— Нам бутылку лучшего вина, какое только есть в твоем баре!

И, даже не сомневаясь в том, что его заказ будет немедленно выполнен, Самюэль Лэм уселся на пластиковый стул.

Стефани с опаской покосилась на тонкие ножки стула, казалось, что они вот-вот не выдержат этого груза.

— Стефани! Прежде, чем Самюэль начнет тебе врать про себя, я лучше расскажу тебе о нем сам. Тогда у него будет меньше простора для рассказов и меньше шансов отбить тебя у меня.

Стефани еще раз с интересом посмотрела на небритого Самюэля Лэма. Она никак не могла взять в толк, что связывает ее утонченного мужа с этим простоватым и грубоватым мужчиной.

— Стефани, я знаю Самюэля сто лет.

Самюэль кивнул головой.

Заметив, что Самюэль что-то хочет сказать, Стефани упредила его.

— Можете звать меня просто Стефани.

— Джон как всегда врет.

— А что, он любит приврать? — с шутливым ужасом изумилась Стефани.

— Он не может без этого существовать, — подтвердил Самюэль Лэм. — Не знаю, что он будет говорить дальше, но начал он с вранья. Мне никак не может быть сто лет, потому что мне только девяносто девять…

— А ты, Самюэль, за последние сто лет совершенно не изменился. Разве что немного потолстел…

— А это, — усмехнулся Самюэль, — от здорового образа жизни. Я же не торчу, как ты, в городе. Ты посмотри на себя, Джо! Какой ты бледный и несчастный. А я веду правильный образ жизни. — Самюэль ударил себя кулаком по колену. — Ни в чем себе не отказываю, живу на природе.

Джон остановил своего приятеля, положив свою руку на его. Пальцы Джона казались хрупкими в сравнении с узловатой пятерней Самюэля.

— Так вот, Стефани, перед тобой сидит самый лучший скульптор Австралии.

— Вы что, действительно скульптор, и Джон не врет, как всегда?

— Врет. Я скульптор, но не лучший.

— Стефани, теперь ты не верь ему. Он лучший скульптор, и его работы есть во всех престижных коллекциях и музеях.

— Опять врет! — выкрикнул Самюэль. — Я свои работы лишь бы кому не продаю!

Луиза принесла и поставила на стол бутылку с вином и чистые бокалы. Она с нескрываемым интересом рассматривала Самюэля Лэма. Ей и раньше иногда приходилось видеть этого мужчину с таким запоминающимся лицом, но она и не думала, что он — такой известный скульптор.

Самюэль Лэм взял своей огромной рукой бутылку за горлышко. Казалось, что стекло не выдержит этих «объятий» и вот-вот треснет…

Но он очень элегантно наполнил бокалы, двумя пальцами легко подхватил свой и предложил выпить.

— За вас, Стефани! Вы — единственная красивая за этим столом и не врете.

— Я, Самюэль, просто еще не успела ничего сказать…

Все выпили, переглянулись и рассмеялись.

— А теперь, Стефани, — сказал Самюэль, — я расскажу вам немного о вашем муже. Я думаю, он не обидится. Ведь все это чистая правда.

— Не нужно, — попросил Джон.

— Ты же еще не знаешь, о чем я собираюсь рассказывать!

— Но ты же пообещал, что расскажешь правду… А этого не стоит делать.

— Говорите, говорите! Я слушаю, — с любопытством, бросая взгляд то на Джона, который испуганно вжался в спинку стула, то на Самюэля, который расплылся в улыбке, сказала Стефани.

— Так вот, ваш муж — гениальный художник. Это говорю вам я — Самюэль Лэм. А я в этом деле разбираюсь.

— А я знаю, что он гениальный художник.

— Это он вам сказал? — поинтересовался Самюэль.

— Нет, я купила у него две картины.

— Значит, вы очень богатая женщина, — задумчиво проговорил Самюэль Лэм, — если смогли купить пару его картин… И, значит, Джон польстился на деньги.

— А это плохо? — спросила Стефани.

— Джо, ты совершил прекрасную сделку. Лучшую в твоей жизни — продал картины собственной жене.

— Но ведь она тогда еще не была моей женой!

— Значит, ты очень предусмотрительный.

— Я знаю, что произошло. Ты пожалел свои картины и решил на ней жениться.

Стефани засмеялась. Ей уже давно не было так хорошо и весело, так легко в присутствии постороннего человека.

