– Ровно через три недели. Все договорено.

Держа стакан в руке, Джерри последовал за Майрой в дом. Джейк, хмурясь, посмотрел им вслед.

– Карло вот-вот прирежет этого парня.

– Оставь, – засмеялся Сетти. – Пусть Майра повеселится. Нужно ей два дружка – пусть будет два. – Он отшвырнул окурок. – Положи зелье в сейф, Джейк. Карло оно до четверга не понадобится. В среду вечером отвезешь его в Рим.

Джейк что-то буркнул в ответ. Он подхватил клеенчатый пакет, и они вошли в дом. Как только они скрылись из виду, я стал спускаться по ступенькам к заливу, стараясь двигаться как можно тише. Оставалось еще несколько ступенек. Я видел красный огонек на стене гавани и притаился в тени, выискивая глазами парня, которого они называли Гарри. Его нигде не было видно. Где же он? Скользнуть в воду, не удостоверившись прежде, где он, я не смел. Мои глаза блуждали по темным теням. Я оглядел оба конца бухточки: его нигде не было.

И вдруг я почувствовал легкое дыхание у себя на затылке. Жуткий холодок пробежал у меня по спине. Не успел я обернуться, как мускулистая волосатая рука скользнула мне под подбородок и сдавила горло, а твердое колено уперлось в спину.

В ту долю секунды, прежде чем рука сомкнулась у меня на горле, отрезав воздух от легких, я понял, что этот человек, – вероятно, тот самый, которого они называли Гарри, – так же силен, как я, если не сильнее. Мне уже не хватало дыхания, легкие грозили лопнуть. Наброситься на него я не мог, так как он гнул меня назад, его колено врезалось мне в хребет. Из подобного захвата был только один выход – я обмяк. Ноги у меня подкосились, и я повалился на колени, сумев при этом выгнуть спину.

Послышалось приглушенное ругательство, тиски у меня на горле сошлись еще сильней. Я сделал отчаянную попытку бросить его через голову, но он оказался слишком тяжел. Тут мы оба потеряли равновесие, я поскользнулся на мокрых ступеньках, и мы вместе скатились в воду.

От неожиданности он ослабил захват, а я сжал его запястье и отвел руку от глотки, потом, изловчившись, вывернулся и, оказавшись с ним лицом к лицу, толкнул его снизу под подбородок, и он упал на спину. Я освободился от него и встал на ноги, жадно хватая ртом воздух.

Больше всего я боялся, как бы он не позвал на помощь. Что бы ни случилось, на вилле не должны знать, что я побывал там. Он всплыл на поверхность метрах в трех от меня. Я поднырнул под него, ухватил за ногу и потащил вниз.

Он так сильно меня лягнул, что мне пришлось отпустить его, и на этот раз мы всплыли одновременно. Я успел увидеть его вытаращенные глаза и оскалившийся рот. Он пошел на меня, подняв над водою правую руку, сверкнула сталь, и я резко бросился в сторону. Лезвие чуть меня не зацепило. Я нырнул, резко развернулся, заметил темные очертания его фигуры, обхватил его за пояс и потащил вниз, сжимая левой рукой его правое запястье.

Он бешено сопротивлялся, я тоже выбивался из сил. Я держал его под водой, сколько мог, а затем, когда легкие уже готовы были лопнуть, отпустил и всплыл на поверхность. Он появился секунд через пять после меня, и по вялым взмахам рук я понял, что он на последнем издыхании. Нож он потерял и, отчаянно пытаясь удрать от меня, издал сдавленный крик.

Я метнулся за ним и, положив руку между лопаток, снова толкнул его вниз, а сам нырнул за ним. Но он уже практически не оказывал сопротивления, и когда мы снова всплыли на поверхность, он был готов. Он бы утонул, если бы я не схватил его за майку и не поднял его. Голова у него перекатывалась на плечах, дыхания было не слышно.

Мы оказались в нескольких метрах от весельной лодки. Я отбуксировал его до лодки, перевалил через борт. Я тоже влез в лодку и склонился над ним, перевернул его на живот, чтобы из него вытекла вода, которой он наглотался, вставил весла в уключины и лихорадочно заработал ими, направляясь в Сорренто.

