Нина подняла глаза на Джереми:

— А серьезно, вы хотели бы побывать в этих странах?

— Пожалуй, да. Когда читаешь о растительном мире, такие места не могут не манить.

На кувшине расплывалось отражение Нининой головы, похожее на мыльный пузырь, готовый улететь в небо.

— Я слышала, что есть ядовитые растения, от которых человек может сойти с ума. Кажется, такие растут в Австралии. Я читала, что в джунглях на севере Австралии растут лианы толщиной с человеческую руку, а в тамошнем море — странные водоросли и кораллы.

— Но, видите ли, кораллы — это не растения, хотя люди и считают их таковыми. По сути это колонии маленьких животных.

— А морские огурцы? — вспомнила Нина из той же книги. — Это растения или животные?

— Боже мой! — воскликнула Анна. — Морские огурцы! Откуда ты знаешь о таких вещах?

— В брайтонской библиотеке была книга об этом.

— У меня есть книга, которая может вас заинтересовать, — сказал Джереми. — Мы можем вместе посмотреть иллюстрации — нечасто мне попадается человек, интересующийся подобными вещами.

— Ну что ж, — вздохнула Анна, — я только одно могу сказать по поводу всех этих ядовитых деревьев и животных, похожих на растения. Как хорошо, что я живу в Челтнеме, а не где-нибудь в Австралии!

Фэй пересылала Нине всю почту; раз в неделю ей писала из Ниццы Катя.

«Все мы чувствуем, как здесь против нашей маленькой общины поднимается волна неприязни, а Иван отмечает похожие настроения в армии. Распространились слухи, будто правительство в Петрограде не сможет погасить облигации военного займа, а в этом случае многие французы понесут большие убытки. Иван пишет — ему все больше кажется, что Европа не имеет будущего и что после войны нам лучше перебраться к его кузену Василию в Мексику. Помнишь, Дарья гадала нам на картах? Она сказала, что меня ждет дальняя дорога. Ума не приложу, что нам делать, Нина. Неужто и впрямь покинуть Европу и ехать в Мексику?»

Повивальной бабке было за шестьдесят. Звали ее Бетти. Она удовлетворенно провела ладонью по большому Нининому животу.

— Осталось недолго. Вы должны как следует кушать, побольше двигаться и поменьше думать. Ваша золовка сказала, что вы ищете няню, — я дала ей несколько имен. Так что беспокоиться не о чем. — Перед дверью она закопошилась, роясь у себя в сумке. — Сколько вы знаете о родах, миссис Трулав?

Нина устала, у нее болела голова.

— Что вы имеете в виду?

— Вы знаете, как дети появляются на свет? — Она подняла сумку и вздохнула. — Откуда ребенок выходит наружу?

— Я выросла в русской деревне, на ферме.

Старуха крякнула:

— Вот бы и все женщины в Англии росли на фермах.

Ребенок был превыше всего, ее собственное здоровье имело значение лишь потому, что от него зависело здоровье ребенка.

— Тебе ничего не грозит, все будет хорошо, — прошептала Нина, но у нее не хватило духу добавить: «Обещаю».

_____

Мэгги часто звонила и наконец приехала проведать Нину. Анна показала ей спальню, которая должна была стать детской.

— Скоро доставят колыбель. А взгляните-ка сюда, — она показала на фотографию Ричарда в форме. — Чтобы малыш знал, как выглядел его папа.

— Нина, ты уверена, что хочешь рожать здесь? — спросила Мэгги, когда Анна оставила их вдвоем. — Тебе не кажется, что было бы лучше, если бы ты поехала к нам? Мы были бы счастливы тебя принять, ты же знаешь. Мне тяжело думать, что ты потеряла Ричарда и отца ребенка, а здесь тебе даже не с кем поговорить…

— Анна потеряла Ричарда и мать, она бы просто не поняла.

— Наверно, ты права, — нерешительно произнесла Мэгги. — И ты останешься здесь какое-то время после родов?

— Я останусь, пока не кончится война. Необязательно в этом доме — Анна намекнула, что они с Джереми планируют пожениться в течение года, — но не исключено, что я останусь в Челтнеме. — Она достала из кармана конверт. — Я написала письмо Фрэнку с просьбой сообщить поверенному, что я не буду продлевать аренду брайтонского дома, когда кончится срок. — Она попросила его еще кое о чем — если что-то случится с ней, открыть ее металлическую шкатулку с письмами и уничтожить письма Гарри, а также ее письма к нему, которые ей вернул майор Джоунз.

