— Привет! — почти заорала Кейт. — Это Кейт!
Пауза.
— Кейт?
— Да!
— Ох… Привет. Поднимайся.
Прозвенел дверной звонок, издав еле слышное жужжание, как плохо работающий тостер. Наверху, в едва освещенном холле, опершись на дверной косяк, стояла Джулия в махровом халате и безуспешно пыталась улыбнуться. Было девять часов утра.
— Извини, что не позвонила. У меня выдалось скверное утро.
— Не стоит беспокойства, — сказала Джулия. Это прозвучало очень странно. Джулия никогда так не говорила, «не стоит беспокойства».
— Выскочила из дома, — продолжала Кейт, — забыв не только телефон, но и ключи. И все, что у меня есть, это ключи от машины. Можно воспользоваться твоим телефоном? Мне надо позвонить Декстеру.
— Конечно.
Джулия прошла в гостевую спальню, взяла со стола аппарат, протянула трубку Кейт.
— Спасибо. Извини еще раз, что тебя потревожила. И Билла. Он дома?
— Нет. Уехал несколько минут назад.
Кейт это знала.
— Еще раз — спасибо.
Кейт набрала номер офиса Декстера. Составляя этот план, она сперва решила лишь сделать вид, что звонит, набрать какой-нибудь несуществующий номер или номер собственного мобильника и изобразить некий телефонный разговор. Но если она права насчет Джулии и Билла, они ее на этом поймают, найдут способ. Может, Билл потом спросит у Декстера; может, Джулия проверит телефонный счет.
Поэтому все должно быть по-настоящему. А для дополнительной достоверности — и для Джулии, и для Декстера, и для себя — она также инсценировала поспешный уход из дома и намеренно оставила ключи и телефон на кухонной стойке.
— Bonjour. Декстер Мур слушает.
— Привет, — сказала Кейт. — Это я. Забыла дома ключи. Можешь подъехать?
— Господи, Кейт!
Она знала, что он разозлится, и рассчитывала на это. Он уехал на работу в семь утра, впереди был тяжелый день, Большой День. Именно потому она и решила все это проделать сегодня: ну, он разозлится, и тогда она сможет сказать ему: «Не сердись, Декстер!», закатить глаза и поднять вверх пальцы, словно умоляя о снисхождении, а потом пройти в гостевую спальню и остаться там якобы для того, чтобы поругаться с мужем без посторонних.
Кейт быстро оглядела комнату, быстро, но внимательно, запоминая все. Кровать убрана не слишком аккуратно: четыре подушки, на одной остались складки и глубокая вмятина — на ней явно кто-то спал.
— Я в спешке забыла дома ключи, — повторила Кейт. — Не подумай, будто я нарочно…
Книга лежала на прикроватном столике, рядом со смятой подушкой, дешевая, в бумажной обложке с простой картинкой, изображающей вспаханное поле, автор — женщина, слово «роман» под длинным, малопонятным названием; бабское чтиво. Коробка с салфетками. Бесцветная губная помада.
Джулия спит здесь, в этой самой постели, а вовсе не в большой спальной комнате.
— Я как раз собрался уходить, — сказал Декстер. — У меня назначена встреча.
Письменный стол небольшой, аккуратно убран. Лэптоп закрыт. Вокруг нет бумаг, которые можно прочесть, разве что пара конвертов, адресованных на некую улицу в Лимпертсберге, некоему адресату с инициалами WJM, SA. SA — это, конечно, société anonime, аналог société a responsibilite limitée, что соответствует английскому Ltd.[52] Адресат, надо полагать, это фирма «Уильям Джей Маклейн, Инк.».
Рядом стоял деловой шкаф с выдвижными ящиками, но Кейт не могла его открыть, никаких шансов; если ее за этим застукают, объяснений не найдется.
К компу был подсоединен периферийный агрегат, огромное сооружение — сканер, ксерокс и принтер. На столе лежала небольшая пачка визитных и деловых карточек. Кейт достала из кармана джинсов носовой платок и с его помощью просмотрела их, не касаясь пальцами. Одна из них принадлежала теннисному клубу; Джулия в теннис не играет. Кейт сунула ее в карман.