Наверное, где-то посредине пути – огни виллы уже скрылись из виду – Гарри зашевелился и что-то забормотал. Не хватало еще, чтобы он пришел в себя. О том, чтобы драться с ним в этой лодчонке, не могло быть и речи. Я поспешно перелез через сиденье для другого гребца и оказался рядом с Гарри, как раз когда он медленно принял сидячее положение. Он приподнял голову, подставил мне подбородок, и я так залепил ему правой, что содрал кожу на суставах. Он отлетел назад, как подстреленный, а когда голова стукнулась о днище, обмяк.

Я вернулся на место и снова заработал веслами. Он опять зашевелился, только когда я уже добрался до гавани.

Лодочник поджидал меня, у него глаза полезли из орбит, когда он увидел, что я не в его лодке. А когда я подхватил Гарри и вывалил его на песок, он чуть не сбежал от страха. Тут Гарри пришел в чувство и медленно выпрямился. Я сделал шаг к нему и, парировав слабый замах с левой, нанес страшный удар в челюсть, от которого он распластался у ног лодочника.

– Найдите полицейского! – скомандовал я. – Из-за лодки не переживайте. Найдите полицейского, живо!

Тут же подошел полицейский, который, очевидно, скрывался в тени автостоянки. Мне повезло, что он не стал препираться, как это у них водится, а спокойно меня выслушал. Вероятно, имя Фрэнка Сетти что-то для него да значило. Он повернулся к лодочнику, велел ему держать язык за зубами, надел наручники на Гарри и отвез нас с Гарри в полицию.

Повезло мне и в том, что Гранди еще не ушел домой. Он отупело уставился на меня, когда я, голый, в одних плавках, ввалился к нему в кабинет. При моем сообщении, что я нашел Сетти и забрал одного из его людей, он ожил. На вилле партия наркотиков, сообщил я, и, если он поторопится, у него будут все улики для ареста. Он связался с управлением полиции в Риме и побеседовал с начальником отдела по борьбе с наркотиками. Ему приказали устроить на вилле облаву.

Когда он направился к двери, я предупредил:

– Осторожней. Там пятеро мужчин, и все они круты и опасны.

Его лицо скривилось в улыбке:

– Я тоже могу быть крут и опасен.

Он вышел, и я услышал, как он громко отдает распоряжения. Немного погодя вошел полицейский и показал мне, где я могу принять горячий душ. Он также дал мне широкие фланелевые брюки и свитер.

Когда я оделся, Гранди уже уехал на берег, где он должен был ждать подкрепление из Неаполя. Я решил, что до начала облавы успею позвонить Максуэллу. Когда он взял трубку, я сказал, что в пределах получаса будет арестован Сетти, и пре-дупредил, чтобы он никуда не уходил и ждал подробностей. Я сказал, что отправлюсь на берег, где полиция готовится к налету на виллу Сетти.

Максуэлл сказал, что сообщит в Нью-Йорк о предстоящих событиях и будет ждать моего звонка.

Я взял такси и добрался до гавани.

Гранди с тридцатью вооруженными до зубов карабинерами рассаживались в три моторные лодки. Когда я попросился поехать с ними, Гранди от меня отмахнулся. Они с ревом умчались в темноту, оставив меня с моим лодочником, который к тому времени чуть ли не рвал на себе волосы, требуя обратно свою лодку. Я сказал, что покажу, где я ее оставил, если он найдет моторку, которая отвезла бы нас туда. После некоторых препирательств он уговорил одного из друзей отвезти нас, и мы отправились.

Пока мы забирали оставленную мною лодку, Гранди со своими людьми уже высадился у виллы Сетти. Я навострил уши, ожидая в любую минуту услышать пальбу, но ничего не услышал.

Мне удалось уговорить лодочника поторчать напротив бухточки Сетти. Уже взошла луна, и я разглядел там три полицейские лодки. Минут через двадцать вдоль стены пристани проследовала кучка людей, которые расселись по лодкам. С ними была девушка, и я догадался, что это Майра Сетти.

Я велел лодочнику возвращаться в Сорренто, и когда Гранди со своими людьми и арестованными высаживался, я уже ждал на берегу. Он взял их всех. Пока их заталкивали в поджидавший полицейский фургон, я подошел к Гранди.

– Наркотики взяли?

– А как же.

– Шума не было?

Он покачал головой: