— Ну, перестань, перестань… — присев рядом, Леонид обнял её за вздрагивающие плечи, — Перестань, дочка… Ничего, всё пройдёт…

— Ничего не пройдёт, — замотала головой Кристина, — Ни-че-го…

— Пройдёт… И дети у тебя будут, — он поцеловал её в висок, — сейчас медицина знаешь, какая… за деньги невозможное сделают… А деньги у нас есть.

— Не знаю. Мне сказали — шансов один на тысячу.

— Ну, вот, один — да наш, — Лапин неожиданно нахмурился, — Ты только держи себя в руках. А, если захочешь — и Димы близко с тобой не будет. Разорву с ним все контракты, и дело с концом, пусть другую студию ищет.

— Что ты, папа, — Кристина вытерла мокрые глаза, — Если его выгнать, кто будет работать? Всё на нём держится… Тем более, сейчас у нас столько заявленных концертов, конкурсов, до конца следующего года… Теперь не только он у нас, а и мы у него в зависимости…

— Связаны одной цепью, — усмехнулся Леонид.

— Что? — она непонимающе посмотрела на отца.

— Да была такая песня. «Связаны одной цепью».

— А, поняла…

— Ничего, Кристинка… Ничего… У нас позиции всё равно крепче. У Морозова — талант, руки и голова… А у нас — деньги. А деньги испокон веку правили бал. Ничего. Говоришь, сегодня его жена будет выступать в вашем шоу?

— Да, — уже более спокойно ответила Кристина, — в твоём «Кристалле».

— А что, другой кандидатуры не нашлось?

— Он говорит, что нет. У неё голос…

— Ну, что ж, послушаем, что за голос…

Дима стоял в репетиционном зале продюсерского центра в окружении группы молодых артистов, занятых в новогоднем шоу. Женская часть, в основном, вокалистки, недовольно окружили его плотным кольцом: назначенная на сегодняшний день дополнительная репетиция не входила в их планы, и теперь девушки возмущённо поглядывали на Диму, нарушившего их покой.

— Слушай, Дима, у меня, между прочим, сегодня было четыре пары, сейчас ещё часа два-три репетиция, вечером — выступление… А отдыхать когда? Ты хочешь, чтобы я за декорации запнулась? — не в пример другим, кокетливо выговаривала Таня, хорошенькая, похожая на лисичку, девушка с пшеничной копной волос и голубыми, миндалевидными глазами.

— Ну, не страшно, декорации у нас лёгкие, углы не острые, — пытался отшутиться Дима, — Если что, не больно будет…

— Ну, конечно, не острые, — Таня лукаво улыбнулась, — у меня уже есть синяк на коленке… Показать?

— Не надо, верю на слово.

— Ну, смотри, ещё один синяк и я уйду на больничный…

— У меня жена без конца с разбитыми коленками ходит, и ничего, — Дима махнул рукой, — Давайте лучше репетировать. Раньше начнём, раньше закончим.

— Дима, Танька права, — Алёна выглядела более сердитой, чем её подруга, — Зачем лишняя репетиция, мы только с гастролей, память хорошая…

— Алёна, ты, может, не в курсе, но у нас замена — Уля больше не выступает, а Наташа практически на удачу спела в прошлый раз. Вы репетируете с новой солисткой, разве не понятно?

— Ну, вот пусть новая солистка одна и репетирует — загалдели девчонки, — а у нас после гастролей и так полно «хвостов», времени не хватает.

— Так, — Дима хлопнул в ладоши, — Девочки, больше дела, меньше слов.

— Дима, я предупреждала, — говоря вполголоса, Алёна иронично улыбнулась, — это женская часть коллектива, тут надо быть очень осторожным и деликатным…

— Спасибо, хоть мужская часть коллектива молчит, — Дима покачал головой, — кстати, где парни? Ни одного не вижу… Макс, Илья, Дима — мой тёзка… Они-то где?

— Они? — Алёна хитро посмотрела на Диму, — Ну, Макс у Кристины, кажется. А вот Илья с твоим тёзкой в гримёрке сидят.

— Что они там делают? — Дима удивлённо оглянулся в сторону небольшой гримёрной, находившейся за сценой, — Макияж наводят, что ли?

— Может быть… А, может, шпильки подают одной шикарной блондинке… — Алёна не успела договорить, как Дима стремительно шагнул к узкой двери и взялся за ручку.

