— У вас есть собственный взгляд на это трагическое событие? — спросил после длинной паузы Петр Коварж, потому что Янде этот волосатик уже так надоел, что у него пропала охота задавать вопросы.

— Нет.

— Но узнав об убийстве… должны же вы были подумать хоть о чем-нибудь.

— Не должен.

Коварж бессильно развел руками.

— Пан Беранек, — обратился к нему Янда, — есть у вас какой-нибудь другой костюм, кроме того, в котором вы нас посетили?

— Ну.

— Почему же вы его не надели?

— Не годится для общества.

— А для чего годится?

— Для путешествий.

— Хм. Что это за костюм?

— Штормовка.

— В таком случае хорошо, что вы надели свой выходной костюм, — вздохнул Янда.

— И я говорю, — кивнул довольный Беранек.

— В штормовке его сюда не пустили бы, — процедил Коварж. — Итак, подведем итоги: за весь вечер, от вашего ухода из замка до возвращения, из своих сотрудников вы видели только Седлницкого, Бенеша и Залеску.

— Этого я не говорил.

— Как не говорили? — разозлился поручик.

— Так вы же меня не спрашивали. Только о том, встречал ли я кого-нибудь по дороге туда и обратно.

— Значит, вы видели еще кого-то? — Коварж с трудом овладел собой.

— Ну. Ту пышку.

— Которую?

— Лудвикову. Стояла и смотрела в ресторан через окно.

— Вы выходили наружу?

— Ну. Помочиться.

— Сколько было времени?

— Примерно четверть одиннадцатого. В десять я глянул на часы.

— О чем вы говорили?

— Ни о чем. Она меня не видела.

— Как это не видела?

— Стояла у углового окна как приклеенная и пялила глаза внутрь.

— Что вы подумали?

— Ничего. Я о своих маленьких потребностях не размышляю.

— Хватит! — Янда неожиданно закричал так, что Коварж и Чап вздрогнули, но Беранек даже не моргнул. — Или вы будете давать показания как следует, или мы вас оставим здесь! Доводов найдется не меньше десяти!

Беранек открыл было рот, но передумал отвечать. Капитан закурил и несколько раз глубоко затянулся.

— Как вы думаете, кого она высматривала? — продолжал Коварж.

— Скорей всего кого-нибудь из речников. Среди них есть симпатичные.

— Это вы подумали тогда?

— Ну.

— Потом вы ее уже не видели?

— Нет.

— Еще раз подведем итог, — вздохнул поручик. — По дороге в ресторан из своих сотрудников вы не видели никого. «В раю» — Бенеша, Залеску и Седлницкого. Примерно в четверть одиннадцатого снаружи вы увидели Лудвикову, но она вас не видела. По дороге домой — снова никого. Так?

— Так.

— Значит, на тропе не было никого, во дворе тихо и темно, все спали. Правильно?

— Нет.

— Парень, я из-за тебя с ума сойду! — закричал теперь уже Коварж. — Прошу тебя, — обратился он к Янде, — арестуй его, такое никто не сможет выдержать.

— Я же даю показания, — обиженно отозвался Беранек. — Вы сказали: «Темный двор, все спали», а я на это: «Нет». Рассказываю как могу, за что арестовывать? Это вы называете законностью?

— Что вы видели во дворе? — спросил Янда сухо.

— Светилось окно. После полуночи. Значит, спали не все.

— Какое окно?

— На втором этаже. Справа. В углу.

— Это в подсобном помещении рядом с залом бракосочетаний, которое вы называете конференц-залом?

— Ну. Там живет Дарек. Наверное, еще читал. Когда я прошел двор, как раз дочитал.

— Погасил?

— Ну.

— Теперь, — сказал уставшим голосом Коварж, — я еще раз прочитаю вам ваши показания. В третий раз и, надеюсь, в последний.

Теперь Беранек со всем согласился.

— Что вы делали перед тем, как пойти в ресторан? — спросил Янда. — Конкретно в половине седьмого?

— А что?

— Задаем вопросы мы. Вспомните.

Бородатый ковбой выглядел уставшим.

— Я был в хранилище, — произнес наконец он.

— В котором?

— На втором этаже, в глубине, где стоят кушетки.

— Вы слышали ссору между Залеской и Седлницким?

— Нет.

— Странно. Они так шумели, что слышали все.

