Бронислав Неваровный внимательно слушал сержанта. «Старик» не ошибся, обратив внимание майора на этого парня. Он и вправду был сообразителен и толков. Кроме того, что очень важно, прекрасно знал местных жителей.

— Если принять вашу точку зрения, — сказал майор, — то Квасковяка убили метрах в пятистах от его дома. Только с такого расстояния можно вернуться домой за десять минут. А после убийства тело переправили в лес.

— Так мне кажется.

— Отсюда вывод: подозреваться в убийстве могут все, живущие в радиусе пятисот метров от дома Квасковяка. Я прошу вас сделать перечень домов, расположенных в этом радиусе, и подробный список их жильцов. Естественно, исключая женщин и детей. Рана, нанесенная Квасковяку, свидетельствует о том, что убил его мужчина, причем сильный мужчина.

— Когда это сделать?

— Как можно скорее.

— Через час будет готово, — пообещал Михаляк. — Таких фамилий немного. Не более тридцати.

— Вполне достаточно, чтобы было трудно обнаружить того, кого мы ищем. Убийцу! Еще я хотел бы познакомиться с этими людьми, составить о них собственное мнение. А может, и не только с ними.

— Это проще простого. Стоит вам несколько раз заглянуть в «Марысеньку», как вы всех будете знать и все будут знать вас. «Марысенька» — единственное кафе и одновременно клуб Общества друзей Подлешной.

— Далеко отсюда?

— Тут все близко. На соседней улице.

— Частное заведение?

— И да, и нет. Официально — общественный сектор. А на самом деле собственность пани Марии Ковальской. Хитра баба. Вдова какого-то промышленника. У них была двухэтажная вилла. До войны — богатые люди, пожалуй, самые богатые в Подлешной. После войны пани Ковальская испугалась, что к ней кого-нибудь подселят и переделала дом так, что наверху получилась трехкомнатная квартира, а весь низ отдала Обществу друзей Подлешной. Общество же, пытаясь раздобыть средства на существование, добилось от местных властей разрешения на устройство кафе, которое взяла в аренду пани Мария. Отсюда и название.

— А я подумал, что это связано с Марысенькой Собеской, женой короля Яна.

— Нет. Король Собеский, кажется, изъездил всю Польшу, повсюду сажая дубы и липы, но в Подлешной вроде бы не был. Это кафе у нас очень популярно. Кроме «Марысеньки» и кооперативного ресторана, тут просто некуда пойти. Нет такого человека в Подлешной, который хоть раз в неделю не заглянул бы к пани Ковальской если не на чашечку кофе, то просто купить несколько пирожных. А в субботу там дансинг. Тогда можно встретить приезжих. Случается перед кафе стоит машин пятнадцать из Варшавы.

— Что вы делаете сегодня вечером, сержант?

— Ничего особенного. Хотел поехать в Варшаву…

— Прекрасно. Переоденьтесь в штатское и пойдемте вместе в «Марысеньку».

— Лучше всего идти около шести, потом трудно найти свободный столик.

— Прекрасно. А теперь я хотел бы осмотреть отделение, обойти окрестности и познакомиться с вашими коллегами.

Это была действительно красивая вилла. Сразу видно, что строил ее человек, которому не приходилось дрожать над каждым грошем, к тому же он обладал хорошим вкусом и сумел найти талантливого архитектора. Как и соседние дома, «Марысенька» была удалена от улицы метров на десять. Широкая лестница вела на крыльцо, откуда через двустворчатые двери открывался вход в просторный холл.

Холл был разделен на две части. В одной устроен гардероб, в другой — приемная для посетителей Общества друзей Подлешной. Соседняя дверь вела в большую комнату, где раньше, по-видимому, был салон богатого промышленника. Теперь от былой роскоши остались только мраморный камин и сильно потертый ковер на полу. В комнате стояло множество разнокалиберных столиков. Стулья и кресла были, наверное, тоже собраны откуда придется, но это даже придавало комнате, превращенной в главный зал кафе, своеобразное очарование. Несмотря на ранний час, большинство столиков было занято. Очень красивая девушка разносила на небольшом подносе чашечки с кофе, пирожные и торты домашней выпечки.

