Ничего не ответив, я взглянул на своих спутников. Они уже закрыли рты и выглядели почти бодрыми. «В конце концов, грабеж — это основное занятие кошачьих солдат, — подумал я. — Они ненавидят меня так же, как Большой Скорпион, и, если все время грозить им пистолетом, они рано или поздно убьют меня. Кто оцепит мое благородство?» Я чувствовал, что уже начинаю заражаться кошачьей психологией: моя храбрость все чаще уступала место приспособленчеству. Но когда я согласился, Большой Скорпион не замедлил попросить меня возглавить операцию. На этот раз мой ответ был твердым: грабьте сами, а меня не впутывайте.

Солдаты уже давно почуяли запах добычи. Не дожидаясь приказа, они бросили тюки на землю и с палками в лапах ринулись вперед. Большого Скорпиона я тоже еще не видел таким смелым — глаза его бесстрашно округлились, шерсть встала торчком, палка взметнулась в воздух. Правда, в саму рощу воители не побежали, а как безумные стали носиться вокруг. Я понял, что они выманивают из рощи охранников. Увидев, что там нет никакого движения, Большой Скорпион засмеялся, солдаты тоже, и вся армия бросилась на дурманные деревья.

Внезапно из рощи донесся крик. Большой Скорпион заморгал своими уже не круглыми глазами, солдаты бросили палки, попятились и, обхватив голову лапами; завыли:

— Там иностранец! Иностранец!

Хозяин, казалось, не поверил, но его возражение прозвучало без особой убежденности:

— Иностранец? Я точно знаю, что там нет иностранца…

Пока он бормотал, из лесу вышло множество кошачьих солдат и два высоких беловолосых существа, вооруженных блестящими палками. «Это наверняка иностранцы, — подумал я. — Ведь они химическим путем делают что-то вроде железа… Как мне быть, если Большой Скорпион попросит меня драться с ними?! Я даже не знаю, что это за блестящие палки». Хотя я и не затевал грабежа, я все-таки чувствовал себя сторонником Большого Скорпиона: его поражение уронило бы и мой авторитет.

— Скорее задержи их! — шепнул мне Большой Скорпион.

Отбросив размышления, я вынул пистолет и двинулся вперед.

К моему удивлению, беловолосые существа (они тоже были похожи на кошек) остановились. Большой Скорпион подбежал ко мне, из чего я понял, что особой опасности нет.

— Начинай переговоры! — зашептал он, прячась за мою спину.

Я слегка оторопел. Почему он больше не толкает меня в драку? О чем разговаривать с этими белыми существами? Человек всегда теряется, когда от него требуют меньше, чем он собирался дать. А один из моих соперников промолвил, обращаясь к Большому Скорпиону:

— Штрафуем тебя на шесть тюков дурманного листа, каждому по два.

Я оглянулся. Белых людей-кошек было только двое. Почему же он насчитал шесть тюков?

— Говори с ними! — торопливо шептал Большой Скорпион.

По-прежнему не зная, что говорить, я машинально повторил:

— Штрафуем тебя на шесть тюков…

Белые существа улыбнулись и с довольным видом кивнули головами. Большой Скорпион облегченно вздохнул, а я по-прежнему не мог ничего понять. Только когда тюки принесли и белые люди-кошки предложили мне выбирать первому, я сообразил, что они включили в свою компанию меня. Оставалось лишь ответить такой же вежливостью и отдать им лучшие тюки. Иностранцы поклонились:

— Мы тоже скоро закончим сбор листьев, еще увидимся с вами в городе.

— Еще увидимся… — повторил я, чувствуя, что вновь столкнулся с каким-то странным обычаем. Белые существа приказали своим солдатам забрать тюки и скрылись в роще.