— Наверное, я все-таки соскучилась по обществу, — подумала Стефани.

А вслух добавила:

— Значит, я уже успела отдохнуть.

— Так что вы здесь все-таки делаете? — спросил Самюэль Лэм не то у Джона, не то у Стефани.

— Отдыхаем… — Стефани немного растерялась.

— Самюэль, у нас медовый месяц.

— Да разве здесь отдых?! — громыхнул на весь ресторан Самюэль. — Разве можно отдохнуть в отеле?!

— А в чем дело? — спросил Джон.

— Вы, наверное, считаете, что если отъехали на полтысячи миль от Сиднея, то попали в дикую природу? Здесь все испорчено цивилизацией. Я вам могу дать совет старого опытного человека, который умеет отдыхать.

— Мы слушаем, тебя, Самюэль.

— Настоящий отдых только в горах. Все побережье давно изгажено. В горах у меня огромный дом с мастерской, на берегу горного ручья. Там есть затока, где можно купаться… Эту воду можно пить… Там такая рыба, что ее можно ловить руками! А вокруг непуганные звери… Вы себе такого представить не можете! И это недалеко отсюда. Каких-нибудь тридцать миль расстояния по горизонтали и полторы мили вверх. Это настоящий Эдем, такой, каким создал его бог.

Джон и Стефани переглянулись.

— Как я понял, ты нас приглашаешь? — спросил Джон Кински.

— Я не дам вам здесь оставаться, — сказал Самюэль Лэм, — я просто обязан вас вытащить отсюда и показать, что такое настоящий отдых.

Он тут же наполнил бокалы и предложил выпить за Эдем.

— Самюэль, ваш дом в горах в самом деле называется Эдемом? — спросила Стефани.

— Конечно! Я сам только что это придумал, и мне это понравилось.

— А почему ты раньше мне не похвалился своим домом?

— Как я тебе мог похвалиться, если мы не виделись? — возразил Самюэль. — К тому же, я купил его совсем недавно. Это была полуразвалившаяся ферма. Но за год я из нее сделал такое… Да вы сами увидите! Такой мастерской, Джо, нет ни у кого… Но я признаюсь… — Самюэль подался вперед, — что я преследую корыстные цели.

— Ты хочешь, чтобы мы тебе заплатили? — с улыбкой спросил Джон.

— Да нет, я сам могу вам заплатить. Я хочу, чтобы вы пожили у меня пару недель… А, знаю, ты, Джон, колеблешься, потому что думаешь, что я буду вам мешать? Так вот. Вы будете жить совсем одни. Я на две недели уезжаю в Сидней. Мне нужно разобраться с одним коллекционером, который хочет купить сразу шесть моих работ… А, Джон, такого у тебя никогда не было? Хоть ты и гениальный художник?

— Сколько они весят? — поинтересовался Джон.

Самюэль задумался.

— Думаю, тонн двенадцать…

Стефани с уважением посмотрела на Самюэля Лэма.

— До обработки они весили тонн двадцать, но я вот этими руками убрал все лишнее.

— И ты живешь там один? Вот уже несколько лет? — спросил Джон.

— Почему один? — обиделся Самюэль. — У меня там много друзей… Целая стая собак…

— И, конечно, нам со Стефани придется их кормить…

— Да ты что, Джон! Они прекрасно добывают себе пищу сами. И если бы не эти собаки, то кролики уже сожрали бы мой дом и обглодали все скульптуры… И если вам потребуется дичь, вы только свистните, и мои собаки притащат вам сколько угодно. Но и без этого, Джон, у меня полные холодильники снеди. Там можно жить целый год, как на подводной лодке… И полный погреб вина…

— Ты согласна, Стефани? — спросил Джон.

Стефани даже не успела сообразить, как и почему она согласилась. Скорее всего, Самюэль Лэм обладал удивительным даром убеждать людей и принуждать их действовать по его воле.

— Конечно, поедем. Но только наша машина сломана, — спохватилась Стефани.

— Да черт с ней! Я вас туда отвезу и потом спущу обратно. Но, если вы захотите выехать, так у меня там есть еще один автомобиль. Джип.

— Нет, к джипу я больше не прикоснусь, — сказала Стефани.

Самюэль вопросительно посмотрел на нее.

Билли под столом толкнул ногой Чака.

— Ты слышал?

Чак кивнул.