Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Среди людей, пытавшихся дать научное объяснение этому феномену, был ректор Восточноевропейского института психоанализа в Санкт-Петербурге профессор Михаил Решетников. Он с 1972 года служил военным врачом, а в 1986 году попал в Афганистан. Решетников направил в Генштаб доклад, основанный на интервью с двумя тысячами солдат, в котором описал поразившие 40-ю армию проблемы: от неадекватности системы снабжения до неэффективной морально-психологической подготовки солдат. Доклад не возымел никакого эффекта, начальство лишь поинтересовалось у Решетникова, зачем он собирает факты, бросающие тень на армию. С 1988 по 1993 год он руководил несколькими программами Минобороны по изучению поведения людей, пострадавших в локальных конфликтах, техногенных катастрофах и природных бедствиях. Уволившись из армии, Решетников вступил в Ассоциацию ветеранов Афганистана.

В 2002 году Решетников опубликовал на сайте ветеранов Афганистана статью, в которой доказывал, что когда русские окружали свою военную историю ореолом героизма, это имело и политический, и моральный, и психологический смысл. Это помогало смягчить ужасы как афганской и чеченской кампаний, так и Великой Отечественной войны — события, лежащего в основании современных российских патриотических мифов.

Но Решетников писал и о страшных вещах, случившихся в Афганистане, и его выводы были суровыми. Все войны провоцируют «эпидемию аморальности». Конечно, на войне есть место героизму, товариществу и самопожертвованию. Но во всех армиях и во время всех войн они обильно разбавлены убийствами, пытками, насилием над пленными, изнасилованиями и мародерством. Чувство вины, потребность в искуплении сделанного приходят позднее, затрагивая личные (особенно семейные) взаимоотношения солдат. И эти люди, «чья память отравлена криминальным и полукриминальным опытом, составляют реальную угрозу не только для самих себя, но и общества в целом». Не удивительно, что статья привела в бешенство многих «афганцев». В тексте подразумевалось, что все они в той или иной мере были преступниками. Это глубоко возмутило ветеранов, и они выразили свой гнев в цветистых комментариях на сайте.

Все успокаивается

Попытки журналистов и либеральных политиков выяснить правду об афганской войне вызывали гневную реакцию не только у ветеранов, но и у членов их семей. Публикация в 1990 году книги Светланы Алексиевич о мужчинах и женщинах, служивших в Афганистане, вызвала бурю критики. «Вы хотите доказать ненужность и ущербность этой войны, не понимая, что тем самым оскорбляете ее участников, ни в чем не повинных мальчишек». «Как вы могли! Как смели облить грязью могилы наших мальчиков… Они — герои! Герои!!!» «У меня там погиб единственный сын. Я утешался тем, что воспитал героя, а если верить вам — не героя, а убийцу и захватчика». «Сколько можно нас превращать в душевнобольных, насильников, наркоманов?»

Ветеранов приводило в ярость утверждение автора, что война была ошибкой. «Зачем об ошибках?.. Думаете, эти разоблачительные публикации в газетах… Думаете, они помогают? Мы лишаем молодежь нашей героической истории». «Не хочу слышать о политической ошибке! Не хочу!!! Если это ошибка, верните мне мои ноги… Две мои ноги». «Уезжали мы из государства, которому эта война была нужна, — писала одна женщина, — вернулись в государство, которому эта война не нужна. Обидно не за то, что там что-то не дали, недодали, нет. Нас вычеркнули. Еще недавно это называлось “интернациональным долгом”, сейчас — глупостью». «Назвали четыре имени [советских руководителей]… Четырех мертвых… И больше нет виноватых… Нас будете судить!!! Да, убивали! Да, стрелял… Вы оружие нам вручили в “Зарницу” играть?.. Вы думали, ангелами возвратятся?!» Попадались и более спокойные оценки: «Да, были там преступники, наркоманы, мародеры. А что, в нашей мирной жизни таких нет? Воевавшие в Афгане — жертвы, на такой оценке я настаиваю. И все они нуждаются в психологической реабилитации»{561}.

