— А мне тож’ нужна одна штучка. — Он широко улыбнулся. — Вот ты, к пример’, мож’ мне дать попользовать’ твоей штучкой?

Кейт широко улыбнулась:

— Да мне пистолет нужен, мать твою, ты, безмозглый шотландский недоносок!

— А-а-а-ах! — простонал второй мужик.

— Чево-о? Ты слышь, Колин?

— А-а-а-а-ах! — Колин держал свою девицу за волосы, собрав их в пучки. — Не мешай, Рэд!

— Пистоль, говоришь?

Кейт не ответила.

— Ты хто, вроде как коп, или как? И где твоя подслушка?

— Нет никакой подслушки.

— Ну тогда разденься и покажь.

Кейт посмотрела ему прямо в глаза; он даже не моргнул.

— Или катись ко всем чертям.

Она поколебалась секунду, потом медленно сняла жакет и уронила его на пол, по-прежнему глядя ему прямо в глаза.

Стянула свитер через голову, одним быстрым движением; волосы затрещали — статическое электричество. Протянула руки за спину, расстегнула молнию юбки, дала ей упасть на пол. Отступила в сторону, уперев руки в бока.

— Ты американка? — спросил он.

На ней теперь не было ничего, кроме нижнего белья и сапог. Она промолчала.

— Снимай остальное, — прищелкнул он пальцами. — Все остальное.

— Хрен тебе!

— Зачем тебе пистоль?

Ей отчаянно хотелось одеться, но она чувствовала, как побеждает с каждой последующей секундой, пока держит их всех на расстоянии. И пускай себе наслаждаются ее унижением, они, кажется, черпают из этого силы.

— Колин? Че у нас есть для нее?

Колин застегивал молнию на своих черных джинсах. Он подошел ближе, еще без рубашки — его торс был покрыт неразличимыми разводами выцветших чернил — наклонился над столиком, увенчанным зеркалом, и нюхнул кокаину. Потом выпрямился, прошел через комнату, выдвинул ящик письменного стола и заглянул внутрь.

— «Беретта», — сказал Колин.

— О-о-ох! — улыбнулся Рэд. — Классный ствол! Я его на улице нашел неделю назад.

Кейт не собиралась выслушивать вздор, который он нес, желая доказать, будто это не его оружие.

— Дай-ка посмотреть.

Колин скользящим движением извлек из пистолета магазин и бросил сверкнувший стальной предмет через комнату — отличный бросок на взгляд Кейт, без труда поймавшей оружие. Ей потребовалась всего минута, чтобы убедиться в его пригодности, а заодно показать Рэду, что надуть ее не удастся. Это была модель 92FS, отличный инструмент для убийства, король среди пистолетов. И кажется, в отличном состоянии.

— Две тыщи, — сказала она, не желая, чтобы он сам назвал цену и получил возможность торговаться. Окончательная цена все равно определится в результате переговоров и не будет иметь ничего общего с реальной стоимостью этого оружия. В итоге оно может обойтись ей и в пятьдесят евро, и в двадцать тысяч — это уж чьи доводы перевесят.

— Катись отсюда к траханой матери! Ей цена десять тыщ!

Она подняла с пола юбку. Надела ее, застегнула молнию.

— О’кей, восемь, — сказал он, и Кейт поняла, что выиграет. И стала натягивать свитер.

— Ладно. Двадцать пять сотен. — Она просунула голову в воротник свитера.

— Пошла отсюда к черту, шлюха гребаная!

Она надела жакет.

— Пять, и ни пенни меньше!

— Ладно, даю три.

— Хрен тебе!

Она пожала плечами и повернулась к двери.

— Четыре, — сказал он.

— Тридцать пять сотен, — улыбнулась она. — Тридцать пять или ни гроша.

Он еще попытался поиграть в гляделки, заставить ее отвести взгляд, но скоро понял, что это безнадежное предприятие.

— Ладно. Тридц’ пять сотен, — сказал он. — И плюс минет!

Она не удержалась от смеха:

— Трах тебя перетрах!

Он широко улыбнулся:

— А че? Эт’ тож' будет оч’ хорош’ дополнение. Вроде как компенсация.

