— Вот дура. Мы просто-напросто выделим тебе на ночь отдельную каюту. Но в дневное время ты будешь присматривать за детьми и удовлетворять их нужды. А теперь убирайся, не мешай мне работать.

— Я не могу находиться с ними! — дико закричала Шэрис.— Они правы, называя меня злой и вероломной! Их упреки разрывают мне сердце! О, какой же идиоткой я была, когда твой Черный Голос смутил меня и уговорил помочь похитить их! Никакие блага, которые ты можешь предложить мне и моему брату Осоркону, не смоют с меня позора, не утешат меня!

Портоланус поднялся из-за стола и вытянул в сторону истерзанной женщины кривой, окрашенный в красный цвет палец.

— Вон! — прогремел он.— Или я прикажу пиратам королевы-регентши выбить из тебя дурь!

Шэрис со стоном выскочила наружу.

Примерно с час колдун спокойно работал, собирая довольно громоздкое приспособление, с помощью которого хотел вести наблюдения под водой и засечь точное местоположение утонувшего талисмана Кадии. Потом в дверь постучали, и вошел невысокий жилистый помощник колдуна по имени Черный Голос. Лицо его пылало гневом.

— Хозяин, эта жалкая женщина Шэрис выпрыгнула за борт. Вахтенные пытались найти ее, но в такой шторм нечего и думать о спасении. Должно быть, она сразу же пошла ко дну.

Портоланус выругался:

— Тогда посадите с королевскими чадами одну из рэктамских женщин.

— Еще одна плохая новость, Хозяин. Пока Шэрис отсутствовала, наследный принц Никалон поджег с помощью масляного светильника подушку, а когда мы со стражей вошли, чтобы узнать, откуда дым, они выскользнули из каюты и скрылись. Правда, их почти сразу поймали, но все-таки, видимо, надо позаботиться о дополнительных мерах предосторожности и получше упрятать их.

— Ну что ж, так и сделаем.— Тон колдуна был зловещим. Он начал обтирать тряпкой свои алые пальцы.— Поскольку ты, мой главный Голос, не смог справиться с этой маленькой задачей, перед разговором с королевой-регентшей мне придется самому заняться ею.

Как только Портоланус вместе с помощником покинул рабочий кабинет, его внешний облик неузнаваемо изменился. Крепко сбитое тело вполне нормального человека ссутулилось и одряхлело. Он снова казался глубоким старцем. Сильные ловкие пальцы, орудовавшие с аппаратом Исчезнувших, скрючились, ногти согнулись и удлинились. Глаза заволокло мутной пеленой, выражение лица утратило решимость. На коже появилась щетина, лицо стало рыхлым и вялым, похожим на болотный гриб.

Он медленно потащился по коридору к той каюте, где содержались королевские отпрыски, хватаясь руками за стены, словно ему трудно было устоять на ногах во время качки.

Войдя в каюту, по которой летали обожженные перья и пух, он обнаружил Никалона и Джениль привязанными к стульям. Тузаменские охранники наблюдали за испуганным слугой, приводившим в порядок грязные измятые постели. Маленький принц Толивар не был связан, он сидел на койке и, наблюдая за событиями, ел сладкие ягоды. Когда появился колдун, он позабыл о ягодах и замер с разинутым ртом.

— Что тут за фигли-мигли? — ворчливым голосом спросил Портоланус,— Устраиваем поджоги? Отказываемся кушать? Вы же знаете, этого нельзя делать. Мне бы хотелось вернуть вас королеве-матери здоровыми и счастливыми, когда будет выплачен выкуп.

— Мы требуем свидания со своим отцом,— сказал принц Никалон.

Портоланус поднял руки и закатил глаза:

— Увы, юный господин, это невозможно. Его нет на этом корабле, он находится на судне, которое мчится в Рэктам. Но как только я получу выкуп, он будет благополучно возвращен в свою страну, и его царственные дети тоже.

— Я думаю,— низким голосом заговорил наследный принц,— вы лжете. От предательницы Шэрис мы узнали, что его взяли в плен в то же время, когда она привела нас сюда. Она говорила, что он прикован цепями вместе с галерными рабами и что с ним обходятся не лучше, чем с нами. Если вы согласитесь обходиться с ним как с пленником королевской крови, .мы с сестрой прекратим голодовку и дадим вам слово чести, что не повторим попытку побега.