Наташа стояла у большого напольного зеркала и укладывала заплетённые волосы на затылке. Увидев Диму, радостно обернулась:

— Дим, что, уже начинаем? Я готова.

— Сейчас уже будем начинать… А вы что тут делаете? — подозрительно спросил он вокалистов Илью и Диму Кравеца, своего тёзку, которые вдвоём старательно что-то делали с розеткой в углу небольшой комнаты.

— Девчонки попросили розетку починить, — Илья усердно орудовал отвёрткой, закручивая шуруп на белом пластмассовом корпусе, — ты держи, давай, лучше, Диман, тебя как будто розетки чинить не учили… — эти слова были адресованы Диме Кравецу, двумя пальцами поддерживающему саму розетку.

— Так я и держу, — увидев Морозова, тот почему-то смутился и густо покраснел, — сам не умеешь, а на других бочку катишь.

— Кто не умеет? — Илья иронично бросил взгляд на друга, — Да я этих розеток перечинил, тебе и не снилось!

— Так, господа электрики, вас на сцене ждут, — Дима недовольно покосился на парней, потом перевёл взгляд на Наташу, — Наташ, а зачем ты волосы завязываешь? Тебе по роли как раз коса положена, тем более, привязывать не надо, как другим.

— Если и дальше так пойдёт, то и мне придётся привязывать, — проводив взглядом ребят, она засмеялась, — представляешь, у меня почему-то волосы зелёные.

— Как это — зелёные? — Дима потрогал её волосы, — Где — зелёные?

— А вот, — вздохнув, она вытащила шпильки: белокурая коса с абсолютно зелёным хвостиком в конце упала на спину, — понятия не имею, где я так волосы вымазала.

— Что это?! — Дима удивлённо рассматривал пушистую, зелёную прядку, — Такое впечатление, что ты окунула волосы в зелёнку.

— Вот, мне так и девчонки сказали, — кивнула Наташа, — загадка.

— Мы из дома уходили — ничего не было, — он пожал плечами, — ты где тут в центре лазила?

— Я?! — она округлила глаза, — Нигде. Я сначала у тебя в студии посидела вместе с тобой, а потом сюда пришла — мне девчонки Улины платья показывали, я некоторые померила… Нас тут много было, тесно, все толкаются, смеются… Потом мы на сцену пошли, они тебя искали… А Макс посмотрел и говорит: «У тебя волосы зелёные», — Наташа засмеялась, но Диме показалось, что смеялась она через силу, — я пошла в туалет, там под краном водой промыла, а они всё равно зелёные. И платье моё тоже в зелёных пятнах, пришлось снять и надеть вот это — Улино… Я волосы высушила и замотала в узел, чтобы не видно было, — улыбка теперь получилась искренне-грустной, — теперь придётся концы отстричь сантиметров на пятнадцать: видимо, я их не отмою…

— Странно, — Дима задумчиво посмотрел на жену, — ладно, дома подробнее всё вспомнишь, хорошо? А сейчас пойдём, нужно начинать, а то труппа недовольна. Подожди, — он придирчиво осмотрел её с ног до головы, — повернись… Ты что, в этом платье выступать собралась?

— Ну, да, — она кивнула, — это Улино платье, а костюм Снегурки я только в конце представления надеваю.

— А тебе не кажется, что оно тебе мало? — повернув её вокруг, Дима ревниво нахмурился.

— Нет, не кажется, — Наташа ещё раз осмотрела себя в зеркале, — в самый раз.

— А мне кажется, что мало, — упрямо повторил Дима.

— Я что, толще Ульки? — рассмеялась она, — Ди-и-им, ну не выдумывай, у нас с Улей один размер и одежды, и обуви, к счастью… Она просто кажется очень худенькой, но все её сценические наряды мне как раз.

— Она и есть худенькая. А ты — нет.

— Как это? — Наташа округлила глаза, — размер одинаковый, а одна худая, вторая — толстая?

— Не толстая. Круглая. Наташка, Улины наряды тебя обтягивают, и мне это не нравится.

— Дима, сорок второй размер — что у меня обтягивать? — она обернулась вокруг себя, потом ещё раз взглянула в зеркало, — У меня даже бюста приличного нет…

— Ну, мне лучше знать, что у тебя есть, а чего нет, — обхватив сзади руками, он прижал её к себе и поцеловал в шею, — Платье выберешь другое…

— По колено? — лукаво улыбнулась Наташа.