— Да, весело у вас… — через силу рассмеялась Кристина, — Дима, я буду тебе очень благодарна!

— Да ладно, — успокаивающим тоном ответил Дима, — Пустяки, сейчас съезжу…

Нажав на «отбой», Кристина ещё несколько секунд лежала, закусив губу… Потом, решительно встала и вышла из спальни. Видимо, из последних сил добравшись до гостиной, Макс спал, упав ничком на мягкий кожаный диван. Брезгливо покосившись, девушка вытащила из-под его ног свой пушистый шарф, потом, одевшись в прихожей, торопливо покинула квартиру…

Подъезжая к продюсерскому центру, Дима ещё издалека вглядывался в тёмные окна студии, но никаких источников света в виде светящихся лампочек пультов или синтезатора в них не заметил — окна были большими, и обычно в них были видны любые огоньки. Открыв своими ключами дверь, он набрал на пульте сигнализации код «отбой» и вошёл в помещение. Лунный свет мягко падал в окна холла, оставляя на полу матовые отблески и, пройдя по этому ночному ковру, Дима взялся за ручку двери в студию. Абсолютная темнота в аппаратной подтвердила его догадку о том, что Кристина, по всей видимости, ошиблась. Щёлкнув выключателем, он, на всякий случай, проверил все соединения и, успокоившись, собрался уходить.

…Звук чьих-то тихих шагов в коридоре не был ни результатом усталости, ни полусонным наваждением. Шаги были реальными — они неумолимо приближались к двери студию, и Дима почувствовал, как тревога неотвратимо заполняет душу…

— Кристина?! — он изумлённо уставился на девушку, нежданно возникшую на пороге аппаратной.

— Не ожидал увидеть? — она чуть насмешливо улыбнулась, — Ты смотришь на меня так, будто я Панночка из «Вия»…

— Ты так неожиданно появилась… — он покачал головой, — Тут и испугаться не грех.

— Да ты не бойся, я живая… — как-то таинственно произнесла девушка и, дотянувшись рукой до выключателя, щёлкнула клавишей, — Я настолько живая, что ты даже не можешь представить…

Дима не успел даже опомниться, как она одним движением расстегнула молнию на его куртке и, подсунув под полы, положила руки ему на плечи. Видимо, раздевшись у себя, она была лишь в лёгком платье, и он тут же почувствовал её тесно прильнувшее тело…

— Подожди… — сразу пресекая его попытки убрать её руки с плеч, девушка заговорила горячим, громким шёпотом, — Дима, подожди… Пожалуйста… Не отталкивай меня, ну, пожалуйста…

— Кристина, что за представление, зачем нужно было вытаскивать меня из дома? — взяв её за запястья, он пытался убрать от себя её руки, но она, сопротивляясь, старалась прижаться к нему всё теснее…

— Дима… Дима… послушай… — она говорила торопливо, как бы стараясь успеть сказать что-то очень важное, пока он не ушёл, — Послушай… Только одну минутку… Хорошо? Разреши мне сказать… пожалуйста… Я только скажу, и всё…

— Ну, хорошо, — он устало и как-то обречённо опустил свои руки, — Говори…

— Дима… — в её голосе послышалась неподдельная тоска, — Мне очень плохо… Очень…

— Что случилось? — он терпеливо смотрел на неё в темноте, — Почему тебе плохо?

— Мне плохо… мне плохо без тебя… — с отчаянием проговорила Кристина, — Ты только дослушай… не уходи…

— Хорошо, я слушаю.

— Димочка… Я так измучилась… правда… Я больше не могу… Я люблю тебя… — неподдельные слёзы покатились по её щекам, — Я так и не смогла тебя разлюбить…

— Кристина… — его голос звучал очень серьёзно, — Я не знаю, что тебе сказать. Всё давно сказано. Ты же понимаешь, что приказать себе я не могу… Даже если бы мог — то теперь бы уже не приказал.

— Я понимаю, — она сжимала и разжимала кисти, как бы массируя его плечи, — я понимаю, у тебя семья… сын… Я всё понимаю… Я поэтому и пришла сюда…

— Не нужно мучить себя, Кристина, — он взял её за руки выше локтей, — И меня тоже не нужно мучить… Я с собой ничего не поделаю.

