— А почему бы вам не увеличить цены? Они трудятся не покладая рук, почти ничего не получая взамен. Вы называете их оддлингами! А я говорю, что они личности, и ничем не хуже, чем люди! У вас нет права эксплуатировать их!

— А кто сказал, что их эксплуатируют? — спросила королева.— Кто посеял в их бесхитростных сердцах недовольство? Ты! Так называемая защитница! О, как я не хотела верить Эллинис и Ованону, когда они говорили, что в глубине души ты страшно жалеешь о своем отказе от короны, что ты завидуешь моей власти и поднимаешь волнения среди аборигенов для самоутверждения! Они все-таки были правы!

— Какие чудовищные домыслы! — воскликнула Кадия.— Именно ты стала самоуверенной и бесчувственной, забыв о том, что Народ помог нам одолеть короля Волтрика и Орогастуса! Вы думаете только о благополучии людского племени и просто-напросто используете бедных нелюдей, которые все еще ищут вашего покровительства и справедливости! Ты стала похожа на своего лаборнокского супруга, воспитанного в представлениях о том, что Народ — это всего лишь животные! Он отравил твое сознание...

— Как ты смеешь говорить так о моем дорогом Ангаре! Бессердечная, что ты знаешь о настоящей любви? У тебя не было ничего, кроме тупого обожания бесноватой толпы дикарей! Они как дети, и у тебя у самой ум дитяти! Ты не умеешь владеть собой, готова вспыхнуть из-за любого пустяка, не думая о том, какие будут последствия! Из-за своего ограниченного умишка ты всегда видишь один-единственный выход для решения всех проблем! Что ты смыслишь в вопросах управления, разве ты можешь защитить Народ?

— Я знаю, что справедливо, а что нет,— сказала Кадия. Ее тихий голос стал вдруг спокойным и угрожающим.— Я понимаю разницу между настоящей клятвой и той, что произнесена под давлением обстоятельств. Ты можешь делать что хочешь, сестра, даже лишить меня помощи своей диадемы. Но если ты попытаешься остановить меня в поисках талисмана, если ты встанешь на моем пути, пусть Владыки воздуха сжалятся над тобой — но не я!

Она пошла прочь, призывая Джегана и Лумому-Ко, и не обернулась, когда Анигель стала звать ее, извиняться за свои гневные речи и просить вернуться назад.

У Анигели не было сил даже плакать. Она ушла на корму «Литии» и устроилась там среди связок канатов. Остаток дня она провела, наблюдая с помощью талисмана за королем Антаром и детьми. Пыталась проследить и за колдуном, хотя его фигура по-прежнему виделась как расплывчатое пятно. Безо всякого интереса, уныло смотрела Анигель на Портолануса и трех его помощников, расположившихся в своей каюте: они распевали песни и разыгрывали странные сценки, смысл которых был ей непонятен. Они, по всей видимости, и не собирались отправляться за талисманом Кадии.

Как и сама Кадия. После беседы со своими друзьями-аборигенами, до подслушивания которой Анигель не снизошла, Дама Священных Очей спустилась к себе в каюту и весь день проспала.

К вечеру Анигели наскучило наблюдать за пиратской триремой, на борту которой ровным счетом ничего не происходило, ее разморило на солнце, а от легкой качки потянуло в сон. Она выбралась из своего укромного местечка. Джеган принес ей прохладительный напиток, она попила и задремала. Проснулась она глубокой ночью, когда было уже поздно помешать свершившемуся несчастью.

— На палубе происходит что-то странное,— крикнул принц Никалон сестре и брату.

Стояла ночь, в якорном трюме было темно, только сквозь круглые отверстия проникал слабый лунный свет. Ники наполовину высунулся наружу.

— Я слышу пение,— сказал он.— Только не могу понять, на каком языке поют.

— Должно быть, это колдун,— сказал принц Толивар с явным восхищением.— Он насылает проклятия на тех, кто нас разыскивает. Вот бы посмотреть, как он мечет громы и молнии или вызывает чудовищ!

— Не болтай ерунды! — сказала принцесса Джениль, а потом обратилась к Ники: — А на берегу ты что-нибудь видишь?

— Только несколько мигающих огоньков от костра за деревьями, на воде нет никаких лодок. Светят две из Трех Лун, и, если мы попытаемся сбежать сейчас, нас будет отлично видно!

