— Ура!.. — снова воскликнула девушка, — А ты уже уходишь?

— Да, ухожу, — одевшись, он взялся за ручку двери.

— А ты на машине?

— Да, — занятый какими-то своими мыслями, он отвечал довольно сдержанно, но она этого как будто не замечала.

— А ты меня не подвезёшь? — состроив умильно-просящее лицо, она захлопала ресницами.

— Хорошо, подвезу.

— Подожди меня, я сейчас… только оденусь… — всплеснув руками, она выпорхнула из аппаратной.

Дима уже выходил из продюсерского центра, когда Света догнала его и, демонстративно заглядывая в глаза, радостно просеменила рядом с ним к его машине.

— Чего это Димон вразнос пошёл? — ехидно хихикнул Илья, в компании других молодых артистов курящий на крыльце центра, — На днях с Кристей в больнице взасос целовался, сегодня Светку куда-то повёз…

— Совсем без жены от рук отбился, — в тон ему поддакнул Кравец.

— А где она, кстати? — Анжела, затягиваясь длинной тонкой сигаретой, с нескрываемым интересом смотрела вслед отъезжающему «фольксвагену», — Говорили, что её сольник будем готовить, а вместо этого вообще всё отменили. Репетируем, а зачем, для чего… непонятно.

— А ты что, не слышала? — Кравец удивлённо уставился на девушку.

— Нет, а что?

— Так она голос потеряла. Говорит только шёпотом…

— Серьёзно?..

— Говорят, серьёзно…

Мила сидела на больничной кровати, обнимая дочь.

— Мама, — положив ей на плечо голову, Кристина кротко смотрела перед собой, — на днях приходил Дима… Вернее, это я попросила, чтобы он пришёл…

— Да? — Мила поцеловала её в висок, — И что?

— Я… я попросила у него прощения…

— Ты?! — казалось, мать не поверила её словам.

— Да, я… ты удивлена?

— Нет… — женщина как будто нехотя произнесла это слово, — Нет, совсем не удивлена, просто я не знаю, за что.

— Мама… Я сказала отцу, кто разбил студию…

— Студию?! — Мила удивлённо посмотрела на дочь, — Какую студию?

— Я тебе не говорила… В студии, где работал Дима, были разбиты все инструменты и аппаратура… Отец заставил его купить всё новое… Он купил, но не всё, денег не хватило… Он отдал деньги, которые нужны были его тестю на операцию.

— А при чём тут ты?

— Это я всё разбила… Он приходил перед новым годом, просил меня признаться отцу… Я отказалась… А он меня не выдал.

— Видишь, как бывает… — как маленькому ребёнку, сказала Мила дочери, — Но теперь ведь всё хорошо?

— Да, всё хорошо. Я призналась, и папа выплатил ему все деньги.

— Это сильный поступок. Сделать глупость — легко. А вот признать свою вину намного тяжелее. Ты — умница… — не вдаваясь в подробности, Лапина, как могла, поддержала Кристину.

— Он меня простил…

— Всё правильно. Дима хороший, добрый парень, — на этих словах женщина с сожалением вздохнула, — а ты — добрая девочка…

— Я совсем не добрая, — с деланным сожалением произнесла девушка, — наверное, поэтому он и разлюбил меня.

— Ты добрая, — ласково повторила мать, — иначе бы ты не призналась в том, что совершила. Это — добрый поступок.

— Нет… — Кристина энергично замотала головой, — ты меня любишь, поэтому так говоришь…

— Ну, конечно, я тебя люблю, — Мила как ребёнка баюкала свою взрослую дочь, — ты же моя дорогая девочка… красивая… умная… немного наделавшая ошибок, но кто их не делает?..

— Мама… — Кристине очень хорошо удавался кроткий тон, — Ты больше не вернёшься к отцу?

— Нет, Кристиночка, — Мила покачала головой, — Не вернусь…

— Ты счастлива?

— Да, я счастлива.

— Мама… А ты думала, что будешь счастлива?

— Нет… Я даже не мечтала об этом…

— Значит, это возможно?

