— На какой машине он ездит?

— На разных. В последнее время на темно-синем «вольво».

— Кажется, я видел эту машину несколько дней назад в Варшаве. С французскими номерами.

— Возможно. Позавчера он был у Годлевского. Договорились, что завтра француз приедет на профилактику.

— Вы будете обслуживать эту машину?

— Скорее всего, не я. Мне всю ночь возиться с австрийской. Прохонь сам сделает профилактику французу. В прошлый раз тоже он делал. — Вятковский помолчал, потом решительно поднялся. — Ну, мне пора. Благодарю за угощенье, пан комендант. Если что, знайте — на Вятковского всегда можете рассчитывать.

Майор расплатился и тоже вышел. Наконец-то счастье ему улыбнулось, дело оказалось значительно проще, чем он предполагал. Они всего лишь заменяют подголовники! Неваровный не сомневался, что «вольво», который завтра появится в мастерской Годлевского, тоже будет иметь красные подголовники. Механик Войцех Прохонь их снимет и поставит взамен другие, со своей машины. Все дело занимает пару минут. Дело простое, но чем проще замысел, тем сложнее его раскрыть.

Но что они вывозят? Об этом можно было только догадываться.

Лучше всего было бы задержать француза на границе и хорошенько осмотреть его машину. Но тогда в руках милиции окажется всего лишь один из курьеров, пешка в игре международной шайки. Его арест насторожит других преступников. Майор помнил слова подполковника из Главного управления милиции: стоит пустить воду из крана, чтобы все улики мгновенно исчезли. Лучше оставить иностранца в покое и сообщить французской полиции, чтобы за этим типом последили. Самое главное — взять сразу всю группу и сделать это таким образом, чтобы накрыть ее на месте преступления. Нельзя забывать, за ними числится еще одно дело: убийство человека, милиционера, находившегося при исполнении служебных обязанностей. Преждевременное вмешательство, по мнению Неваровного, могло бы спугнуть главных виновников.

Майор решил пока ни о чем не сообщать начальству и продолжать действовать в одиночку. Он чувствовал: развязка приближается.

Хладнокровно обдумав создавшееся положение, Неваровный вынужден был признать, что не располагает точными данными о преступлениях, совершенных шайкой. Что привозят в подголовниках автомобилей? Может быть, наркотики, а возможно, доллары в одну сторону, а золото в другую?

Одно не вызывает сомнений: в Подлешной существует перевалочный пункт контрабандистов. Но профессия хозяина виллы на улице Акаций подсказывала: следует принимать в расчет и торговлю наркотиками.

Майор внимательно изучил виллу. Она была невелика: четыре комнаты и кухня. Зато — большая веранда, под которой размещался гараж, где наверняка без труда могут разместиться две машины. Под остальной частью дома — подвал. Наверху — обычные жилые комнаты. А вот что скрывается за маленькими окошками подвала?

Однажды утром в комнату майора постучали, и в дверях появился Стефан Зборковский с бутылкой молока в руках.

— Погода такая, — сказал он, — что я решился занести вам молоко прямо домой. Зачем вам беспокоиться?

— Большое спасибо. — Неваровный взял бутылку и поставил ее на стол.

Зборковский обернулся, как бы проверяя, нет ли в коридоре кого-нибудь из милиционеров, и вошел в комнату, тихо прикрыв за собой дверь.

— Пан майор… — шепнул он.

— Слушаю вас… — Неваровный, казалось, был удивлен поведением Стефанека.

— Я хотел вам кое-что сказать… Очень важное. Только боюсь… Если кто узнает, я могу потерять работу.

— Говорите спокойно. Только сначала сядьте. Что у вас?

— Совершенно случайно, пан майор, я напал на след серьезного преступления. Это было вчера утром. Я, как обычно, развозил молоко по улице Акаций. Когда ставил бутылку перед дверью виллы инженера Белковского, мне показалось, что в гараже горит свет. Я подумал, что просто позабыли погасить, и уже собрался ехать дальше, но потом испугался: а вдруг вор? На всякий случай решил проверить. Обошел террасу — там есть маленькое круглое окошко — и не ошибся: в гараже горел свет. Я подошел поближе, наклонился, ведь то окошко, пан комендант, почти у самой земли, а когда заглянул внутрь, то просто остолбенел.

