Завтра он ей обязательно позвонит. Правда, поговорить не получится, вряд ли он сможет услышать её шёпот. Но он обязательно позвонит… он сам ей что-нибудь скажет…
— Ну, что, как тесть, всё нормально? — сидевшему рядом Говорову тоже не спалось.
— Да, нормально, — кивнул Дима, — сегодня встретил. Завтра уже ложится в клинику.
— А Наташка? Что с голосом?
— Всё по-старому. Говорит шёпотом.
— Это у неё на нервяке.
— Может быть…
— И что теперь будете делать?
— Не знаю… Пока никаких планов, — Дима говорил задумчиво, глядя куда-то перед собой.
— А что решил с Лапой?
— Тоже пока не знаю, Саня. Получил вольную, а что с ней делать, пока не придумал.
— Да уж… — Сашка покачал головой, — Неожиданно ты эту вольную заработал.
— Если честно, я совсем потерялся… Раньше только и думал, как поскорее из этой кабалы выскочить. А теперь получается, что выскакивать-то и некуда. Другой подходящей студии нет, денег, чтобы купить всё самому, тоже нет. Уходить в никуда не хочется… Работать «от квартиры»?.. На дешёвом аппарате?..
— Да, Дима, ситуёвина. Если бы мы под Лапу не ушли, то такой популярности бы не добились, однозначно, и такой базы бы не имели. Теперь вот гастроли за гастролями…
— Вот в том-то и дело, Саня…
— Но, с другой стороны… — Сашка нажал на кнопку лифта и откинулся на сиденье, — с другой стороны, Дима, у тебя с Наташкой сейчас бы не было таких проблем.
— Да это разрулится… — Дима прикрыл веки, — Разберёмся…
— Да ты-то разберёшься, — усмешка у Говорова получилась с оттенком горечи, как будто он говорил о чём-то личном, — только эта песня будет без конца.
— В смысле?
— В том смысле, что ты постоянно в одном котле варишься.
— А ты что, не в одном?.. — усмехнувшись в свою очередь, Дима искоса посмотрел на друга, — Мы там все в одном котле варимся.
— Я — другое дело, как и остальные.
— Ну, а я, что, особенный?
— Дима, ты только не обижайся, ладно? — Сашка бросил короткий взгляд на Морозова, — Если бы я тебя не знал, я бы подумал, что у тебя в твоей ситуации присутствуют собственные шкурные интересы. Или ты — придурок… — Сашка снова осторожно посмотрел на Диму, в ожидании его реакции на свои слова, — Только не обижайся…
— Да иди ты, Саня… — тот вдруг рассмеялся, — Какие у меня шкурные интересы?! У меня такая дикая усталость в последнее время, что вообще ничего не хочется делать, а чего я добился? Ни квартиры, ни собственной студии… Я всё мечтал свою студию оборудовать на даче у родителей. Чтобы можно было туда уезжать и спокойно работать… А, вместо этого, то долги выплачиваю, то чужие ошибки покрываю…
— Ошибки — это ты про Кристинку, что ли? — Саша подался вперёд и уставился на Морозова, — Ничего себе, ошибки… Разнесла студию вдребезги, даже я бы так не смог, наверное…
— Знаешь, я тоже так думал. Но, вот странное дело… На днях она попросила, чтобы я приехал к ней в больницу. Я приехал.
— И что? — Говоров снова усмехнулся, — Она кинулась к тебе на шею и умоляла её простить?
— А ты откуда знаешь? — Дима удивлённо посмотрел на друга.
— А что, угадал? — в свою очередь удивился тот.
— Ну, почти… — Дима посерьёзнел и опустил глаза, — Да, она попросила прощения. Я сам был удивлён, если честно. Но, она, действительно, изменилась…
— Дима… — Сашка покрутил головой, — Ты спас ей жизнь, и тебя умиляет то, что она сказала тебе спасибо и попросила прощения?! Да она просто обязана была сделать это, и не только… А ты воспринимаешь нормальные вещи с какой-то странной благодарностью.
— Почему? Она была искренней, во всяком случае, мне так показалось.
— Вот-вот, — хмыкнул Говоров, — именно показалось. На твоём месте я бы ей не верил, Димыч.
— Не знаю… В кризисных ситуациях люди часто меняются.
— Люди… Но только не Кристина.
— Почему? — Дима снова посмотрел на Сашку, теперь уже серьёзно, — Почему ты так сказал?
— Да тебе любой так скажет. Димыч, знаешь, как твоя болезнь называется?
— Ну, началось… — улыбнулся Дима, — Диагнозы ставим… Ну, и как?
— Граблефилия.
