Мария Даниловна — жена Бориса Михайловича Земского.

Боб — Борис Михайлович Земский писал в письме от 9 апреля 1922 г. в Киев брату и Надежде Афанасьевне: «Булгаковых мы очень полюбили и видимся почти каждый день. Миша меня поражает своей энергией, работоспособностью, предприимчивостью и бодростью духа. Мы с ним большие друзья и неразлучные собеседники. Он служит в газете и у меня в Научно-технич. комитете. Можно с уверенностью сказать, что он поймает свою судьбу, — она от него не уйдет... Мы долго грустили и печалились с Булгаковыми по Варваре Михайл. и радовались, что Коля и Ваня живы и здоровы...

Вовочка [сын Б. М. Земского. — Сост.] значительно вырос... Они большие приятели с «дядей Мишей» — играют в свои игры — «бой подушками», «гуляние по потолку» и т. д.».

Прапор — знамя (укр.).

Катюша — сестра А. М. Земского.

Садыкер Павел Абрамович — издатель, в 1923 году — директор Акционерного общества «Накануне» в Берлине, имевшего свою контору и в Москве.

П. А. Садыкер внимательно следивший за публикациями в газете «Накануне», предложил М. А. Булгакову издать «быстро и красиво» «Записки на манжетах». Булгаков согласился с этим предложением.

Получив 19 апреля 1933 года проект договора, Булгаков обратил внимание на пункт 10, в котором говорилось, что издательство оставляет за собой право сокращать текст книги по требованию цензуры.

Судя по последней фразе, — «Целую Чижку», — письмо написано летом 1923 г., так как «Чижка» (дочь Н. А. Земской) родилась в марте.

В «Записках писателя» Ю. Слезкина есть такая фраза: «Булгаков... купил будуарную мебель, заказал брюки почему-то на шелковой подкладке. Об этом он рассказывал всем не без гордости». А до этого Ю. Слезкин написал: «Вскоре появилась в Москве сменовеховская газета «Накануне» и открылось ее отделение в Гнездниковском переулке. Мы с Булгаковым начали сотрудничать там, приглашенные туда Дроздовым. Здесь Булгаков развернулся как фельетонист. На него обратили внимание, изд. «Накануне» купило его «Записки на манжетах», да так и не выпустило. Булгаков стал попивать красное винцо...»

Н. А. Булгакова-Земская так объясняет эту шутку: «“Портрет” — это смешная физиономия на книжках издательства “Смехач” и “ЗиФ”. В этом издательстве были изданы рассказы Михаила Афан[асьевича], и я сказала, что книжка с портретом автора».

Кролевец — городок под Черниговом, где летом 1923 г. отдыхал Ю. Л. Слезкин. 27 августа он написал Булгакову письмо, в котором, в частности, говорилось: «[...] Пишу тебе из благословенного захудалого городка, Кролевца, куда переехал из Чернигова доживать лето. Здесь подлинная деревня с бесчисленным количеством садов, огородов, яров, пыльным боярышником и очаровательными домишками... Что делается у нас в «Накануне»? [...] Что слышно с нашими берлинскими книгами? Когда они, наконец, выйдут? Что вообще нового в литературе?

В Чернигове и Кролевце читал лекции о Москве, где упоминал о тебе и Катаеве как о самых талантливых из молодежи, работающих в «Накануне».

Что твой роман? Я на него очень надеюсь. Кончил ли «Дьяволиаду»? С радостью, приехав, послушаю [...]

Имеются ли новые перспективы в смыслах издательских?

Пиши, голуба, не забывай [...]»

26 марта 1922 г. в Берлине вышел первый номер газеты «Накануне» под редакцией Ю. В. Ключникова и Г. Л. Кирдецова при ближайшем участии С. С. Лукьянова, Б. В. Дюшен и Ю. Н. Потехина, кроме того, в газете сотрудничали и И. Василевский (Не-Буква) — первый муж Л. Е. Белозерской, А. Н. Толстой («трудовой граф» редактировал литературное приложение), А. Бобрищев-Пушкин. 1 августа 1923 г. А. Н. Толстой, Ю. В. Ключников, А. Бобрищев-Пушкин, И. Василевский (Не-Буква) вернулись в Россию, а Ю. Н. Потехин еще оставался в Берлине, пытаясь продвинуть в печать книжку М. А. Булгакова «Записки на манжетах». Но из этого ничего не получилось. А между тем М. А. Булгакова активно печатали в «Накануне» и ее литературном приложении.