Прибыв в Кошачий город и поговорив с другими иностранцами, я наконец разобрался в этом приключении. Поскольку люди-кошки не могут победить иностранцев, у них остается только одна надежда: что чужеземцы сами перебьют друг друга. Для укрепления своей мощи нужна энергия, а кошки не любят ее расходовать. Они предпочитают молить богов о том, чтобы иностранцы ввязались в междоусобицу, которая тотчас позволит им, кошкам, стать сильными, вернее, увидеть другие страны такими же слабыми, как Кошачье государство. Иностранцы раскусили этот замысел. Они часто конфликтовали с Кошачьим государством, но никогда не доводили дело до конфликтов между остальными государствами. Они прекрасно понимали, что даже победа может обернуться для них поражением, если они будут разобщены. И наоборот: объединившись, они смогут получить от людей-кошек немалую выгоду. Так строилась не только международная политика, но и жизнь всех иностранцев в Кошачьем государстве. Их основной профессией здесь была охрана дурманных рощ. Однако охранять они условились лишь от местных жителей, а не друг от друга. Преступивший это правило наказывался, благодаря чему люди-кошки ценили иностранцев все больше.

Для приезжих такая система была совсем недурна. А для туземцев? Я невольно обиделся за жителей Кошачьего города, по затем подумал: «Они сами виноваты, что терпят это, не стараются стать сильными и давят своих соплеменников с помощью иностранцев. Уважать можно только достойных людей, а люди-кошки утратили и честь и совесть — неудивительно, что иностранцы с ними не церемонятся».

После разговоров на эту тему я долго пребывал в дурном настроении.

Но вернусь к Большому Скорпиону: уплата контрибуции ничуть не огорчила его, он даже чувствовал себя победителем, с важным видом взгромоздился на кошачьи головы и сказал, что если я не нуждаюсь в таком количестве дурманных листьев (они ведь мне не очень нравятся), то он готов выкупить их за тридцать национальных престижей. Я знал, что два тюка стоят по меньшей мере триста престижей, но не стал торговаться с ним и вообще не ответил на его предложение.

Солнце уже клонилось к западу, когда впереди показался Кошачий город.

Едва я увидел его, как почему-то решил, что эта цивилизация скоро должна погибнуть. Я еще не был знатоком кошачьей цивилизации; та ее часть, с которой я столкнулся в деревне, лишь пробудила мое любопытство, желание выяснить подлинную суть. Не верилось, что здешняя культура сводится к одним ужасам. Конечно, цивилизации иногда погибают, наша земная история тоже писана не розовой водичкой, но если мы способны плакать даже над описаниями истории, то еще горше наблюдать гибнущую цивилизацию собственными глазами.

У человека перед смертью может быть цветущий вид; обреченный на гибель город порой бывает шумным, оживленным — и все-таки он умирает, медленно и неотвратимо. Можно еще спасти отдельного человека, но не город. Кажется, будто разящий перст судьбы занесен и над дурными, и над хорошими его обитателями. Хороших обитателей немного, они торопят свою гибель или пишут завещания, но их крики, и печальные и веселые, так же бессмысленны, как треск цикад, пытающихся заглушить вой осеннего ветра.

Этот разящий перст я увидел над жителями Кошачьего города — по моему необъяснимому предчувствию, от них скоро останется лишь прах и пепел.

Кошачий город выглядел очень оживленным. Его планировка показалась мне наипростейшей, как у военного лагеря. Никаких улиц и переулков, только дома и пустыри — точнее, один большой пустырь, на котором стоит множество бесцветных домов… Все пространство между домами заполнено народом, неизвестно чем занимающимся. Никто не ходит по прямой, каждый обязательно мешает другому. К счастью, пустыри весьма обширны, поэтому прохожие все-таки сливаются в потоки, которые ударяются в дома, словно в дамбы. Я еще не знал, есть ли у этих домов номера. Если есть, то из пятого дома в десятый нужно пробираться километра два. Сначала тебя швырнут налево, потом направо, затем понесут вперед, отбросят назад и так далее. За время этого путешествия можешь случайно попасть к цели, а можешь даже домой не вернуться.

Когда-то здесь наверняка были улицы, но узкие и, главное, опасные, потому что люди-кошки считают позорным уступать кому-либо дорогу. Ходьба по определенной стороне тем более претила их свободному духу. Единственным выходом было ликвидировать улицы. Правда, от толкотни это не спасало, но по крайней мере сберегало немало жизней (как видите, иногда люди-кошки поступают весьма гуманно). Пронестись без отдыха километров шесть, а потом вернуться — не так уж опасно, хотя и утомительно. Впрочем, не всегда утомительно: многие едут на согражданах, как на бесплатном поезде. Я решил обязательно проверить свои догадки и найти следы бывших улиц.