Кейт настояла на экскурсии в музей науки — он располагался на пирсе рядом с гаванью. А после ленча они отправились на блошиный рынок, находившийся в бывшей церкви. Там она ходила-бродила, покупала то да се, фарфоровое блюдо, серебряные кухонные принадлежности. Потом ей захотелось где-нибудь посидеть и выпить кофе, угостить детей пирожными.

В сумке, убранной под стол, тяжелым грузом лежала «беретта», а еще тяжелее она давила на ее совесть.

Декстер признал, что Брэд и в самом деле превратился в непереносимого урода за те десять лет, что они не виделись. Он перебрался в Нью-Йорк и занимался чудовищно идиотским делом — вел какой-то кретинский курс для начинающих бизнесменов. Напропалую хвастался своей должностью (подумаешь, главный администратор!), трепался о летнем отдыхе в Хэмптоне, в Виргинии, и вообще нес сплошную ахинею. Кейт всегда считала этого Брэда невыносимо самодовольным болваном и теперь радовалась, что Декстер пришел к такому же мнению, поскольку Брэд достиг окончательной стадии своего развития, расцвел и стал исключительным недоумком, на что и раньше подавал надежды. Нью-Йорк здорово помог ему в этом, вскормил и вспоил его поразительную наглость и самодовольство.

Если Декстер действительно заполучил пятьдесят миллионов евро и ухитрился хорошо где-то спрятать, то добился немалых успехов, не превратившись при этом в самодовольного козла.

Кейт заказала еще чашку кофе. Ей ужасно хотелось, чтобы этот день наконец закончился — час дня, потом два, потом три, пока она наконец не уверится, что ко времени возвращения в Люксембург будет уже достаточно поздно, дети отправятся спать, а свет в их комнате можно будет вообще не включать. И Декстер не сможет побыть в комнате мальчиков, заметить и рассмотреть наполовину разобранный комод — свидетельство ее подозрений, доказательство ее находки.

Они мчались по плоской равнине Нидерландов, с шоссе через каждые пару миль открывался очередной съезд, и за каждым съездом располагался очередной город. К заходу солнца они добрались до Брюсселя, передохнули немного, объехали город по кольцевой магистрали и рванули дальше на юг по валлонской Бельгии, темной, холмистой, через редкие деревушки, через овраги и леса — и больше ничего, совсем ничего.

Кейт смотрела в окно машины на темные Арденны, где гремели битвы обеих мировых войн, где было пролито столько крови. Битва в Арденнах, самая страшная, самая крупная во Второй мировой войне. Это было шестьдесят с лишним лет назад. А что теперь? Теперь здесь даже нет границы, разделяющей Германию, Францию, Бельгию и Люксембург. Так в чем же смысл кровавых схваток за эту территорию, за целостность рубежей, если сегодня не нужно предъявлять паспорт, чтобы проехать из страны, когда-то входившей в состав союзников.

Джордж Паттон[84] похоронен в Люксембурге, недалеко от школы, где учатся ее дети, рядом с пятью тысячами американских солдат.

Автомобиль немецкого производства летел со скоростью сто пятьдесят километров в час, тихо рыча мотором, пробиваясь сквозь быстро несущийся туман, скользящий по асфальту. То вверх, то вниз по безмолвным темным холмам, посреди бесконечности во тьме ночи, навстречу редким машинам и грузовикам.

Отличное местечко, чтобы исчезнуть навсегда.

Восемь часов утра. Пять минут девятого. Семь минут… Пора — самое время! — ехать в школу, они уже опаздывают, но Декстер еще не ушел, успел только проснуться и встать и сейчас принимает душ.

Если Кейт уедет, то квартира окажется в полном распоряжении Декстера. И он сможет зайти в любую комнату и вообще делать что угодно. Например, осмотреть комод и обнаружить, что она его разбирала. Он даже может проверить корзину в кладовке за кухней и найти там «беретту».

— О’кей, мальчики, — сообщила она из кухни, уже вытащив пистолет из корзины и сунув его в сумку. — Мама готова.

Нет, так жить невозможно.

— Хелло? Дома есть кто-нибудь?

Она медленно и тихо прикрыла парадную дверь.

— Хелло?

Бросила взгляд на керамическую чашу на столике в передней, куда он обычно кладет свои ключи. Пусто.