— Нет, Майкл, я не хочу отдавать даже пятидесяти долларов шантажистам! Я смогу отбиться от них. Советую и тебе проявить твердость.

— Какую твердость! — вскрикнул Хаммер. — Я уже снял свою часть. Пятьсот тысяч долларов в виде задатка отдал им. Они отдали мне эти фотографии, а фотопленку передадут сразу же, как получат вторую часть денег. Неужели ты не понимаешь, что ты меня ставишь в безвыходное положение?!

— Что это, Майкл, ты мне угрожаешь?

— Сара, дорогая, пойми меня! Я поставлен в катастрофическое положение. Обстоятельства складываются таким образом, что я вынужден пойти на все, возможно, даже меня заставят признать факт нашей с тобой связи.

— Ого! Не кажется ли вам, мистер Хаммер, что в этом шантаже вы играли не последнюю роль? — сухо произнесла миссис Макоули.

— О чем ты, Сара? Почему ты провоцируешь меня? Давай успокоимся и спокойно хорошенько подумаем, как выйти из этой ситуации.

— Что здесь думать? Мне ясно одно: ты и твои друзья пытаетесь меня шантажировать! — она резко встала и направилась к дверям. — Прощайте, мистер Хаммер! Забудьте, пожалуйста, мои телефоны. Любая ваша попытка позвонить мне или встретить где-нибудь и заговорить будет восприниматься охраной как угроза семье Президента!

Ошарашенный и испуганный, Хаммер стоял посреди кабинета с открытым ртом. Он совершенно не ожидал, что Сара, эта похотливая самка, которая с удовольствием ложилась с ним в постель, поведет себя таким образом.

Хаммер сел в кресло и, обхватив руками голову, склонился к столу: «Все кончено! С Сарой произошел разрыв навсегда. Дура баба! Неужели она не понимает, что было бы с ней, если бы пресса опубликовала фотографии».

— На что она рассчитывает? — громко спросил сам у себя Хаммер и подумал: «Только на то, что я сам заплачу за фотоматериалы и буду молчать. Вот сучка! Она действительно так считает. Она решила порвать со мной и заставить меня платить за наше обоюдное удовольствие!»

Постепенно он успокоился и начал обдумывать ситуацию. Все его надежды на то, что Сара сразу же выложит пятьсот тысяч, и он сможет тут же восстановить прежнюю сумму на своем счете в банке и таким образом избежать семейных разборок, лопнули как мыльный пузырь. Только теперь он понял весь ужас своего положения. Он взял без спроса у жены с их семейного счета сумасшедшую сумму, и, наверняка, она расценит это как кражу. А это значит — прощай, семья, карьера и душевный покой.

«И зачем я связался с этой потаскухой! — Хаммер стал корить себя. — Столько красивых женщин, которые мечтают, чтобы я с ними переспал. Взять хотя бы Элизабет Богарт: красивая, притом моложе этой Сары! Хотя… стоп, Майкл! Надо срочно встретиться с ней. Надо постараться уговорить ее помочь мне, ну хотя бы одолжить эти несчастные пятьсот тысяч. Прекрасная идея! Лиз уже должна возвратиться из командировки».

Хаммер придвинул к себе аппарат и набрал номер телефона фирмы «Дельта». Ответила секретарь. Хаммер поздоровался, представился и спросил:

— Могу ли я переговорить с миссис Богарт?

— Сожалею, мистер Хаммер, но она еще не возвратилась из командировки.

— А когда приедет?

— Она звонила вчера и очень опечалена тем, что придется задержаться еще минимум на десять — двенадцать дней.

— На десять — двенадцать дней! — воскликнул Хаммер. Он еле сдержался, чтобы не выругаться.

— А миссис Барбара Декарт?

— Сожалею, но она находится вместе с миссис Богарт.

Даже не попрощавшись, Хаммер положил трубку. Продумал с десяток вариантов, постепенно все они, за исключением одного, отпали. Еще и еще продумав его, Хаммер вышел из здания и направился к автостоянке. Сел в машину и поехал домой. Супруга была дома, и он решительно сказал:

— Марта, нам надо поговорить. Пойдем ко мне в кабинет.