Между этой комнатой и соседней большая часть стены была разобрана. В глубине второй комнаты виднелась стойка, уставленная тарелочками с разнообразными закусками. Позади — целая коллекция вин, коньяков и ликеров. За стойкой царила во всей красоте цветущей пятидесятилетней женщины пани «Марысенька» — Мария Ковальская. Как успел заметить майор, для каждого гостя у нее была припасена любезная улыбка или радушное словечко. Более близкие ей люди удостаивались чести поцеловать ручку у «пани директор».

Неваровный выбрал столик у стены, почти в самом углу зала. Оттуда он мог свободно разглядывать посетителей кафе. Сержант Богдан Михаляк по случаю приезда старшего офицера милиции был одет в лучший вечерний костюм, белую рубашку и серебристый галстук. Майор, как обычно, был в старом, несколько помятом костюме. Впрочем, если бы он даже и захотел, то не смог бы прийти в чем-то ином. Съездить в Варшаву переодеться он бы не успел. Весь день новый комендант провел в знакомстве с местом своей будущей работы.

— Приветствую пана сержанта. Чем могу служить? — прелестная официантка одарила вновь прибывших лучезарной улыбкой.

— Мне кофе, — сказал майор.

— Мне тоже.

— И два раза сырники? — улыбка девушки очаровывала и искушала.

— Если можно, панна Эля, — подхватил Михаляк.

Девушка не отошла, а отплыла, провожаемая восхищенным взглядом сержанта.

— Хорошенькая, — заметил Неваровный.

— Гляжу на нее и не могу налюбоваться, — признался сержант.

— Так в чем же дело? — майора забавляла восторженность младшего коллеги.

— Слишком велика конкуренция и слишком пусто в кармане. Не по зубам простому сержанту. Она — девушка расчетливая. Об ее связи с инженером Белковским известно всем.

— Это тот, что занимается анализами?

— Он самый. Он сидит в соседней комнате, у окна. А худышка рядом с ним — его жена.

Бронислав Неваровный с интересом взглянул в указанном направлении и увидел очень полного мужчину лет шестидесяти с седоватыми, уже сильно поредевшими волосами. Сидевшая рядом женщина была его полной противоположностью. К ней очень подходило определение «кожа да кости».

— Вы же красивее и много моложе его. Не говоря уже о том, что он может быть ей не только отцом, но и дедом.

— Все дело в том, что у этого пана все в порядке с наличностью.

Через минуту официантка поставила на столик две чашечки кофе и два солидных куска сырника с золотистой корочкой.

— Очень приятно, — сказала она, — что пан майор посетил нас. Мы рады новому коменданту и надеемся, что он станет у нас постоянным и желанным гостем.

Делать было нечего. Майор встал, представился и поцеловал протянутую ему руку. Пани Мария Ковальская, наблюдавшая эту сцену из-за стойки, теперь тоже подошла к ним с подносом, уставленным бокалами с красным вином.

— Надеюсь, пан майор позволит, — пани Марысенька буквально таяла в улыбке, — поприветствовать его в нашей милой Подлешной и от имени всех ее обитателей выразить искреннюю радость, что мы приобрели столь энергичного и опытного коменданта милиции. Я счастлива, что именно нам выпала честь первыми приветствовать пана в нашем поселке. Правда, пан Адась?

В «пане Адасе» майор узнал человека, произносившего речь на похоронах у гроба Владислава Квасковяка. Он прощался с ним от имени местного народного Совета. Это был председатель совета Адам Рембовский.

— Конечно, конечно, — раздались голоса гостей из обоих залов.

Майору снова пришлось встать, поцеловать руку хозяйки кафе, а потом пожимать многочисленные руки, тянувшиеся к нему со всех сторон. Столик быстро окружила небольшая толпа.

— Выпьем за здоровье пана майора и за его успехи в работе, — предложила Ковальская.

Бокалов с вином, принесенных пани Марией, хватило только на тех, кто первым подошел к столику. Официантка принесла еще один поднос. Неваровный без конца чокался с совершенно незнакомыми людьми. Жаловаться не приходилось, его желание познакомиться с жителями Подлешной исполнилось почти мгновенно. Кто-то предложил сдвинуть два стола, потом к ним приставили третий, и вскоре через оба зала тянулся длинный стол, во главе которого усадили майора. Тост, предложенный хозяйкой кафе, вылился в целый банкет в честь нового стража порядка в Подлешной.