— Да… да!.. Вот так!.. — снова потянувшись к нему, она стала осыпать его лицо лихорадочными поцелуями, от которых он не успевал уворачиваться, — Вот так… обними меня… пожалуйста… Хотя бы один раз!.. Ну, пожалуйста!.. Я так тоскую по твоим рукам…

— Кристина… — он осторожно пытался отстранить её от себя, но она только распалялась, — Хватит, перестань…

— Я перестану… перестану, — послушно кивая, она не оставляла попыток поцеловать его в губы, — только один раз… последний… никто не узнает… иди ко мне… она не узнает… она не…

— Кристина, всё, — резко оттолкнув её от себя, Дима отступил на шаг, — прекрати этот спектакль.

— Это не спектакль, Димочка… это не спектакль… — со слезами в голосе повторила Кристина, — Ты меня знаешь, я никогда никому бы таких слов не сказала… Тебе только говорю, вот до чего ты меня довёл… Хочешь, я на колени встану? — она говорила так жалобно, что Дима и вправду не узнавал её… Надменная, насмешливая, эгоистичная, сейчас она казалась абсолютно раздавленной, готовой на всё ради малой прихоти, даже на унижения…

— Кристина, — Дима постарался смягчить тон, — ни к чему это всё. Ну, зачем лишняя боль и тебе, и мне?

— Никакой боли не будет… — она умоляюще смотрела на него, — Дима… Никакой боли… Тебе это ничего не будет стоить, ты уйдёшь и забудешь… А мне… мне это будет как лекарство… Ну, решайся… — глядя на него, она внезапно взялась за подол короткого платья и привычным движением сорвала его с себя через голову, оставшись совершенно без одежды, — Иди ко мне… ты же всё помнишь…

— Всё! — оттолкнув её от себя, он резко развернулся и вышел из студии. Уже сидя в машине, набрал её номер, — Ты сказала, что у тебя машина не заводится. Если так, то выходи, я тебя довезу…

— Пошёл к чёрту. Импотент… — её голос звучал зловеще, — Запомни, Морозов, эту ночь. Я её тебе никогда не прощу.

— Дим, почему ты так долго? — выскочив на звук хлопнувшей двери из их комнаты, Наташа обняла его за шею. Привстав на цыпочки, на мгновение прижалась щекой к его холодной, с мороза, щеке и, потянув за «собачку», расстегнула замок куртки, — Раздевайся, я тебя жду, жду…

— А Валерка спит? — улыбнувшись, он поцеловал Наташку в щёчку и, раздевшись, прошёл в квартиру.

— Спит, — радостно устремившись за ним, Наташа подпрыгнула и, обхватив руками сзади, повисла, подогнув коленки, у него на шее, — Вези!..

— Поехали, — обречённо улыбаясь, сказал Дима, — ты что на ужин ела? Тяжёлая — ужас…

— Кто — тяжёлая?! — возмущённо спросила Наташа, но ответить Дима не успел, — Дим… — улыбка сползла с её лица, — А почему от тебя духами пахнет?..

— Ну, так твоими и пахнет, наверное, — он попытался отшутиться, — ещё скажи, что у меня помада на воротнике…

— У тебя помада на воротнике, — упавшим голосом повторила Наташа, — вот… и вот…

— Где? — оттопырив воротник джемпера, Дима пытался разглядеть пятна от помады, которые померещились Наташе.

— Вот здесь, — ответила она глухо и, не глядя, дотронулась до светлой трикотажной ткани, — ты в зеркало посмотри.

— Точно… — подойдя к зеркалу, Дима бросил быстрый взгляд на своё отражение. Неожиданность её появления, а потом — темнота в студии не позволили ему разглядеть, что Кристина густо накрасила губы, а отсутствие вины притупило бдительность… Запах духов и вовсе выпал из головы, как возможная улика…

…Глядя, как Наташа одевает Валерика, он не знал, как объяснить ей всю глупость и надуманность ситуации. Рассказать всю правду — не по-мужски… Обманывать, когда нет вины на самом деле — абсурд, да и что можно придумать в таком случае?

— Наташа, подожди… — он попытался забрать ребёнка, но она не отдала, прижав его к себе, — Наташка, я тебе сейчас всё расскажу…

— Не нужно, Дима… — она говорила тихо, без истерики, украдкой смахивая редкие слезинки. Всё было так явно, что сомнений не оставалось: Кристина позвонила, он помчался в студию… там встретился с ней и не устоял… Улики налицо, он даже не пытался от них избавиться… Напрасно она убедила себя в том, что между ними ничего нет и не может быть. Всё очень банально.