Я прикрыла лицо краем покрывала и незаметно выскользнула в коридор.

Арий устал от нескончаемых разговоров, устал от слишком мягких подушек, устал от бессмысленности происходящего, но больше всего его утомила возлежавшая рядом с ним юная особа.

— Ты такой отважный, день за днем рискуешь своей жизнью, сражаясь на арене, — проворковала она и игриво провела алым ногтем по его руке. — Скажи, тебе когда-нибудь бывает страшно? Я бы жутко боялась, окажись я на твоем месте.

Арий представил ее в пасти льва.

— Да, — согласился он.

— Ты произнес целое слово, — рассмеялась его собеседница, тряхнув головой. — Какая удача!

Арий потянулся за графином с вином.

— Не сердись на меня, — проговорила она, надув губки, и откинулась назад, чтобы он мог восхититься ее обтянутой шелком грудью. Арий окинул ее взглядом. Великолепная грудь. Роскошные волосы. Красивое личико. Глаза, как у хорька.

Неожиданно раздались звуки флейт. Музыка заглушила его голос прежде, чем он успел сказать навязчивой красотке, чтобы она оставила его в покое. Гости соскользнули с лож и направились в сад. Сенаторы подхватили под руки чужих жен и чинно направились по залитым лунным светом дорожкам к цветникам; гладиаторы без стеснения похватали рабынь и потащили их куда-то в темноту. Великий Беллерафон исчез за статуей Нептуна вместе с некой благородной матроной из рода Сульпициев.

На плечо Арию легка маленькая жаркая рука.

— Ты не против прогулки по саду? — спросила девушка с глазами хорька. — О моем отце не беспокойся. Он занят разговором с твоим ланистой, — пояснила она и провела языком по накрашенным губам.

Арий покорно позволил стащить себя с неудобного ложа и задержался лишь на короткое мгновение, чтобы схватить со стола графин с вином. Нежная рука с ярко-красными ногтями вцепилась в его локоть, довольно бесцеремонно направляя на посыпанную гравием дорожку, что вела прочь от дома. Здесь в воздухе висел густой аромат жасмина и роз.

— Откуда ты родом? — улыбнулась юная красотка. — Я просто умираю от любопытства.

— Ниоткуда.

— Любой человек откуда-то родом…

— Это случайно не твой отец? — он указал куда-то себе за спину. Девушка обернулась, Арий же высвободил руку и юркнул в кусты.

— Арий!

Он вынырнул из кустов рядом со стеной атриума и, свернув за угол, направился в глубь дома. Светильники были потушены, в комнатах темно. Оглянувшись, он увидел, что дочь хозяина дома все еще стоит на тропинке сада и, наклонив голову, высматривает его в темноте. Прежде чем она успела заметить его, Арий нырнул в ближайший дверной проем.

Купальня. Он разглядел слабое мерцание воды в бассейне. Арий прислонился к стене, ощущая спиной восхитительно прохладный мрамор, и, опустившись на пол, вытащил пробку из графина. Наконец-то он нашел место, где можно спокойно напиться. Разве стоит беспокоиться, что завтра у него с похмелья будет болеть голова? Кому какое дело? В любом случае он собрался умереть.

И Арий сделал долгий глоток.

Громкий шорох, донесшийся из дальнего угла, заставил его застыть в неподвижности. Он бесшумно поднялся на ноги и осторожно приблизился к краю бассейна.

И вновь какой-то звук. Арий метнулся в темноту и вцепился в тонкое запястье.

— Не двигайся, или я убью тебя. — Демон в его голове шевельнулся снова. — Кто ты?

— Я — Тея, — вежливо произнес женский голос. — Ты всегда начинаешь разговор с угроз?

Запястье незнакомки было тонким, с гладкой кожей. Арий выпустил ее руку и отступил назад. И только тогда понял, что оно было липким от крови.

— У тебя на руке кровь.

— Верно, — согласилась девушка. — И сильно идет. В чаше собралось ее на два пальца. На этот раз порез оказался слишком глубоким.

Арий подумал, что она, возможно, пьяна.

— Кто ты такая?

— Тея, — повторила она. — Моя рука тебе не видна, но я протянула ее для рукопожатия. То есть мою другую руку, которая не в крови.

Ее ладонь оказалась мозолистой, ладонь рабыни.

— Ты порезалась? — поинтересовался он.