— Я все понимаю. Декс, мне очень жаль, что так получилось…
Она подошла к прикроватному столику, стараясь оставаться вне поля зрения Джулии. Платком взяла с него цилиндрик губной помады и сунула туда же.
Интересно, у них несчастливый брак? Или Джулия страдает бессонницей? Или простудилась и не хочет беспокоить ночью мужа?
Или все эти детали их быта — нечто гораздо более странное и необычное?
— Декстер задержится, — сказала Кейт. — Он всегда поздно приходит, когда у него заседания; они вечно длятся дольше, чем он рассчитывает. Так что не стоит возвращаться раньше часа дня.
— О’кей, — откликнулась Джулия из ванной, где занималась макияжем. Кейт уже хорошо знала Джулию — та никогда не выходит из дома, не доведя свой внешний вид до совершенства, насколько это возможно.
Кейт неспешно подошла к окнам, выходящим на дворец. Флага на флагштоке не видно; его высочество отсутствовал в своей резиденции. Машин во дворе не было. Единственный охранник скучал возле задних ворот, оружие на плече. Подобное окно, несомненно, огромное достоинство этой квартиры.
Но самое главное, и Кейт это отлично понимала, возможность вовремя смыться. Точно как при ограблении банка или романчике на стороне: войти гораздо проще, чем выйти.
— Ну идем? — Они намеревались побродить по торговому центру, просто чтобы убить утро.
— Идем.
Кейт нажала кнопку на своих часах и отошла от окна, выходящего на рю де л’О; они покинули квартиру, спустились в маленьком лифте на шесть этажей вниз, в гараж, где сели в «мерседес» Джулии и выехали на другую улицу, рю де Сент-Эспри, узкую, мощенную булыжником, отделенную от дворца несколькими запутанными поворотами. Через пятьдесят ярдов Сент-Эспри резко повернула на девяносто градусов, и, миновав крутой спуск, они оказались на такой же узкой и мощенной булыжником улочке, рю Ларж, которая круто поднималась вверх сквозь средневековую арку и вливалась в рю Сигфруа, в свою очередь, через пару секунд переходящую в Монте де Клозен, она же местное шоссе № 1, то есть дорога, позволяющая мчаться со скоростью сто километров в час в любую сторону света — в Германию или во Францию, в аэропорт или в провинцию. Куда захочешь.
Кейт проверила часы: меньше двух минут от окна до ничем не ограниченной свободы.
Они были иностранные подданные, живущие под чужими именами в квартире, расположенной через улицу от богатейшего района города, дающей полный обзор окрестностей и возможность быстро бежать без каких-либо помех.
Это, конечно, лишь косвенная улика, Кейт отлично все понимала. К тому же, вполне вероятно, не испытывала никаких реальных подозрений. Возможно, она просто запуталась, сама себя ввела в заблуждение, ища лишь предлог, чтобы расследовать это дело. Чтобы было чем заняться. Чем угодно.
Она с трудом пыталась разобраться, что может быть, чего не может, перебирала различные вероятные сценарии, возникающие в туманных дебрях ее воображения. С одной стороны, казалось крайне невероятным — даже чудовищным, — что команда киллеров явилась в Люксембург с целью кого-то убить. Этого она отрицать не могла. Но не могла и отбросить эту мысль как единственное рациональное объяснение того факта, что данная парочка с фальшивыми документами явилась сюда и сняла эту квартиру, дающую столь идеальные возможности любому, готовящему убийство.
Другие сценарии касались возможного бегства. Но действительно ли эти люди беженцы?
Или, естественно, самый худший из сценариев: не явились ли они в Люксембург следом за Кейт?
От ее прошлого к ее настоящему тянулась только одна ниточка, тянулась через промежуток в пять лет, через Атлантику, — ниточка, способная выдернуть ее назад, обвиться вокруг шеи и удавить.
Кейт всегда помнила, что так и не узнала, чем кончил Эдуардо Торрес. Там остались неподчищенные хвосты, вопросы без ответов; имелись и кое-какие странные свидетельства. Плюс к тому: никто никогда так и не откопал сокровища Торреса, составлявшие, как многие были уверены, десятки миллионов долларов. Считалось, что эти денежки ему удалось тайно перетащить на номерной счет в Европе.
