Элейн переводила взгляд с Таннера на меня, и я заметила, что на ее лицо скользнула тень ревности. Ревности, которую она не смогла скрыть, даже опустив голову и уставившись на серую плитку, которой был выложен пол.

- Он мне, как брат, - пояснила я, молитвенно сложив ладони. Я прекрасно понимала, что она сейчас чувствовала. – Богом клянусь.

- Как будто меня это волнует, - отмахнулась она, но все же постепенно расслабилась и непринужденно откинулась на спинку стула. – Хочешь нормально поговорить - докажи, что у тебя добрые намерения. И учти, мне нужно нечто большее, чем твое слово. Я научилась быть осторожной.

- Хорошо. Как мне тебя убедить?

- Ну, для начала продемонстрируй, что способна на то, о чем говорила. У тебя есть контроль над четырьмя стихиями? Значит, сделай так, чтобы в этой комнате пошёл дождь. Прямо здесь и сейчас.

Оу, нет, черт, нет.

- Боюсь, что я не могу этого сделать, - промямлила я и покачала головой, чтобы подчеркнуть свой отказ. – Если я вызову дождь, то вряд ли смогу его потом остановить.

- Тогда ты опасна и должна быть нейтрализована.

На мгновение ее комментарий вернул меня в старые добрые времена. Ром, может, и пытался убить меня, но, по крайней мере, он точно знал, что я из себя представляю.

- То же самое можно сказать и о тебе.

- Ага, именно поэтому я в наручниках.

Я вздохнула. Чтобы она доверилась мне, я должна была довериться ей. Поэтому я решилась приоткрыть один из своих секретов:

- Тебе полегчает, если я признаюсь, что мне становится плохо в загрязненной атмосфере. Я не могу использовать свои способности в такой обстановке, так как начинаю слабеть. – В НЗАДе уже знали об этой моей слабости, так что можно было не волноваться, что Джона хватит апоплексический удар, когда он услышит мои слова.

Встретившись с Элейн глазами, я на мгновение решила, что достигла своей цели. Но она лишь пожала плечами:

- Не-а, не полегчало. Ты можешь и солгать.

- Понимаю. Ты ведь совсем нас не знаешь. Просто подумай о том, как мы с тобой разговариваем. И о том, как с тобой здесь обращаются. - Мы с Таннером ни за что не причиним ей боли. Мы не унижали ее и не требовали выдать никаких страшных тайн.

Элейн долго молчала, а потом поинтересовалась:

- Так что же произошло с тобой? Я имею в виду, что случилось после того, как ты выпила препарат? – Неожиданная боль зазвенела в ее голосе, словно она в конце концов смягчилась.

- Ну, я заболела. Мне было так плохо, что я едва не умерла. А потом, уже после выздоровления, я не могла контролировать свои новые способности. По крайней мере, сейчас дело обстоит намного лучше. Помнишь странный лед, который ни с того, ни с сего образовался на нескольких зданиях?

- Когда это было?

- Приблизительно месяц назад. - Или это было два месяца назад? Что-то я совсем запуталась.

- В то время я сидела в клетке, из которой меня спасли ваши агенты, так что я ничего не слышала об этом.

Бедняжка.

- Так вот, это была моя работа. – Я немного помолчала, давая ей возможность осмыслить сказанное. – А что насчет тебя? Твои способности врожденные или тебе их тоже навязали?

Элейн снова заерзала на стуле, морщась всякий раз, когда наручники впивались ей в руки, и блуждая взглядом между мной и Таннером. Нашему маленькому ангелочку было явно неудобно.

- Вряд ли эта информация будет тебе полезна.

- Я все равно хочу это услышать. Просто из любопытства.

- Почему?

Она по-прежнему нам не доверяла. Окажись я на её месте, я бы тоже вряд ли верила в то, что говорили бы мои тюремщики. Элейн сейчас одинока и беззащитна, так что сарказм был ее единственным оружием.

- Потому что я думаю, что мы с тобой во многом похожи.

Элейн фыркнула.

- Ты выглядишь, как проститутка, а я больше похожа на монахиню. Что-то я не вижу особого сходства.

Чёрт бы побрал Шерридан!

- Я не имела в виду внешнее сходство, остроумная ты задница.

Таннер засмеялся.

- Ну, теперь я тоже вижу общие черты.