— Да, я порезала себя, — согласилась девушка. — Я часто так делаю. Мои запястья похожи на твою спину.

Он вздрогнул.

— Ты ведь Арий, верно? Бритт с римским именем. Тея… это греческое имя, правда, сама я еврейка. Все, я замолкаю. Насколько я понимаю, ты хотел посидеть в одиночестве где-нибудь в темном углу и напиться.

Арий сел снова, прислонившись спиной к стене, и несколькими глотками осушил графин до дна. Его глаза уже успели привыкнуть к темноте. Он сумел различить неясный профиль, прямой нос, пряди волос, прижатое к краю чаши запястье. Девушка что-то тихо напевала себе под нос на незнакомом языке.

— She’ma Yisrael, Adonai Aloujanou, Adonai echad. — Ее голос легким эхом отлетал от мраморных стен купальни — теплый, мелодичный альт. Однако необычная музыка вскоре смолкла, растворившись в темноте, и он закрыл глаза.

— Арий.

— Что?

— Скажи, ты завтра проиграешь?

— Да.

— Жаль. Мне придется смотреть поединок. Меня таскают на все игры, — добавила она. — А я их ненавижу. Ненавижу, слышишь?

Ему показалось, будто он слышит, как кровь капает в голубую чашу.

— Да.

— И ты тоже? Я так и думала. Ты ведь не Беллерафон, который упивается рукоплесканиями трибун.

Какая кромешная тьма. Как при сотворении мира.

— Тогда кто же я такой?

— Варвар, — она почти пропела это слово. — Варвар, Варвар, Варвар. Откуда ты родом, Варвар?

— Из Бригантин. — Арий сам не ожидал, с какой легкостью слетело это слово с его языка, развязанного вином. — Это в Британии, но мы называем ее Альбионом. Это далеко на севере. Там горы возле самого моря. — Перед его внутренним взором по-прежнему стояли горы, их очертания четко вырисовывались на фоне ночной тьмы.

— У тебя есть родные?

— Два брата. Мать умерла молодой. Мой отец…

— Он был великим вождем? — предположила она.

— Кузнецом. Он верил в силу железа и бронзы, а не в сражения. Сражаться меня научили братья. Я вырос на рассказах о Верцингеториксе.

— Кто это?

— Верцингеторикс — вождь галлов. Он едва не разбил войска Юлия Цезаря. Герой моего детства.

— Как он погиб?

Арий безрадостно улыбнулся.

— На арене.

— Понятно. — Девушка немного помолчала. — Что еще?

— Римский форт… он находился неподалеку. Мы платили дань: отдавали скот, зерно, железо. Моим братьям нравилось грабить римлян. Они сделались самонадеянными, убили нескольких стражников. Римляне в отместку убили их обоих.

…Стрелы, стена из щитов, крики людей, ржание лошадей. Мэдок погиб, пронзенный десятком вражеских копий, Таркокс нашел смерть под лошадиными копытами.

— А ты?

— Мне было тринадцать. Глупый мальчишка. Вместо того чтобы побежать к отцу и предупредить воинов, я застыл возле тел мертвых братьев. А ведь я и был Непобедимым Верцингеториксом. Римляне взяли меня в плен. Отца убили. Деревню сожгли. Остальных моих соплеменников продали в рабство.

Дым, кровь, иступленные вопли женщин. Тринадцатилетний мальчишка, схвативший слишком тяжелый для него меч, чтобы броситься с ним на врагов.

Глупый мальчишка. Арий отогнал от себя кровавую картину.

— А что было потом?

Он сам не заметил, как почти позабыл о присутствии девушки по имени Тея.

— Соляные шахты. Я был рослым для своего возраста. Меня отправили таскать соляные глыбы в Триновантию. Потом попал в Галлию. Я все время восставал, за неповиновение меня постоянно продавали новым хозяевам. Таскал камни. Вот и вся доблестная история Варвара.

Голова приятно затуманилась. Ему хотелось еще вина. Девушка ничего не сказала, и Арий был ей благодарен. До него донесся слабый звук ее дыхания, и он повернул голову в ее сторону. Чаша, этот тускло мерцающий диск у нее на коленях, слегка накренилась.

— Почему ты это делаешь? — бесхитростно спросил он.

Какое-то время она молчала, но затем ответила:

— Ты когда-нибудь слышал о Масаде?

— Нет.