— Но если мы будем медлить, корабль может уплыть! — сказала Джен.— Надо уходить, пока это возможно.

— Верно,— согласился Ники.— Сейчас трирема встала на якорь гораздо ближе к берегу, чем раньше. Нам придется проплыть всего около половины лиги.

— А это далеко? — с любопытством спросил Толо.

— Тысячу элсов,— ответила ему Джен,— Но тебе не стоит бояться, лягушонок. Мы с Ники сможем тащить тебя, когда ты устанешь.

— Я не хочу никуда идти,— захныкал Толо.— Я ненавижу плавать. Вода всегда заливается в нос.

— А как тебе понравится, если пираты привяжут тебя к мачте и будут использовать в качестве мишени для метания ножей? — безжалостно спросил Ники.

Толо разразился слезами, и Джен поспешила утешить его, укоризненно глядя на старшего брата.

— Посмотри, что ты наделал! Ладно, малыш, Ники просто дразнится! Никто не собирается тебя мучить!

— Я ненавижу это место,— всхлипывал Толо.— Почему никто не придет и не спасет нас?

— Я уверена, что мама старается...— начала Джен, но в этот момент за дверью послышался шум, и она прошипела Никалону: — Быстро слезай! Сюда кто-то идет!

Наследный принц едва успел соскользнуть вниз, упав спиной на груду огромных цепей, как дверь приоткрылась. Появился Боблин со светильником, стоящий за ним принц-карлик держал в руке второй фонарь.

Ледавардис вышел вперед и ступил в темный якорный отсек. Он нес туго набитый мешок.

— Закрой дверь и подожди снаружи, Боблин! Я хочу поговорить с этими несчастными детьми с глазу на глаз.

— Подумайте хорошенько, ваше величество! Плохо уже то, что вы воспользовались моим добрым нравом и уговорили спуститься вниз...

— Молчи! Неужели ты в самом деле думаешь, что эти младенцы способны обидеть меня? Подожди снаружи, я сказал!

Боблин, ворча, удалился. Когда дверь за ним закрылась, Ледавардис повесил фонарь на гвоздь, а потом вытряхнул содержимое объемистого мешка на грубый пол к их ногам. Здесь были спасательный круг из дуба, нож в чехле, маленький топорик, плоский матерчатый пакет, непромокаемая сумка, заполненная наполовину чем-то твердым, тыквенная фляга с водой и маленький глиняный горшок, замотанный тряпками.

— Ради Цветка! — удивленно воскликнул Никалон.— Что все это значит?

— Этой ночью вы должны попытаться бежать,— безо всякого вступления сказал Ледавардис.— Волшебник целый день провел, работая над какими-то чудовищными заклинаниями, с помощью которых он надеется достать из морских глубин магический меч. Все на корабле будут наблюдать, как он и его лизоблюды провоют последние заклинания. Это произойдет приблизительно через полчаса, когда взойдет Третья Луна. В это время вы и должны бежать. Как только меч будет поднят, мы тут же отплывем в Рэктам.

— Я не хочу никуда бежать! — опять заныл Толо.— Я почти не умею плавать.

— Спасательный круг поможет тебе,— сказал король Ледавардис.— Если понадобится, вы все трое сможете держаться за него и, болтая под водой ногами, бесшумно доплывете до берега. В этом водонепроницаемом пакете лежит кое-какая снедь, вы можете положить туда и одежду, так что на земле вам будет во что переодеться. В холстинной сумке — удочка, крючки и все необходимое для разведения костра. С этими вещами, ножом и топориком вы сможете добывать себе пищу и защищаться до тех пор, пока ваши люди не спасут вас.

— Мама наверняка быстро найдет нас с помощью своего талисмана,— уверенно заявила Джен.

— А спасти нашего отца нет никакой возможности? — спросил Ники.

— Это безнадежно,— ответил Ледавардис.— Он прикован к скамье на галере, окружен рабами и надсмотрщиками. Вы сами должны спастись. Я подслушал, как моя бабушка спорила с Портоланусом. Она каким-то образом заставила его согласиться с тем, что если удастся достать из воды утонувший талисман, то второй, полученный в качестве выкупа за вас и короля Антара, станет ее собственностью.