— Конечно… — улыбнувшись, Мила повернула к себе лицо дочери, — Это всегда возможно. Особенно тогда, когда ты этого не ждёшь…

Наташа лежала в кровати, чутко прислушиваясь — не хлопнула ли входная дверь. Дима обещал сегодня с ней поговорить, но часы уже показывали полночь, а его всё ещё не было дома… Подождав ещё с полчаса, она встала и, надев халатик, вышла в гостиную. Диван, на котором он теперь спал, был пуст, и она в тревоге опустилась на край.

В последние дни она чувствовала себя всё хуже и хуже. Слабость не покидала, любое физическое усилие, даже небольшое, вызывало одышку и учащённое сердцебиение. Она не могла, как раньше, быстро ходить, а восемь лестничных пролётов до своего, четвёртого, этажа она преодолевала с частыми остановками. Все перемены в её здоровье произошли очень быстро, за несколько дней, и она пока не спешила никому о них рассказывать, в надежде, что всё пройдёт само собой.

Наташа ещё раз посмотрела на часы: половина второго. В отчаянии набрала Димкин номер…

Гудки шли, но трубку он не брал. Чтобы как-то унять дрожь, охватившую тело, она встала и, сложив руки на груди, начала ходить по комнате из угла в угол.

— Наташа, что случилось, почему ты не спишь? — Анна Сергеевна, щурясь на свет, неожиданно вышла из своей спальни.

— Димы нет до сих пор, — дрожащим от волнения голосом выговорила Наташа, — скоро два часа, а его всё нет… Я пробовала звонить, но он не берёт трубку.

— Наташенька, иди спать, — свекровь как-то сочувственно посмотрела на неё, — с Димой всё в порядке. Он мне звонил с вечера, но я думала, ты спишь, и не стала заходить.

— А… где он?.. — растерянно спросила Наташа.

— Он в студии, что-то там забивает… я толком не поняла. Но он сказал, что не знает, когда придёт.

— Почему же он не ответил, когда я звонила? — упавшим голосом спросила Наташа, — Не хотел со мной разговаривать?..

— Может, ему не слышно было, — предположила Анна, — утром спросишь, а сейчас иди, отдыхай…

Несмотря на то, что она чувствовала себя совершенно разбитой, Наташка так и не уснула до самого утра. Утром, около восьми часов, взяв проснувшегося Валерика, вышла в гостиную и, бросив взгляд на пустой диван, скрылась в ванной.

— Привет, — Дима закрывал за собой входную дверь, когда она с умытым малышом проходила назад через прихожую.

— Привет, — прошептала в ответ Наташка и невольно задержалась: увидев отца, Валерка заулыбался и что-то радостно залопотал. Подойдя к ним, Дима наклонился к сыну и шутливо «боднул» его лбом. Вспомнив их любимую игру, Валерка зашёлся весёлым смехом.

— Пливет-пливет, — наклонившись ещё раз, Дима ласково поцеловал ребёнка.

Сердце у Наташки забилось часто-часто… Вот так, близко, он не подходил к ней уже больше недели… Целуя Валерика, он почти коснулся её лица своей щекой… Ей ужасно захотелось прижаться губами к его губам, вдыхая морозный запах его волос… Закрыв глаза, она невольно потянулась к нему… ей даже показалось, что в какой-то момент он тоже подался к ней навстречу… но он тут же отстранился, и, тронув пальцем Валеркин носик, подошёл к встроенному шкафу и начал раздеваться. Обречённо вздохнув, Наташа прошла на кухню…

…Он совсем не соскучился по ней… Ещё совсем недавно, уезжая даже на один день, вернувшись, он мчался к ней и хватал в охапку… Ей казалось, что его поцелуи не успевают остывать на её теле… А сейчас он спокойно проходит мимо, даже не догадываясь, как она тоскует по его рукам и губам…

Неужели обида так сильна?.. Он никогда так долго не сердился на неё… А сегодняшняя ночь… Он не ночевал дома. У неё не хватит смелости спросить, где он был до утра… Анне Сергеевне он сказал, что был в студии. А если — нет?.. Он — молодой мужчина… и он равнодушно проходит мимо неё вот уже который день… Он не собирается мириться с ней. Может, у него уже кто-то есть?.. Нет, на Диму это не похоже… И, всё-таки… Он не ночевал дома.

— В котором часу приедет Валерий Фёдорович? — прервав её грустные мысли, Дима показался в дверном проёме кухни.