— Я покемарил немного. Чтобы вечером быть в форме,

— В хранилище?

— Это было после работы.

— Но ведь ваша комната почти рядом. Почему вы не пошли спать туда?

— Это трудно объяснить, — забормотал уже слегка обалдевший Беранек.

— Трудно или легко, но объяснить вы должны.

— Опять будете грозить камерой? Ладно, скажу.

Он долго мялся, мямлил, каждое слово из него приходилось выдавливать, как пасту из тюбика. И, к большому удивлению присутствующих, выяснилось, что, укладываясь время от времени в антикварные кровати в стиле ампир или барокко, с альковом или без, Беранек любит перед сном представить себя наследным владельцем замка. А также деревни, окрестных полей и лесов. Лежит он и размышляет, как проведет следующий день. И ночь.

— С деревенскими девушками? — ухмыльнулся Коварж. — Большая выгода — никаких алиментов. Дело в том, что пан Беранек, — объяснил он Янде, — из-за этих неприятных платежей не получает зарплату. За ним числился большой долг, и дело дошло до суда.

— Но на ресторан ему остается, — заметил капитан.

— Хожу туда раз в сто лет, — пробормотал притихший Беранек.

— Знаете, что очень странно? Что в полночь, в разгар веселья, вы вдруг вспомнили о работе.

— Это я сказал в шутку. Горчиц боялся, что мы не заплатим за ящик вина, и старший среди речников велел всем выложить деньги на стол. А я хотел, чтобы у меня хоть что-нибудь осталось. На потом.

Наступила тишина. Янда незаметно зевнул.

— Хотите ли вы дополнить свои показания? — спросил после паузы Коварж.

— Нет.

— Тогда свободны, — отпустил его Янда. — Из замка не отлучаться. Еще поговорим.

Беранек встал с кресла так, словно на шее у него висела двухпудовая гиря. Ни на кого не глядя, поплелся к двери. В коридоре остановился перед Альтмановой и Бенешем.

— Я довел их до ручки! — заявил он с победным видом.

— Проходи и садись, — пригласил Коварж Дарека Бенеша. — Историю твоих приключений знаем, она даже есть у нас в архиве, но я обязан снова спросить тебя, когда ты родился…

— Не тыкайте мне, — вяло возразил Бенеш и упал в кресло, словно у него подкосились ноги.

— Не тыкайте ему, товарищ поручик, — строго сказал Янда. Пока выполнялись формальности, он рассматривал молодого фотографа. Хрупкая фигура с узкими плечами, белые тонкие девичьи руки. В открытой схватке с молодой, здоровой женщиной у него нет никаких шансов. Самое большее, на что он способен, — вызвать испуг. «Разве что, — подумал капитан, — застанет врасплох. Нападет из засады…» Ему вспомнилась узкая и длинная фигура из песчаника, установленная на слишком широкий постамент.

Лицо Дарека Бенеша — вытянутое, бледное — было покрыто рыжеватыми веснушками. Волосы густые, тоже с рыжим оттенком. «Если следовать моей теории, — подумал Янда, — что природа каждого наделяет хоть чем-то, то Бенешу достались глаза». Они были большими, миндалевидными. Сейчас, правда, в них спрятался испуг. На вопросы Коваржа Дарек отвечал дрожащим сиплым голосом.

Около половины девятого он увидел, как Яначек ловко открыл старые запоры ворот. Они вышли вместе. Яначек направился на горку в заказнике, а Бенеш — вниз, к деревне. В ресторан «В раю» пришел после девяти, подсел к Седлницкому и Беранеку. Вскоре появилась Залеска. Дарека стали подозревать, что он крался за ней по косогору. Это было неправдой, он же шел через деревню. Поэтому Бенеш обиделся и покинул ресторан. В замок возвращался той же дорогой, потому что не любит, когда на путях на него кричит oбxoдчица. Лег, попытался читать, но за день слишком устал, поэтому быстро уснул. Кроме Яначека, по дороге в ресторан и обратно никого из обитателей замка не встречал. Ничего не слышал и не знает.

— Хм. Теперь кое-что уточним, — обратился к нему Янда. — Из замка вы вышли около половины девятого, в ресторан пришли после девяти. Путь через деревню у вас занял больше получаса. Вы, наверное, время от времени останавливались и смотрели на звезды?