Газета выходила в Берлине, но в Москве, в доме Нирензее, была создана московская редакция для привлечения к сотрудничеству советских писателей. Газета продавалась во всех крупных городах Советского Союза. Московская редакция должна была поставлять материалы о Москве, Петрограде, Киеве, вообще о новой жизни, о переменах и событиях, которые происходили в Советской России... Новая экономическая политика давала обширный и разнообразный материал для остро мыслящего и зорко видящего репортера, журналиста, писателя. И Булгаков не замедлил воспользоваться этой возможностью публиковать свои произведения.

Эм. Миндлин, бывший в то время секретарем московской редакции «Накануне» и ее корреспондентом, вспоминал о вхождении Михаила Булгакова в литературу:

«Вот уж не помню, когда именно и как он впервые появился у нас в респектабельной московской редакции. Но помню, что еще прежде чем из Берлина пришла газета с его первым напечатанным в «Накануне» фельетоном, Булгаков очаровал всю редакцию светской изысканностью манер... В Булгакове все — даже недоступные нам гипсово-твердый ослепительно свежий воротничок и тщательно повязанный галстук, не модный, но отлично сшитый костюм, выутюженные в складочку брюки, особенная форма обращения к собеседникам с подчеркиванием отмершего после революции окончания «с», вроде «извольте-с» или «как вам угодно-с», целованье ручек у дам и почти паркетная церемония поклона, — решительно все выделяло его из нашей среды. И уж конечно, конечно его длиннополая меховая шуба, в которой он, полный достоинства, поднимался в редакцию, неизменно держа руки рукав в рукав!»

С июня 1922 г. М. Булгаков опубликовал в «Накануне» «Записки на манжетах», «Москва краснокаменная», «Красная корона», «В ночь на 3-е число», «Столица в блокноте», «Чаша жизни», «Сорок сороков», «Под стеклянным небом», «Московские сцены», «Бенефис лорда Керзона», «Путевые заметки», «Комаровское дело», «Киев-город», «Самоцветный быт», «Самогонное озеро», «День нашей жизни», «Псалом», «Золотистый город»...

Эм. Миндлин рассказывает: о первой Всероссийской выставке писали многие московские журналисты, но Булгаков по заказу «Накануне» написал блестящий очерк — «это был мастерски сделанный, искрящийся остроумием, с превосходной писательской наблюдательностью написанный очерк сельскохозяйственной выставки». Целую неделю Булгаков изучал выставку, побывал в узбекском и грузинском павильонах, описал национальные блюда и напитки, описал свое посещение чайханы, шашлычной, винного погребка... В кустарном отделе заметил: «...изделия из мамонтовой кости. Маленький бюст Троцкого, резные фигурные шахматы, сотни вещиц и безделушек [...] Бледный кисейный вечерний свет в окне и спальня красного дерева. Столовая. И всюду Троцкий, Троцкий, Троцкий. Черный бронзовый, белый гипсовый, костяной, всякий... К центру цветника непрерывное паломничество отдельных фигур. Там знаменитый на всю Москву цветочный портрет Ленина. Вертикально поставленный, чуть наклонный двускатный щит, обложенный землей, и на одном скате с изумительной точностью выращен из разноцветных цветов и трав громадный Ленин, до пояса. На противоположном скате отрывок его речи...» (Накануне. 30 сент. 1923).

Очерк тут же был отправлен в Берлин, а через три дня опубликован. И все были довольны в надежде, что теперь-то уж на Западе не будут печатать свои измышления о голоде в республиках Средней Азии и Кавказа.

В день выплаты гонорара, — вспоминает Эм. Миндлин, — Булгаков представил счет на производственные расходы. «Но что это был за счет! Расходы по ознакомлению с национальными блюдами и напитками различных республик!.. Всего ошеломительнее было то, что весь этот гомерический счет на шашлыки, шурпу, люля-кебаб, на фрукты и вина был на двоих. «Почему же счет на двоих?» — спросил пораженный заведующий финансами редакции. Булгаков невозмутимо ответил:

— ...Во-первых, без дамы я в ресторан не хожу. Во-вторых, у меня в фельетоне отмечено, какие блюда даме пришлись по вкусу. Как вам угодно-с, а произведенные мною производственные расходы покорнейше прошу возместить» (Миндлин Эм. Необыкновенные собеседники. М., 1968. С. 115–120).