Как показывает встреча 23 декабря 1946 года Соколовского с лидерами СЕПГ, самой большой проблемой для этой партии и для Советов были те члены Социал-демократической партии Германии в советской зоне, что не захотели объединяться с КПГ. Проблема осложнялась тем, что члены СДПГ в западных оккупационных зонах и Западном Берлине продолжали поддерживать своих единомышленников. Доклады БОБ сообщали о недовольстве СДПГ манипуляциями Советов во время выборов профсоюзных лидеров, о советских военных на пунктах для голосования, мешавших проведению референдума в марте 1946 года об объединении, о подробностях давления на членов СДПГ в советской зоне со стороны активистов СЕПГ и советского МГБ, о коммунистическом контроле над профсоюзными активистами и давлении на них, чтобы они поддержали объединение. Даже после объединения СДПГ — КПГ в советской зоне, БОБ отмечала, что СЕПГ продолжала оказывать нажим на членов независимых отделений СДПГ, которые функционировали в Восточном Берлине[996].

Вскоре БОБ поняла, что успех или провал насильственного объединения немецких социалистов и коммунистов являлись важным фактором в советском балансе сил в своей собственной зоне. Если бы объединение не начало работать, тогда советские планы «консолидации своей позиции в Восточной Германии» потерпели бы серьезное поражение. Советы сделали ставку на создание единственной партии по типу советской коммунистической партии. Для получения информации об объединении было бы необходимо установить контакт с Восточным бюро СДПГ. Эта организация имела информацию, так как помогала обустраиваться членам СДПГ, бежавшим на Запад, и поддерживала тех, кто решил остаться в советской зоне и продолжал сопротивление. Работа Восточного бюро контролировалась штаб-квартирой СДПГ в Ганновере, в английской зоне. Естественно, оно привлекало внимание БОБ, как, впрочем, и других западных разведок. Восточное бюро было готово давать информацию, потому что надеялось влиять на политику союзников в Германии.

БОБ в это время была почти исключительно занята расширением своих разведывательных контактов в советской зоне. Соответственно, когда Восточное бюро обратилось к американским официальным лицам, желая выйти на контакт с разведкой, БОБ тотчас на это отреагировала[997]. БОБ не руководила деятельностью Восточного бюро и не могла этого делать. Не использовала она СДПГ и как источник наводок для потенциальных вербовок агентов в советской зоне. Ее внимание было сконцентрировано на получение полезной информации о попытках Советов и СЕПГ расширить сферу влияния СЕПГ и сдержать оппозицию объединению партий.

Однако Восточное бюро поставляло одинаковый материал всем западным разведкам. Например, БОБ и берлинский отдел армейской контрразведки США получали одни и те же донесения. Кроме того, БОБ обнаружила, что некоторые доклады Восточного бюро сфабрикованы. Это было неудивительно, если учесть желание Восточного бюро доказать, что в советской зоне все еще существует сильное сопротивление СДПГ режиму. Зная, как жестко советские службы подавляют политическую оппозицию, БОБ могла бы сделать попытку убедить Восточное бюро пользоваться более профессиональными методами, но эта мысль никогда всерьез не обсуждалась, ибо СДПГ, защищая свою независимость, вряд ли захотела бы и смогла предпринять существенные улучшения своей безопасности[998].

Тем временем Советы узнали о контактах Восточного бюро СДПГ с западными разведками и сочли это угрозой своей безопасности. С точки зрения МГБ, как стало ясно из документов того периода, едва Курт Шумахер был выбран лидером СДПГ, она перестала быть политической партией и превратилась в шпионскую и подрывную организацию, работающую на британскую и американскую разведки. В феврале 1946 года Шумахер, по рассказам, приказал членам СДПГ в Берлине и советской зоне активно работать против объединения СДПГ и КПГ: в результате члены СДПГ в Берлине проголосовали против. В апреле 1946 года после того, как СДПГ и КПГ были объединены в СЕПГ, Шумахер организовал Восточное бюро, по мнению МГБ, «создавшее нелегальные организации СДПГ в советской зоне, которые вели подрывную работу против СЕПГ и советских оккупационных властей»[999].