Портоланус замотал головой и стал бормотать, как он счастлив, что благородный принц Толивар не отказывается от пищи. Услышав это, сконфуженный Толо отодвинул от себя недоеденные ягоды.

— Он слишком мал, чтобы понять происходящее,— сказала принцесса Джениль.— Но мы-то прекрасно понимаем, что на самом деле ты хочешь завладеть маминым талисманом и с его помощью творить зло.

Колдун весело расхохотался:

— Сколько ерунды наплела вам леди Шэрис! Выкупом и вправду должен быть талисман, но я вовсе не собираюсь использовать его во зло! Юная леди, он нужен мне, чтобы восстановить утерянное равновесие мира. Ведь твоя мама не знает, как это сделать. Ни она, ни две ее сестры так и не научились пользоваться талисманами! Поэтому наш несчастный мир оказался на краю гибели: люди воюют друг с другом, народы безжалостно угнетаются, а темные колдовские силы пытаются оторвать землю от солнца и сдвинуть Три Луны с их места на небесах!

— А ты можешь закрепить их? — удивленно спросил маленький Толо.

Колдун кивнул и подбоченился:

— Мои познания обширны, и я гораздо могущественнее вашей тети Харамис, Великой Волшебницы. Она и сама ищет пути установления равновесия в мире, но никогда ей не удастся сделать это без чужой помощи, а подобную помощь могу оказать только я.

Наследный принц Никалон был настроен скептически.

— До меня доходили слухи о волнениях. Бунтуют и выказывают недовольство только те оддлинги, которых угнетают.

— И равновесие мира было восстановлено,— добавила принцесса Джениль,— когда наша мама и ее сестры победили злого волшебника Орогастуса. Ведь они — Три Лепестка Животворящего Триллиума. Три волшебных талисмана, которыми они владеют, являются гарантией вечного мира.

— Но ваша тетя Кадия потеряла свой талисман! — прошипел Портоланус, вращая налитыми кровью глазами.— Вы знаете об этом?

— Нет,— признался Никалон. В первый раз, казалось, его уверенность поколебалась.

— Значит, из-за этого и разразился ужасный шторм? — неуверенно спросил Толо.

Портоланус пристально посмотрел на малыша:

— Умное дитя! Ох, ну и мозги у тебя! Конечно, этот шторм — симптом нарушенного равновесия мира. Ты понял то, чего никак не желают понять твои старшие брат и сестра!

Толо застенчиво улыбнулся.

Колдун опять помрачнел и сердито взглянул на Ники и Джен:

— Я больше не могу терять время с вами обоими. Если вы не дадите мне честное слово, что прекратите идиотскую голодовку и будете хорошо себя вести, я запрячу вас в темную комнату, где живут корабельные крысы!

Толо пришел в ужас:

— И меня тоже?

Портоланус с печальным видом погладил мальчика по голове:

— Увы! И тебя, милое дитя,— если твои брат и сестра будут упорствовать в своих капризах.

— Но я боюсь корабельных крыс! — захныкал малыш.— Они кусаются! Ники, Джен, скажите, что вы сделаете все, чего он хочет.

Несмотря на связывающие его веревки, наследный принц Никалон гордо выпрямился.

— Толо, уймись! Не забывай, что ты принц Лабровенды! — А Портоланусу он сказал: — Если страдает наш царственный отец, мы почтем за честь разделить его участь!

— Я отвечу точно так же.— Лицо принцессы Джениль страшно побледнело, но она крепко сжала губы и вздернула подбородок, в то время как Толо заплакал от страха.

— Отведи их в якорный отсек,— приказал Портоланус Черному Голосу.— Пусть ничего не берут с собой. Давайте им только хлеб и воду, а если не пожелают есть — пусть не едят вовсе: так они скорее опомнятся!

Портоланус шел по коридору, пошатываясь, согнувшись чуть ли не пополам, выписывая восьмерки неверными ногами и размахивая руками, чтобы не потерять равновесия, так как корабль болтало в бушующем море. Когда он подошел к двери, над которой возвышалась королевская эмблема Рэктама, двое зеленолицых стражников лениво обнажили свои мечи.

— Она не будет разговаривать с тобой, волшебник,— сдавленным голосом проговорил один из них.— Разве ее фрейлина не передавала тебе письмо?