— Если Магомет не пожелал прийти к горе, то горе пришлось прийти к Магомету. — Майор несколько перефразировал известную поговорку. — Я ждал вас несколько дней и, признаться, огорчен, что не дождался.

Офицер милиции поудобнее уселся в кресле и, не спросив разрешения, закурил сигарету. Он решил вести себя демонстративно невежливо, поскольку понял, что иначе разговора может не получиться.

— А почему это я должна была прийти в милицию?

— В школе творятся скверные дела, а вы еще удивляетесь, почему этим интересуется милиция?

— Не понимаю.

— Вы не знаете, что произошло у вас здесь несколько дней назад?

— Вы имеете в виду девочку, которая заболела во время урока?

— Вы очень изящно определили, — майор специально подчеркнул последнее слово, — заболела.

— Девочка не из лучших учениц. Ей грозит недопуск к выпускным экзаменам. Бедняжка так боялась урока, который мог многое решить, что проглотила слишком большое количество успокаивающих таблеток. Вот и вся история.

— Прекрасно придумано.

— Вы обвиняете меня во лжи? — директриса встала. — У меня нет времени. Я не намерена дискутировать с вами.

— Сядьте, пожалуйста. Уверяю вас, лучше поговорить здесь, чем в милиции или в кабинете прокурора.

— Вы смеете меня обвинять?! Но в чем?

— По меньшей мере — в сокрытии преступления, каким является нелегальная торговля наркотиками, и в снисходительном отношении к наркоманам. Еще в прошлом году было отмечено три серьезных случая наркомании. Пришлось применить принудительное лечение.

— Они не были учениками моей школы.

— Да. Когда они отравились, то не были учениками вашей школы. Уже две недели. А до того? — майор начинал приходить в ярость. — Я знаю, что эту девочку навещали соученики, и не только они. Все уговаривали ее рассказать ту же сказочку, которую я только что услышал. Что за поразительное стечение обстоятельств! И я должен во все это верить?!

— У этой девочки скоро выпускные экзамены, у ее друзей тоже. Мы не хотели ломать им жизнь.

— И спокойно наблюдали, как они делают это сами, подрывая при этом свое здоровье.

— Я… я… — директриса даже стала заикаться, — я и не думала, что это так опасно. Молодые часто делают глупости. Недаром говорится, что разум приходит с годами. Иногда на детские выходки надо смотреть сквозь пальцы, тогда они быстрее проходят. Но если вы считаете, что дело приняло серьезный оборот, то, конечно же, весь педагогический коллектив примет самые энергичные меры, чтобы исправить положение.

— Боюсь, пани директор, что дело слишком далеко зашло, и педагогический коллектив тут мало чем поможет.

— Что же делать?

— Прежде всего надо было прийти ко мне и откровенно обо всем рассказать. Через час после происшествия, а еще лучше — до того. Чтобы милиция не узнавала в последнюю очередь того, что известно даже разносчику молока.

— Виновата, признаю. Недооценила опасности. — Пани директор уже не вспоминала об уроке, на который так спешила.

— Это не первый случай в вашей школе, и, боюсь, не последний. Надо смотреть правде в глаза.

— Вы правы, об этом я не подумала.

Теперь работникам милиции надо было обойти аптеки и проверить рецепты, по которым выдавались лекарства хотя бы последние два месяца. Поначалу «старик» был недоволен тем, что Неваровный занимает столько людей вопросами, непосредственно не связанными с главной задачей, — поимкой убийцы Квасковяка, но потом согласился с тем, что и такой след может привести к цели.

— Мы все ждем, — заметил на совещании, созванном по этому поводу, капитан Левандовский. — А пан майор не очень-то спешит.

— Торопливость, уважаемый коллега, — резко ответил Неваровный, — нужна при ловле блох. Вы очень торопитесь, заполняя камеры предварительного заключения, а что толку?

— Хватит, панове, — оборвал перепалку полковник. — Итак, будем проверять аптеки. А что дальше?

— Посмотрим, что даст проверка. Если обнаружим необходимый материал, арестуем виновного.