Я ударила его кулаком в плечо.

- Очень смешно.

Элейн с тоскливым выражением лица наблюдала за нами.

- Забудь, - сказала она. - Обо всём. Ты не можешь помочь мне, а ничем не могу помочь тебе.

- Дай нам хотя бы один шанс, - посерьезнел Таннер.

- Послушай, - произнесла я, - мы - это все, что у тебя есть на данный момент. И мы знаем это. Как я уже сказала, нам надо поковыряться у тебя в мозгах. Так что же нам нужно сделать, чтобы ты ответила на несколько вопросов? Хочешь, чтобы тебе на обед подали лобстера? Будет сделано. Хочешь айпод? По рукам. Ты получишь всё, что пожелаешь. Кроме свободы.

- А как насчет пони? - саркастически спросила Элейн, но в ее взгляде явно поубавилось пессимизма, да и дыхание заметно участилось.

- Если ты будешь за ним убирать, то почему бы и нет?

Она облизала губы, после чего на нас обрушился целый поток ее желаний:

- Я хочу мясной хлеб и картофельное пюре с белым соусом. Хочу домашних рулетиков с гарниром из брокколи и рисовой запеканкой. Надеюсь, вы знаете, где это достать? А еще я хочу шоколадный торт. И пусть на нем будет много-много глазури. И я действительно хочу айпод, на котором можно будет составить потрясный плэйлист.

Она сделала паузу, чтобы отдышаться, а Таннер тем временем вытащил из заднего кармана наладонник, чтобы записать все ее «хотелки».

- Мы достанем это для тебя так быстро, как только сможем, - пообещала я. Если Джон будет возмущаться или даже препятствовать выполнению ее требований, то я сама обо всем позабочусь. Причем расплачиваться буду кредитной картой Рома. Он наш общий должник.

- Это все?

Какое-то время Элейн молчала, а потом ее плечи неожиданно поникли.

- Вы хотели знать, как я оказалась на этом складе. Так вот, один ублюдок по имени Гордон Джонс прочитал статью в газете о родителях, которые лишались сил всякий раз, когда дотрагивались до своей маленькой дочери. И о том, что они были готовы отдать девочку на удочерение, потому что не могли сами справиться с ней. – Тут она с вызовом вскинула подбородок, вероятно, изо всех сил пытаясь скрыть дрожь. - Он купил меня у них и привез в агентство, где проводил надо мной различные эксперименты. В результате я стала не просто лишать людей сил, я начала убивать их. Гордон использовал меня, чтобы держать своих агентов в узде. Он угрожал им, что в случае предательства Паучиха разделается с их семьями.

- Истина, - прошептал Таннер. В этом одном-единственном слове было столько… ярости? Или обиды?

Я прижала задрожавшие от волнения руки к груди.

- Мне так жаль, Элейн. На самом деле жаль. - Гордон Джонс. Это наверняка отец Винсента Джонса.

В ее красивых карих глазах отразилось удивление, которое, впрочем, быстро сменилось гневом.

- Я не сомневаюсь, что тебе действительно жаль. Ведь сейчас ты пытаешься меня завербовать, не так ли? Чтобы надо мной и в этом агентстве могли ставить эксперименты. Может, ты и контролировать меня будешь так же, как он? Например, пообещаешь разделаться со мной, если я откажусь подчиняться твоим приказам.

- Я не хочу вербовать тебя, - возразила я, - как и не планирую ставить над тобой какие бы то ни было эксперименты. И уж точно никогда не стану угрожать тебе.

В этот момент в окно для наблюдателей кто-то постучал.

Мы все втроем обернулись, но, ясное дело, никого не увидели. Я решила, что это Джон делает мне предупреждение. Для него всегда дело было превыше всего, а люди, которых затрагивало это дело, отходили на второй план. Я отмахнулась от него и повернулась к Элейн.

- Повторяю, я не пытаюсь завербовать тебя, - заверила я её. – Может, другие люди и будут пытаться это сделать, но только не я. Если ты не хочешь быть агентом, то никто не посмеет заставить тебя.

В ее взгляде мелькнуло удивление, отчего карие глаза посветлели и стали янтарными.

- Послушай, - вмешался Таннер, – ты имеешь право быть свободной. Никто не может отказать тебе в этом праве.