— Ты вообще не собираешься возвращаться в Брайтон?

— Я вернусь только для того, чтобы проследить за упаковкой вещей, когда для этого придет время. — Она прислушалась и, убедившись, что в холле никого нет, добавила: — Ко мне снова приходил капитан Стюарт. Он знает о Гарри, я уверена, они читали наши письма.

Мэгги выглянула в окно. Шел дождь, и сад выглядел уныло.

— Англичане могут быть очень злыми, — заметила она. — Есть в нас немало настоящей жестокости.

— Я написала Руби, сестре Гарри — три письма в разное время, чтобы хоть какое-нибудь дошло, — и дала ей твой адрес, чтобы Анна не увидела ее ответного письма. Когда оно придет, позвонишь мне и скажешь, что она пишет?

— Конечно.

— Последнее время я много думаю о будущем, Мэгги. Я еще точно не знаю, но, когда война кончится, я, наверно, поеду к Кате в Ниццу. У Анны скоро будет собственная семья — ей будет не до меня. А из Ниццы я, может быть, отправлюсь в Австралию.

— Что?.. — Мэгги уставилась на нее в изумлении.

— Это еще только разговоры, но Катин муж считает, что им следует уехать в Мексику, а моя тетя со своей семьей поселилась в Канаде. — Она попыталась улыбнуться. — Если я уеду в Австралию, мы окажемся разбросаны по всему свету.

— Уедешь жить! — Глаза Мэгги затуманились слезами, и она быстро отвернулась. — Я и подумать не могла… Знаешь, как я буду скучать по тебе, а?

Нина знала, и ее решимость чуть было не поколебалась. Но Европа — и впрямь кладбище без конца и края, ребенку здесь не место.

Джереми принес книгу «Удивительная флора и фауна Тихого океана», которую обещал показать Нине. Сидя рядом с ней, он раскрыл книгу у себя на коленях.

— Тут есть глава об Австралии. — Он перевернул страницы. — Смотрите… — Он показал на иллюстрацию с деревом. — Гляньте-ка на эти цветы — «ёршик», «лапа кенгуру». Какие образные названия! Прямо как из детской книжки. — Он улыбнулся такой непосредственной улыбкой, будто и сам был ребенком.

— Как вы думаете, как там в Австралии? Каково было бы жить там? — Нина теперь стала так же медлительна в мыслях, как и в движениях.

— Как в раю, по-моему. Там еще столько неизведанного! Это одна из величайших радостей в ботанике — столько всего еще предстоит открыть. — Он перевернул страницу, и они стали разглядывать животных. — «Поразительное сумчатое», — прочел он вслух подпись под иллюстрацией с кенгуру. — А вот утконос. Когда первые колонисты послали в Англию заспиртованный образец, здешние зоологи решили, что это мистификация.

Внизу страницы была еще одна иллюстрация: «Коренной житель. Аборигены живут сегодня точно так же, как жили наши предки много тысяч лет назад». С фотографии на них глядел старик — темнокожий, с длинными седыми волосами и бородой. В его глазах была печаль.

— А попугаи — длиннохвостые, волнистые, какаду… Разве не великолепные птицы?

Красно-синий попугай был в точности таким же, какого Нина видела в пабе на Флит-стрит. Застигнутая врасплох, она быстро отвернулась и смахнула выступившие на глазах слезы.

— Нина, дорогая… — Джереми положил книгу на пол и взял ее руки в свои. — Если тебе нужно поговорить, если я чем-то могу помочь… Я знаю, как трудно бывает порой не разувериться в Христовой любви и сострадании…

В комнату вошла Анна, но, увидев их, остановилась.

— Что случилось?

— Нина немножко расстроилась. Я как раз собирался сказать ей, как замечательно, что она приехала в Челтнем. Очень хорошо, что в такое время вы с ней будете вместе. — Он выпустил руки Нины.

— Да, — отозвалась Анна, — мы очень рады, что ты с нами. — Она села на стул напротив них. — Нина, ты нервничаешь из-за полицейского расследования, да? Я и сама на этот счет беспокоюсь, нам ведь ничего не сообщают. Давно собираюсь написать им, поинтересоваться, как двигается дело. Джереми, дорогой, поможешь мне с письмом? Мы должны обратиться к офицеру, ведущему следствие. Нина, как его звать?