— Вы все о своем, — едва заметно улыбнулся подполковник. — Обыск можно было бы провести, но, боюсь, он ничего не даст. Даже если бы мы обнаружили какую-то химическую аппаратуру, что из того? Такую лабораторию надо накрыть прямо во время работы. Из опыта французской полиции мы знаем, что сделать это нелегко. Аппаратура сконструирована таким образом, что стоит в момент тревоги открыть один только кран, как вся продукция вместе с водой уйдет в канализацию.

Неваровный что-то записал, как будто слова подполковника подсказали ему новую идею.

— Наркотики, изготовляемые в таких лабораториях, сразу же малыми партиями вывозятся оттуда, чтобы фабричка всегда была «чистой». У нас пока нет оснований считать, что где-то в Польше появилось такое «предприятие».

— Аппаратура, необходимая для этого, очень сложна?

— При желании, имея опиум, морфий или даже героин, можно изготовить в обычной аптеке.

— Я все же считаю, — упорно повторил Неваровный, — что вышел на верный след и разгадаю тайну трех бутылок молока.

Но на следующий день у порога виллы опять стояла одинокая белая бутылка. Но теперь это майора не смущало.

Однажды, выходя утром из отделения, он наткнулся на сержанта. Майор был уверен, что Михаляк преспокойно дремлет в соседней комнате, однако Михаляк был одет.

— Пан майор, — сказал он, — я пойду с вами. Это очень опасно. Как раз за такие вот прогулки Квасковяк и заплатил жизнью.

— Считаете, что и мне теперь проломят череп. Возвращайтесь-ка к телефону. Хорошо получится, если позвонят из Рушкова или Варшавы, а в отделении ни души.

— Пан майор, вы напрасно рискуете. Ведь можно же устроить так, чтобы с вами всегда кто-нибудь ходил. Двоих не тронут. А так недалеко и до беды.

— Ничего со мной не случится. А вы занимайтесь своим делом.

Майор отправился в свой ежедневный обход, но на этот раз тоже безрезультатно. Перед дверью опять стояла одна бутылка.

Только через десять дней, проходя, как обычно, по улице Акаций, Неваровный увидел три белых пятна. Снова майор сделал небольшой крюк по улицам и занял свой наблюдательный пункт в развалинах дома.

Он приготовился к долгому ожиданию и не ошибся. Часа полтора бутылки преспокойно стояли на месте. Наконец, как и в тот раз, их забрала женская рука. Дальше все пошло своим чередом: открылись и закрылись двери гаража и ворота. Старый автомобиль направился в сторону столицы.

Неваровный вернулся в отделение, разобрался с несколькими срочными делами и отправился в «суперсам». Не успел он еще сказать о цели своего визита, как заведующая опередила его:

— Если наш славный детектив все еще интересуется доставкой молока на дом, то у меня есть для него новость. Вчера раздался телефонный звонок. Некто с улицы Акаций заказал дополнительно два литра, а поскольку он обычно берет один, то вместе получается три.

— Я знаю, кому доставили это молоко. Интересно, звонил мужчина или женщина?

— Женщина.

— Вы узнали ее по голосу?

— Нет.

— Во всяком случае, я вам очень благодарен. Эти сведения прояснили один очень важный для меня вопрос.

Неваровный вернулся в отделение, заперся в своем кабинете и принялся обдумывать создавшееся положение. Теперь ему стало ясно: три бутылки молока служили условным сигналом. Кто угодно мог позвонить в магазин и заказать еще два литра молока хозяину старого автомобиля. Заказ принимался, а наутро молочник ставил перед дверью три бутылки.

Но что означал этот сигнал?

Майор понимал: просто наблюдая за виллой, он этого не узнает. Надо проследить дальнейшие действия ее владельца. Куда он едет? Хорошо бы поехать за ним. Но у отделения нет даже мотоцикла.