— А не лучше ли проследить его контакты? — предложил Левандовский.

— В такого рода делах не менее важен эффект внезапности, — защищал свою точку зрения майор.

— Панове! — «старик» не хотел допускать нового «обмена любезностями» между офицерами. — Сначала проверим наши подозрения, а если они подтвердятся, решим, что делать дальше.

Неваровный не ошибся. Проверка аптек не была бесцельной. Было обнаружено более восьмидесяти рецептов. Специалисты разделили их на три группы. Часть рецептов, несомненно, была написана рукой самого доктора. Но таких оказалось немного. На других кто-то пытался дописать медикаменты, не порекомендованные врачом, или, исправляя цифры, увеличивал количество доз с одной до трех. И, наконец, больше всего было рецептов, в которых и рекомендации врача, и его подпись были подделаны.

Офицеры снова собрались в кабинете полковника.

— Ваша взяла, майор, — отметил «старик», — но только не совсем. Вы целились выше, а попали в кого-то иного. Ну, ничего. Главное, что наркоманы будут оторваны от источника, в котором они получали порошки. Что собираетесь делать дальше?

— Считаю, что милиция должна начать официальное расследование. Произведу обыск. Конфискую запасы лекарств, если найду, допрошу человека, на которого падет подозрение. Составим протокол. Может быть, арестую виновного.

— И на всю Подлешную поднимется страшный крик, — усмехнулся полковник. — Представляете, какие посыплются жалобы. Не забудьте, майор, мы имеем дело со школьниками, да еще перед выпускными экзаменами. Им это не повредит?

— Отдаю себе отчет в сложности положения, но считаю, что настал момент, когда милиция должна проявить твердость. Я за арест виновного. Хотя бы на сорок восемь часов.

— Я тоже. — Капитан Левандовский, кажется, впервые поддержал Неваровного. — А если прокурор не даст санкции на арест за распространение наркотиков, то должен дать ее за подделку рецептов. Преступление ведь налицо.

— Вы говорите так потому, что у вас нет детей этого возраста. — Полковник, казалось, был более терпим к юношеским выходкам. — Теоретически вы правы, но…

— Пан полковник, я не хотел бы никому ни ломать жизнь, ни затруднять сдачу экзаменов. Но наступило время припугнуть доморощенных наркоманов. Посмотрим, как поведет себя виновник. От этого будут зависеть мои дальнейшие шаги. Но и перед арестом я не остановлюсь.

— А потом освободишь по просьбе родителей, — подхватил «старик», — это может дать неплохой результат. Заставит некоторых родителей побольше интересоваться образом жизни своих детей. Хотя бы из страха, что и их может коснуться нечто подобное. Разразится огромный скандал на весь поселок. Ну что ж… Если считаешь нужным. Но если почувствуешь необходимость обратиться к прокурору за санкцией на продление ареста, не делай этого без моего ведома.

Около четырех часов майор Неваровный в сопровождении сержанта Михаляка позвонил в дверь доктора Воркуцкого Им открыла медсестра и спросила, записаны ли они на сегодня.

— Нет, мы по служебному делу. Мне надо видеть доктора.

— Сейчас доложу.

В приемную вышел хозяин дома.

— Добрый день, майор. Вы ко мне? — удивился он.

— К сожалению, да.

Что-то вроде тени беспокойства прошло по лицу доктора, однако он вежливо пригласил гостей в свой личный кабинет.

— Чем могу служить?

Майор вынул из бумажника рецепт.

— Вы писали?

— Подруга дочери жаловалась на сильный кашель. Припоминаю.

— Тройная доза?

— Девочка сказала, что у них дома все кашляют. А в чем дело, майор?

— Думаю, вы прекрасно все понимаете… Достаточно вспомнить недавнее происшествие в школе.

— А что у меня с этим общего?

— Молодая наркоманка отравилась лекарствами. — Говоря это, майор показал другой рецепт. — Здесь сразу несколько лекарств. И тоже тройные дозы. Взгляните.

У доктора, когда он брал листок, слегка дрожали руки. Он внимательно посмотрел рецепт и вернул его майору.