— Как-как?! — Морозов вдруг расхохотался, — Повтори, а то я не врубился…
— Э, вы чё там ржёте, и без нас? — голова Мазура показалась из-за переднего кресла, следом за ним выглянул Зимин.
— Ку-у-да без стука? — Сашка шутливо нажал на Витькину макушку, — Сиди на месте, тебя не вызывали…
— Понял… — тот снова исчез за спинкой кресла, но через секунду появился вновь, — Только, если тебе снова кто-нибудь под педаль камешек подложит, не удивляйся…
— Если у меня под педалью окажется камешек, то у кого-то струна очень быстро лопнет, — хихикнул Сашка вслед скрывшейся голове Мазура, потом, как ни в чём не бывало, снова повернулся к Диме, — я сказал — граблефилия. Ты очень любишь свои грабли, Димыч. В том плане, что наступаешь на них с отчаянным упорством.
— Обоснуй, — пожал плечами тот.
— А ты что, сам не понимаешь? Помнишь, я тебе говорил, что от бывших женщин нужно держаться подальше? А ты никак от Кристины не оторвёшься, как истинный мазохист.
— Хорошо, а что мне делать? Я не психолог, Саня, я музыкант.
— Да?! — Сашка состроил изумлённое лицо, — Какое совпадение, я тоже…
— Мне всё равно, с кем работать, для меня главное — работать. Мало ли, что у нас было когда-то. Сейчас мы просто занимаемся творчеством. Меня это не напрягает абсолютно.
— Угу… — кивнул Сашка, — Раньше они занимались любовью, а теперь занимаются творчеством. Тема для передачи. Надо Юльке подсказать.
— Да иди ты… — Дима откинулся в кресле и снова прикрыл глаза.
— Да мне-то что, я пойду, — Говоров тоже откинулся в кресле и закинул ногу на ногу, — только, Дима, не все могут так, как ты. Ты вот можешь просто заниматься творчеством рядом со своей бывшей женщиной, а она вряд ли. Мало она тебе истерик закатывала? А сколько твоих усилий пропало благодаря ей? Она — гвоздь в твоём колесе, а ты как будто не замечаешь… Отсюда и твоя усталость, а про Наташку я вообще молчу.
— Хорошо, что ты предлагаешь? Бросить всё, уйти на улицу?
— Лапа же тебя отпустил?
— Отпустил. Но вас-то не отпустил. Я не могу группу бросить.
— А зачем её бросать? Все уйдём. Найдём себе замену и уйдём.
— В качестве кого мы уйдём? В качестве экс-участников группы?
— Дима, я не знаю, если честно… Но, как ни крути, ситуация кризисная. Во всяком случае, для тебя.
— Всё нормально, Саш. Я решил пока остаться в центре. Несмотря ни на что, я не могу бросить свои проекты, воплощать мне их, кроме «Кри-Стара», негде. Тем более, Кристина сказала, что улетает надолго. И, вообще… — он с подозрением взглянул на Сашку, — странный у нас с тобой разговор получается… Ты, вроде, не заинтересован в том, чтобы я уходил, а сам меня уговариваешь…
— Да я не уговариваю, — Сашка закрыл глаза и шумно вздохнул, — чего тебя уговаривать, сам не маленький… Мне твою жену жалко. Как она теперь?
— Вернусь, поедем по врачам…
— Ты с ней помирись сначала.
— Разберёмся…
* * *
На следующий день, проводив отца в клинику и дождавшись от него звонка, Наташа облегчённо вздохнула. Все подготовительные процедуры и волнения — позади. Осталось пережить саму операцию, которая была назначена буквально на следующий день.
«Только бы всё прошло удачно», — думала она, одевая Валерика на прогулку. Она старалась пока не думать о себе, она пока не могла думать о себе: и потеря голоса, и слабость казались ей сейчас сущими пустяками по сравнению со здоровьем отца. Она так и не избавилась от чувства вины перед ним за то, что в последний момент сбежала от Фишера. Где-то, на подсознательном уровне, она чувствовала, что предала его в той ситуации, ведь помощь предлагалась реальная, нужно было лишь пожертвовать собой… И, в то же время, она была уверена, что повторись всё, она поступила бы точно так же… Даже ради жизни отца она бы не смогла лечь в чужую постель, а ведь именного этого и добивался Фишер… В ней боролись двойственные чувства: с одной стороны, она презирала себя за слабость… С другой — она даже не могла представить, что он будет трогать её своими руками, целовать, дышать в лицо… и, самое главное, как она сможет жить после этого, ведь с души, как с тела, грязь не смоешь… А Дима? Он был бы потерян для неё навсегда.