Ах, да! Майор даже стукнул себя по лбу. Он вспомнил, как полковник в порыве великодушия предложил ему «мерседес». Тогда он отказался, полагая, что начальник поселкового отделения милиции в роскошной машине выглядел бы смешно. Как бы сейчас пригодилась эта машина! Майор решил напомнить «старику» о его предложении, пусть даст хоть какую-нибудь старенькую «сирену»…

Кроме того, все труднее становилось вести следствие в одиночку. Иметь бы пару толковых помощников… Машину полковник, может, и даст, но людей… Нет, об этом не может быть и речи. А серьезных аргументов, подтверждающих необходимость помощи, у майора не было. Неваровный тяжело вздохнул. Придется пока поработать одному.

В тот же день в отделение явилась Янка Воркуцкая. Прежде чем она открыла рот, майор уже понял по ее расширенным зрачкам и слишком уверенным жестам, что с ней происходит что-то неладное.

Она вызывающе швырнула на стол школьный портфель.

— Я нё была в школе уже два дня и не уверена, пойду ли туда еще когда-нибудь. Мне все это надоело. И вы тоже со своим покровительством.

— Вы опять принимали наркотики, — сказал Неваровный.

— А хотя бы и так. Больше не могу, — пожаловалась она майору. — Отвратительно себя чувствую.

— Приступ наркотического голода. Он бы быстро прошел, если бы вы ему не поддались. Ведь вы же обещали не покупать никогда этой мерзости.

— И сдержала слово. Но вы тогда плохо обыскали мою комнату. Недавно я нашла пакетик с «героином». Сначала решила его не трогать, даже хотела выбросить. Но чем дальше, тем больше мне хотелось…

— Как-то я проходил мимо вашего дома, проверял, везде ли убран снег, и видел свет в вашем окне. А еще не было и шести.

— Я всегда вставала до шести. Можете родителей спросить. Даже теперь, когда ночи длинные и темные, я все равно встаю, делаю уроки или читаю. Пока была маленькой, мне приходилось воевать за возможность вставать рано. В конце концов мама примирилась с моим образом жизни.

Майор решился. Правда, он понимал, что серьезное дело нельзя доверить дилетантам, но у него не было иного выхода.

— Если бы вы захотели мне помочь, — начал он осторожно, — я поручил бы вам одно очень ответственное дело. Только его надо хранить в тайне даже от родителей.

— Можете на меня положиться.

— Тем более, — продолжал Неваровный, — что малейшая неосторожность, одно лишнее слово могут навлечь на вас серьезную опасность.

— Вы меня все больше интригуете. В чем дело?

— Из окна вашей комнаты хорошо видна соседняя вилла, да?

— Не совсем, только ее фасад.

— Я прошу вас каждое утро часов в шесть брать вот это, — майор передал девушке бинокль, — и проверять, стоят ли перед дверями домов, которые вы можете видеть из своего окна, бутылки с молоком. Там должны стоять по одной-две бутылки. Но если вы увидите, что перед каким-то домом стоят три бутылки, следует немедленно позвонить мне, в любое время.

— Вы смеетесь надо мной.

— Уверяю вас, это для меня чрезвычайно важно.

— Важно, кто сколько бутылок молока покупает?

— В данном случае — да. К сожалению, сейчас я не могу вам ничего больше сказать. Разве что одно: каждое утро я вынужден проходить по улице Акаций, чтобы проверять количество бутылок. Как видите, я больше доверяю вам, чем своим сотрудникам, которым мог бы поручить это дело.

— Вы действительно не шутите со мной?

— Я никогда не был так серьезен. Слово чести.

— Когда я должна приступить к делу?

— С завтрашнего утра. Если не заметите нигде трех бутылок молока, позвоните мне и скажите: «Все в порядке». Если да: «Приду после школы».

— Это пароль?

— Да. Кто-нибудь из ваших домашних может случайно услышать разговор. Поэтому он не должен вызывать подозрений. Итак, с завтрашнего дня.

На следующее утро майор, как обычно, в начале шестого осмотрел знакомую виллу. Едва он успел вернуться, как в комнату вошел милиционер.

— Вас к телефону.

Майор взял трубку и услышал голос девушки:

— Все в порядке.

— Дорогой майор! Что это вам вдруг… Машину! Разве какой-нибудь пост милиции во всем воеводстве ее имеет? В лучшем случае — мотоцикл.

— Два месяца назад вы мне сами предлагали. И не какую-нибудь «сирену», а «мерседес».