— Не смогла.

— Ну-ну… — Леонид Борисович окончательно расплылся в улыбке и, достав бутылку и пару рюмок, хитро взглянул на Диму, — За успех — по коньячку?

Она ждала, что он позвонит… Но он не позвонил ни на следующий день, ни через неделю. Если бы в тот дождливый вечер он был один и они просто бы не помирились, Наташа рано или поздно сама набрала бы его номер… Но он вышел не один. «У Кристины есть своя машина — дорогая и навороченная, она не ходит пешком… Но она села к Диме, в его далеко не новый «фолькс». Видимо, в центр они приехали вместе, и, судя по всему, это не в первый раз… Значит, между ними снова что-то есть. Это «что-то» началось ещё там, в Москве…» — думала девушка, и тупая боль опять предательски подкатывала к горлу.

Она ему не нужна. Ждать больше нечего.

Но глаза снова и снова с надеждой смотрели на высвечивающиеся номера…

Он не позвонил и 21 октября — в день, когда они должны были пожениться.

Уже поздно вечером она прошла на кухню, достала аптечку. Не глядя на названия, как во сне разрывала упаковки, складывая таблетки в одну кучу… Подумалось, что нужно налить стакан воды, но не было сил встать. Сколько времени она просидела вот так, над таблетками, Наташка и сама не знала. Из ступора её вывел телефонный звонок. Скользнула взглядом по экрану, нажала клавишу…

— Наташа?

— Да.

— Привет, это Журавлёв, Женя… Помнишь меня?

— Да, помню… Привет.

— Слушай, у меня к тебе есть предложение, ты можешь сейчас говорить?

— Могу.

— Я сейчас записываю песню тут, у знакомых ребят. Мне нужен женский вокал, я вспомнил про тебя… Ты как, можешь спеть со мной?

— Не знаю, Жень… Я ничего не могу сейчас сказать, — она говорила как-то отстранённо.

— Ну, ты подумай, я тебе перезвоню. Скажи, когда?

— Давай, завтра.

— Всё, договорились. Да, я помню, что у тебя всё через Диму, — видимо, Журавлёв на этих словах улыбнулся, — я могу ему перезвонить, только номер скажи.

— Нет… не нужно. Я сама тебе отвечу.

Положив трубку, она вернулась в комнату, разделась и легла. Последний раз она пела на сольном концерте «Ночного патруля» в сентябре… Первый и единственный раз в составе Диминой группы на серьёзном концерте. Тогда же в последний раз держала в руках гитару. Как-то всё сразу растерялось… Из «Киви» она ушла, несмотря на уговоры Бушмана, на его предложение работать сольно ответила отказом — Дима сказал, что она будет выступать только с ним. Её приглашали петь и во Дворец молодёжи, и в ночной клуб… Но она никуда не пошла. «Дима не пустит»… А вот теперь она осталась одна…

Проснувшись утром, Наташка с трудом поднялась: состояние было разбитое, тяжёлый сон совершенно не принёс отдыха. Пересилив себя, вышла на кухню. Таблетки так и лежала на столе, и девушка, собрав их в горсть, выбросила в унитаз. Приняла душ, поставила чайник… Потом взяла в руки телефон.

— Женя? Это Наташа. Я согласна…

— Ну, замечательно!

— Куда мне подъезжать?

— Давай, так… Я тебе сейчас на электронку домашнюю версию скину, ты сегодня-завтра-послезавтра прослушаешь. А на следующей неделе порепетируем.

— Хорошо… А репетировать где?

— А там же, где и писать будем. У моего знакомого, Кости, в студии. Аранжировка уже готова.

— Хорошо.

— Кидай электронку смс-кой.

Вечером она слушала присланную Женькой песню. Это был ресторанный шансон, но ей понравились и мелодия, и слова.

Костя оказался сорокадвухлетним, серьёзным на вид, крепким мужчиной с небольшой окладистой бородкой, русыми длинными, волнистыми волосами, стянутыми на затылке в «хвостик», серыми пронзительными глазами и серебряной серьгой в ухе. Гениальный, по словам Женьки, аранжировщик, он имел собственную студию звукозаписи на территории какого-то бывшего предприятия, чьи площади были сданы в аренду всем желающим.

— Здрасьте… — Наташа робко шагнула вслед за Журавлёвым через порог небольшого помещения.

— Здра-а-а-сьте… — приветливо поздоровался сидевший за компьютером Костя, — Проходите, не стесняйтесь.

— Ну, вот, знакомьтесь: это — Костя, хозяин студии, он знаменитый в прошлом музыкант, профессионально пишет аранжировки… Это — Наташа, она хорошо поёт… Ну, меня вы знаете, я вообще гениален… — пафосно пошутил Женька и, обращаясь к девушке, добавил, — Давай, раздевайся, будь как дома. Костю не бойся, он сегодня уже ужинал… Или — нет?

— Пока только обедал, — несмотря на серьёзный вид, с юмором у Кости было всё в порядке, — но я по пятницам девушек не ем принципиально.

Улыбнувшись, Наташа сняла курточку, повесила её на крючок.

— Сейчас чайку… Или — кофейку? — выключив кипящий чайник, Костя поставил на стол три небольших чайных чашки, достал из стола маленькую бутылку коньяка.

— Мне лучше чай, — Женька по-свойски извлёк откуда-то сахарницу и пачку чая.

— Спасибо, я ничего не буду, — Наташка опасливо покосилась на коньяк.

— Нет-нет, это обязательно, ложечку на чашку, разогреть связки, — заметив её взгляд, Костя успокоил девушку, — В чистом виде сам давно не употребляю, и этому «гению» не дам.

— Ну, тогда мне тоже чай, — Наташа кивнула с облегчением. Ей начинало здесь нравиться — атмосфера непринуждённая, хозяин дружелюбный…

К концу репетиции она даже смеялась вместе с Женькой над Костиными шутками, которые он отпускал с совершенно серьёзным видом.

— Мне кажется, тебе надо получше распеться, — Костя внимательно посмотрел на Наташку, когда они с Женькой уже собирались уходить, — Вот как будто ты давно не пела… Нет?..

— Да, целый месяц, — ответила девушка.

— Ну, я и слышу… Вокалом надо заниматься постоянно, ежедневно.

— Я знаю… Так получилось, — Наташа грустно улыбнулась.

— Вообще, у тебя красивый тембр, я бы сказал, шикарный. А с Женькой у вас очень хорошо накладываются голоса. Дуэт классный получился бы.

— Мы подумаем, — Женька в дверях сделал прощальный жест, — Ну, что, до завтра?

— До завтра, удачи!

— А я не знала, что ты поёшь, думала, просто музыкант, — выйдя из помещения, молодые люди направились к автомобильной стоянке.