Жив ли, здоров Иван? Что он делает? Передай привет его семье, а тебе также — привет от моей семьи. Целую тебя.
Адрес мой все еще прежний. Собираюсь перебраться на новую квартиру в надстраивающийся дом в Нащокинском переулке, но думаю, что это не осуществится ранее осени.
Бол. Пироговская 35а, кв. 6.
Письма. Публикуется и датируется по машинописной копии (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 14. Л. 4).
М. А. Булгаков — П. С. Попову. 19 мая 1933 г.
Москва. 19.V.33 г.
Дорогой Павел!
Распространился слух, что ты уезжаешь в отпуск. Кроме того, Коля говорил мне, что ты звонил ко мне, но не дозвонился. Надеюсь, что ты урвешь минуту и забежишь попрощаться. Захвати с собой злосчастного Мольера.
А я? Ветер шевелит зелень возле кожной клиники[275], сердце замирает при мысли о реках, мостах, морях. Цыганский стон в душе. Но это пройдет. Все лето, я уж догадываюсь, буду сидеть на Пироговской и писать комедию (для Ленинграда)[276]. Будет жара, стук, пыль, нарзан.
Итак, позвони (в 11 ч. утра или в 10 вечера) и забеги.
Привет Анне Ильиничне!
Твой М.
Новый мир. 1987. № 2. Затем: Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ. Ф. 218. К. 1269. Ед. хр. 4. Л. 27).
М. А. Булгаков — И. В. Сталину. [23 мая 1933 г.]
Многоуважаемый Иосиф Виссарионович!
Позвольте побеспокоить Вас просьбой по важнейшему делу, касающемуся Художественного театра.
Дело это вот в чем: Владимир Иванович Немирович-Данченко застрял за границей в самом тяжелом положении — ему не на что выехать в СССР.
А между тем здесь он совершенно необходим. Ему нельзя задерживаться за рубежом, — ему нужно быть здесь, в Театре.
Я прошу Вас, Иосиф Виссарионович, предоставить ему возможность погасить его долговые обязательства, которые держат его, с тем чтобы он в срочном порядке мог вернуться в Союз.
Сумма, которая ему необходима, составляет 1500 долларов.
Искренне уважающий Вас...[277]
Творчество Михаила Булгакова. Кн. 3. С. 142. Печатается по указ. изд.
М. А. Булгаков — в издательство «С. Фишер-Ферлаг». 15 июня 1933 г.
Москва
Многоуважаемый г. Марил!
Я получил последние письма из Вашего издательства. Благодарю Вас за присылку сведений о моем счете, а также за отправление в Ригу 30 марок.
Относительно пьесы «Бег»: я не могу пока послать ее за границу, так как пьеса еще не имеет разрешения — в настоящее время я работаю над поправками к ней[278].
Полученный сегодня мною бюллетень из французского Общества композиторов я подписываю и прилагаю Вам при этом письме.
Примите уверения в моем уважении.
М. Булгаков.
Булгаков М. Дневник. Письма. 1914–1940. Публикуется и датируется по машинописной копии с подписью-автографом (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 38. Л. 46). Комментарии В. И. Лосева.
М. А. Булгаков — О. С. Бокшанской. 21 июня 1933 г.
Москва
Милая Оля![279]
Большое тебе спасибо за обстоятельное письмо, которое пришло сегодня. Настоящее театральное письмо — все совершенно ясно. Если тебя не очень замотают, пиши, пожалуйста, еще.
Афишу... ах, забыл, что я уже просил об этом!
Програм...
Люсенька тебе завтра напишет все, что касается деловой стороны — это уж по ее части. Возможно, что она и сама приедет в Ленинград[280].
Очень рад, что ты удобно устроилась. Питайся и наслаждайся северной столицей.
Целую тебе ручку.
Люся и Сергей тебя обнимают. О подвигах Сергея в Серебряном бору, куда я ездил с ним купаться, тебе напишет Люся.
Твой М
Далее рукой Елены Сергеевны Булгаковой:
Оленька, душенька, спасибо тебе большое за твое письмо. Правду тебе скажу, я страшно ждала, что ты пришлешь сразу телеграмму.
Письмо ужасно меня обрадовало — в этот же день и от Ильи Яков[левича][281] получили тоже очень хорошее письмо.
Наверно, скоро увидимся. Сегодня я была во Всероскомдраме. Танин[282] обещал дать аванс для поездки. Познакомились с директором Ленинградского отделения Всероскомдрама, который обещал все наладить в смысле денег. Так что сейчас вопрос о доверенности отпадает, тем более что Танин уверяет, что это только запутает дело [...]
Сережка ездил с Мишей и Ляминым в Серебр. Бор. Коля подарил ему лук со стрелой с острым концом. Первый раз он выстрелил (Сергей) и попал Тате[283] в руку. В кровь. Второй — в... не знаю, как назвать? Ну, в живот, что ли... Потом стал бросать песком в воздух и засыпал Тате глаза. Вот и все. А Тата была мрачная, как всегда.
От Берты знаю, что Женичка[284] счастлив беспредельно.
Да, еще о делах. Счет у Шихматова есть. Но, говорит директор, Шихматов тип и поэтому с ним вечные недоразумения, все время он задерживает платежи, и приходится арест налагать на счет. Так что его надо хорошенько обработать, чтобы платил. Пусенька!!! В долгу не останусь!!!!!!
Мы приедем, конечно, вдвоем с Мишей. Тогда заранее напишу и попрошу устроить номер.
Когда точно 400-е представление?[285] (Чтобы к нему... не приехать).
Целую тебя, моя родненькая, любимая крепко. Твоя Люся.
Пиши, умоляю, такие же подробные письма.
Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 1. Л. 1–2).
М. А. Булгаков — в издательство «С. Фишер-Ферлаг». 27 июня 1933 г.
Москва
Многоуважаемый г. Марил!
Не откажите в любезности выслать срочно в Ригу (Латвия) по адресу: Альбертовская ул., д. 2, кв. 1, Александре Александровне Нюренберг (Riga, Latvija, Albertaiela 2, dz. 1. A. A. Nuerenberg), тридцать (30) марок, списав с моего у Вас счета.
Примите уверение в совершенном уважении.
М. Булгаков.
Булгаков М. Дневник. Письма. 1914–1940. Публикуется и датируется по машинописной копии (ОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 38. Л. 47).
М. А. Булгаков — И. Я. Судакову. 29 июня 1933 г.
Уважаемый Илья Яковлевич!
При этом письме посылаю Вам окончательные исправления в пьесе «Бег».
Помимо этого, вся пьеса будет мною проверена и в некоторых местах сокращена. Сокращения эти очень прошу принять во внимание — они необходимы. Будут еще кое-какие маленькие поправки, не меняющие стержня пьесы. Вам я вручу новый экземпляр пьесы, по которому и попрошу Вас репетировать.
Итак, пьеса — четырехактная:
1-й — монастырь и ставка.
2-й — контрразведка и дворец.
3-й — первый и второй Константинополи.
4-й — Париж и финальный Константинополь.
Получили ли Вы мое предыдущее письмо? Вы — в «Астории»?
Дружески и искренне приветствую Вас в день четырехсотого представления пьесы, на которую Вы положили так много режиссерского труда!
Какая сложная судьба этой пьесы, Илья Яковлевич!
...Мы встретились в самое трудное и страшное время, и все мы пережили очень много, и я в том числе... и мой утлый корабль... Впрочем, я не то... Время повернулось, мы живы, и пьеса жива, и даже более того: вот уж и «Бег» Вы собираетесь репетировать!..