Доклад МГБ, посвященный СДПГ, рассказывает о создании подпольных отделений партии во всех крупных городах в советской зоне. Их члены должны были «проникать в СЕПГ и занимать руководящие посты в партии, чтобы взорвать ее изнутри, а также занимать посты в местных правительственных учреждениях». Этот доклад обвинял СДПГ в тайном сговоре с ХДС и оппозиции кандидатам СЕПГ на выборах 1946 года. Члены СДПГ и ХДС в советской зоне, как указывалось, критиковали СЕПГ за то, что она «не является немецкой политической партией, ибо создана Советской Военной администрацией»[1000].

Так как Советы постепенно устраняли членов ХДС и Либерально-демократической партии (ЛДП), не желавших занимать подчиненное положение, предписанное им СЕПГ, то влияние этих партий сходило на нет — так же, как их ценность в качестве источников точной, внутренней информации о намерениях Советов. Кроме того, довольно много информации об этих партиях попадало в прессу. Пока судьба этих партий заботила более активные и многочисленные политические партии с теми же или похожими названиями в Западной Германии, пресса уделяла им много внимания и воздействовала на общественное мнение Запада. Однако сделать из этого выводы о будущих действиях Советов было невозможно.

В 1946 году агенты-двойники, которые появились у БОБ в конце 1945 года, были в ведении Генри Хекшера. Операции с агентами-двойниками требовали много времени, но Хек-шер был человеком новым в Управлении стратегических служб и жаждал проявить себя. Одним из таких агентов под кодовой кличкой Зигзаг был Карл Крулл, бывший берлинский адвокат и сотрудник Абвера, который предложил свои услуги УСС летом 1945 года. Зигзаг познакомил офицеров берлинской базы Х-2 со своими бывшими коллегами по Абверу, к которым уже приглядывались Советы. Кое-кто, встав перед выбором — арест или сотрудничество — согласились на предложение БОБ и стали американскими агентами. Например, с помощью Зигзага агенты Берлинской базы нашли путь к бывшему абверовцу и берлинскому адвокату Гансу Кемрицу. Он выбрал сотрудничество, но признался, что уже завербован Советами[1001]. Его арестовали в мае 1945 года и подвергли долгому допросу относительно его абверовских связей, а потом отпустили при условии, что он будет работать на советскую разведку.

Кемриц был перевербован БОБ и получил кличку Савой с тем, чтобы работать с советским офицером. Началась увлекательная и рискованная операция, давшая БОБ возможность получать информацию о советских планах против людей, интересующих контрразведку. С помощью Кемрица ЦРУ также попробовало «поймать» советских агентов, занимавшихся тем, что вербовали бывших абверовцев. Используя свои адвокатские офисы в Восточном Берлине и действуя по инструкции советского связника, Савой стал приглашать на «деловые встречи» своих бывших коллег по Абверу. Покидая офис Кемрица, они попадали в руки советского вербовщика и им предлагали тот же выбор: сотрудничество или арест[1002]. Пока Кемриц работал, было предпринято несколько неудачных попыток заманить связника Кемрица, известного как капитан Ску-рин, в западные секторы.

Безопасность была вечной, проблемой. Довольно часто стали появляться жалобы от тамошних жителей, которые подозревали участие Савоя-Кемрица в нескольких похищениях, предпринятых Советами[1003]. Как сказал один из офицеров БОБ: «Помимо напряжения в наших отношениях с американскими правозащитными ведомствами, неприятное увеличение числа людей, знавших статус Савоя... само по себе вело к серьезным последствиям»[1004]. В августе 1946 года связник Савоя-Кемрица в БОБ писал в донесении, что тот «один из самых известных агентов МВД в Берлине... и в данный момент [он] не может дать нам никакой важной информации». Его рекомендация положить конец операции была проигнорирована[1005].