— Вор?

— Хуже! Там целая химическая лаборатория: диффузионные аппараты, колбы, реторты, ректификционная колонка! Фабрика! Инженер Белковский и его жена в белых халатах… Я хорошо видел. Хотя окошко и заклеено черной бумагой, но в одном месте образовалась щель пальца в два…

— Может, самогон гонят? — майор делал вид, что не воспринимает услышанное всерьез.

— Нет, там что-то похуже, чем самогон.

— У инженера Белковского в Варшаве лаборатория медицинских анализов. Может, у него много работы и часть анализов он делает дома?

— Вы мне не верите?

— Верю, пан Стефанек. Спасибо за информацию. Вы меня заинтриговали. Сегодня они тоже работали?

— Вроде бы да, под дверями я видел свет.

— А в окошко вы не заглядывали?

— Нет. Побоялся.

— Жаль, что вы на этот раз не заглянули. Может быть, догадались, что они там делают.

— Да где мне догадаться. Вот если бы вдвоем…

— Хорошо, сходим.

— Завтра будет подходящая погода.

— Вы так думаете?

— На улице тепло, как весной. Давно уже я не помню такого января. Того и гляди пойдет дождь, стает снег. Ночь будет темная, никто не увидит. Да и следов мы не оставим. Тут дело серьезное, пан комендант. У меня есть чутье… Выйдем около пяти. Это самое лучшее время. Ночь, по улицам никто не бродит. Они чувствуют себя в полной безопасности.

— Согласен. Значит, в пять?

— Да, пан майор. Я выйду со своей тележкой с Березовой. Мы встретимся на углу Березовой и Акаций. Только, пан комендант, очень прошу хранить это дело в тайне. Даже от ваших людей. Ведь что знает Михаляк, сразу становится известно Эльжбете из «Марысеньки». А потом и весь поселок узнает. Тогда у нас ничего не выйдет.

Визит молочника привел майора в отличное настроение. Его предположения подтвердились. Приближался момент решающей встречи с бандой, с убийцей старшего сержанта Квасковяка. Теперь Неваровный был уверен — последнее звено цепи найдено.

Он знал также, как будут развиваться события на следующий день, и готовился к ним. Готовился без страха, но вместе с тем понимал, что самая трудная роль в этой операции достается ему.

Пока не стемнело, он еще раз обошел улицу Акаций. Потом долго чистил пистолет.

В девять вечера к майору явились два милиционера: капрал Неробис и капрал Анджей Садовский. Комендант лично проверил состояние их оружия. Позднее все трое отправились на обход. Прошли по Малиновой, Розовой и Акаций, вернулись в отделение. По пути майор дал своим людям детальные указания на следующий день: следовало учесть и непредвиденный ход событий.

До поздней ночи Неваровный писал рапорт полковнику. Документ был запечатан в конверт с надписями: «Секретно» и «Вручить полковнику лично в случае моей смерти».

Ночь была темной. Когда молочник выехал с Березовой и остановился у калитки дома на улице Акаций, со стороны пустыря к нему двинулась какая-то тень. Неваровный, одетый в свою неизменную куртку и шапочку, подошел к тележке.

— Доброе утро, — сказал он.

— Доброе утро, — тихо ответил Зборковский. — Вы пока прогуляйтесь по Березовой, а я дойду до дома Белковского, проверю, все ли в порядке, и вернусь.

— Отлично, — согласился майор.

Через пять минут Зборковский появился снова.

— Порядок, — сказал он. — В гараже горит свет.

Крадучись, они подошли к дому Белковского. Калитка была открыта. Видно, предусмотрительный Стефанек специально не закрыл ее.

— Ничего не вижу, — прошептал майор.

— Взгляните на ворота гаража, на самый низ, — тоже шепотом отозвался Зборковский. — Светится!

Неваровный разглядел наконец узенькую светлую полоску на бетонном пороге гаража.