Тяжелее всего ветеранам было переносить контраст между тем, как относились к ним, и тем, как принимали (или хотя бы как этот прием запечатлелся в народной памяти) их отцов и дедов, вернувшихся после победы над Гитлером. Но и в этом произошли некоторые изменения. Путин взялся восстановить чувство гордости за историю России в XX веке, за историю Советского Союза. Власти вновь стали делать упор на патриотизм и славное прошлое. Началось переосмысление войны в Афганистане: теперь ее представляли героическим эпизодом, в ходе которого солдаты исполняли воинский долг и защищали Родину. По указанию Путина в 2004 году воинам-интернационалистам воздвигли памятник на аллее грандиозного военно-мемориального комплекса, построенного Брежневым на Поклонной горе — невысоком холме, где Наполеон ждал, когда «отцы города» вручат ему ключи от Москвы{562}. Неподалеку от памятника поставили БМП в пустынной камуфляжной окраске. Машина выглядела скромным дополнением к арсеналу военной техники времен Второй мировой, разбросанному по всему комплексу.

Накал страстей и разногласия вокруг причин и характера ведения войны стали стихать. Российские эксперты оставили бесконечные споры о том, кто виноват в советском фиаско. Американское вторжение в Афганистан в конце 2001 года придало этой дискуссии новое измерение{563}. Ветераны видели, что американцы сталкиваются с теми же проблемами и повторяют их ошибки. Они симпатизировали солдатам, сражающимся на том же трудном поле боя. По мере того, как кампания НАТО захлебывалась, нарастало и неизбежное злорадство, во многом, впрочем, умеряемое мыслью, что России с ее уязвимой южной границей совсем не нужны поражение НАТО и нестабильность в Афганистане.

Война и интернет

Через несколько лет после начала нового столетия произошло еще кое-что важное. Ветераны открыли для себя интернет, который тогда начал проникать в Россию, давая право голоса тем, кому прежде не удавалось быть услышанными. Интернет позволил ветеранам устанавливать прямые контакты друг с другом в обход официальных организаций, находить бывших товарищей. Они публиковали свои воспоминания, стихотворения, рассказы, романы на сайте «Искусство войны» (Art of War). Многие из этих произведений были не только хорошо написаны, но и зачастую поразительно объективны: сравнительно мало ветеранов бездумно похвалялось своими подвигами. И опытом делились не только интеллигентные люди с хорошим образованием. Зачастую сообщения публиковали простые, не безупречно грамотные люди.

Ветераны стали составлять в интернете списки тех, с кем служили, писать истории своих полков и организовывать встречи бывших сослуживцев. Больше всего активности проявили бойцы 860-го отдельного мотострелкового полка и 345_го отдельного парашютно-десантного полка. Летом 2009 года ветераны 860-го полка, которые к тому моменту сумели найти уже больше двух тысяч бывших товарищей, провели в подмосковном санатории третью общенациональную встречу. На съезде побывали военнослужащие всех рангов, причем некоторые из них искали друг друга двадцать лет, а то и дольше. Многие приехали с женами и детьми. Были там и генерал-майор Антоненко, который когда-то командовал 860-м полком, и рядовой Костантин Снееров, и его командир Юрий Выговский, назвавший сына Константином в честь бывшего подчиненного. Они подняли третий тост за тех, кто не вернулся с войны, и торжественно пообещали собираться и в следующие годы{564}.

Двадцатая годовщина

В феврале 2009 года по всей России праздновали двадцатую годовщину вывода войск из Афганистана. В Москве празднества начались с пышной церемонии, организованной местным отделением «Боевого братства» в спорткомплексе «Олимпийский». На ней присутствовало около пяти тысяч человек: ветераны, их жены и подруги, множество подростков. Многие заметили огромного раздавшегося десантника под два метра ростом. Звучали патриотические речи, бесконечные шумные и сентиментальные песни. Десяти избранным ветеранам подарили автомобили — претенциозный и очень дорогой жест. Некоторым казалось, что лучше было бы потратить эти деньги на помощь ветеранам, живущим в нищете.

85
{"b":"228060","o":1}