, что ее мать постоянно пилила ее за образ жизни, так она еще не переставала твердить ей о браке, намекая на ее разведенный статус. Но настоящий взрыв произошел, когда Сюзанна Уотсон объявила Элли, что все еще иногда видится с Эриком Филипсом. Блондинка могла стерпеть многое, но то, что ее мать сказала это за обеденным столом в присутствии всех, очень глубоко ранило ее чувствительную натуру. И почему ей надо было вспомнить о нем именно сейчас? Элли предположила, что ее мать сделала это специально, только чтобы унизить ее, чем навсегда отбила у нее желание возвращаться домой.

– Я часто вижу его в торговом центре и супермаркете, – весело сказала Сюзанна, растягивая слова на южный манер. – Мы поговорили с ним, как старые друзья! – Продолжала щебетать она. – Знаете, я сказала ему, что все еще считаю и отношусь к нему как к сыну, – с притворной теплотой в голосе добавила женщина, как ни в чем не бывало, строя из себя чертову Марту Стюарт. Все это время Элли неподвижно сидела на стуле, медленно пережевывая еду, которая потеряла для нее весь вкус. Сюзанна осторожно бросила взгляд на свою младшую дочь, а потом продолжила. – Оказывается, он снова женился и уже успел развестись… бедный мальчик… «Просто не могу найти правильную девушку», сказал он мне!

Твою мать… подумала про себя Элли и закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– Кстати, Эллисон, он просил передать тебе «привет»… Я сказала ему, что ты приедешь домой на праздник, – добавила Сюзанна. Однако, зная свою мать, и то, что та часто продолжала видеться с Эриком, Элли без труда догадалась, что она, очевидно, рассказала ему все о ее переезде в Джексонвилл.

После пламенной речи ее матери за столом установилась абсолютная тишина… казалось, еще одно слово или чье-нибудь высказывание по этому поводу, произойдет мощный взрыв. Напряженность была настолько осязаема в воздухе, что ее можно было рубить топором, и Элли всем сердцем сожалела, что его нет у нее под рукой. О, сколько слов ей захотелось высказать своей матери, большая часть из которых сводилась к одной фразе: «Ты чертова гребенная сука», однако она не желала попасть в ловушку, расставленную для нее Сюзанной. Следующее, что захотелось выпалить Элли, что она была лесбиянкой. Это определенно должно было шокировать ее мать и заставить страдать. Интересно, сколько человек из присутствующих еще потрясет ее признание? Элли всегда думала, что Эрин что-то подозревает о ее сексуальных предпочтениях, поскольку та часто делала ей замечания, которые, казалось, содержали в себе намек на ее ориентацию, однако единственными кто действительно знал о ней все, были Кейтлин и ее муж.

Но вместо того чтобы сказать хоть что-нибудь, Элли выбрала обычную для себя тактику – игнорирования и молчания. Не отрывая глаз от тарелки, она молилась, чтобы кто-то другой нашел новую тему для беседы. В конце концов, ее «спасителем» стал отчим, Альберт, который наклонился к ней и начал слишком уж ласково гладить ее по спине.

– О, Сюзанна, оставь бедную девушку в покое! – Растягивая слова, будучи не совсем трезвый произнес он.

Элли так и замерла от его прикосновений, в глазах сверкнуло предупреждение, на которое он совершенно не обратил внимания. Отчим всегда делал вид, что находится на ее стороне, всякий раз, когда она выражала несогласие со своей матерью, однако девушка прекрасно знала, что для него это был просто удобный предлог и возможность выставить себя «хорошим парнем». По ее мнению, Альберт был ни кем иным, как извращенцем, и она жаждала, чтобы он, наконец, убрал от нее свои потные лапы.