Жена сразу же почувствовала, что случилось что-то серьезное, и с испуганным видом засеменила за супругом. Они сели на диван, и Хаммер сразу же перешел к делу:

— Ты, конечно, знаешь об этой грязной возне вокруг Президента. Друзья его обещают мне головокружительную карьеру. Исходя из высших государственных интересов, они просят меня, нет, даже требуют от меня в целях спасения Президента выступить против его жены, заявить о том, что она моя любовница, что она заставила меня спать с ней. Это позволит отвлечь внимание общественности. Это совершенно секретное дело. И одно твое даже неосторожное слово о том, что ты знаешь об этом заговоре, может стоить нам жизни.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Майкл?! Ты и Президент, его жена?! Неужели кто-нибудь поверит в это? Каждый прекрасно понимает, что даже одна попытка приблизиться к жене Президента — и ты без члена и яиц!

— Это уже другое дело. Сейчас ты должна собраться, взять детей и выехать к сестре в Германию. Это в наших интересах. Мне приказали, чтобы тебя завтра же не было в Вашингтоне. Поживешь недельку-другую в маленьком городе, заодно отдохнешь, затем я тебе позвоню, и вы приедете.

— Майкл, что ты говоришь! Господи, неужели это не бред?

— Нет, нет, дорогая. Быстро собирайся. Билеты вам закажут сотрудники спецслужбы на самый первый рейс. Я заскочу в банк, получу тебе золотую кредитную карточку и немного наличных денег. Поверь мне, все будет хорошо. Даже если ты где-нибудь услышишь или вдруг в какой-нибудь газете прочитаешь, что я спал с женой мистера Президента, ни в коей мере ни одним словом не оговорись, что ты знаешь о том, что это специальная операция! Поняла?

Марта с расширенными от испуга глазами молча кивнула головой и чуть слышно произнесла:

— Поняла, только ты, милый, береги себя!

— Не волнуйся, все будет в порядке. С нами Президент и вся страна! Давай собирайся, а я побежал, надо успеть сделать еще массу дел.

Через три минуты Хаммер был уже в машине. Он направлялся в Белый дом. Хаммер был готов к бою и громко произнес:

— Ну, Сара, держись. Я объявляю тебе войну и заполучу от тебя свой миллион!

В Овальном кабинете Белого дома уже более часа шло совещание. Расстроенная миссис Мискури часто посматривала на плотно прикрытую дверь, ведущую в кабинет, и едва скрывала от находившихся в приемной начальника личной охраны Президента и помощника Макоули свою тревогу и волнение. Она спрятала в стол три свежие газеты, чтобы, как только Президент освободится, немедленно показать их ему. Она по-настоящему переживала за своего шефа, которому предстоят очень неприятные минуты, когда он увидит в газетах очередную пропагандистскую бомбу против его семьи.

Но и в Овальном кабинете, как говорится, скучно не было. Присутствовал узкий круг высших должностных лиц — госсекретарь, министр обороны, директор ЦРУ и председатель объединенного комитета начальников штабов. Обсуждался ряд важнейших вопросов, от решения которых зависела стратегическая линия США в мире.

Первый вопрос — отношения с Россией в условиях продвижения НАТО на Восток — оказался сложным. Госсекретарь, доложив о реакции населения Польши, Венгрии и Чехии на присоединение к НАТО и оценив ее в целом как положительную, перешла к России:

— Реакция руководства страны и большинства средств массовой информации резко отрицательная. Из этого можно сделать вывод, что следует ожидать достаточно жесткого поведения представителей России во всех международных организациях.

— А что сообщает разведка? — спросил у директора ЦРУ Президент.

— Мы предприняли и продолжаем предпринимать меры к активизации деятельности агентов влияния, симпатизирующих нам журналистов и заинтересованных в нашей поддержке представителей бизнеса с тем, чтобы снизить накал противостояния нашим планам. Руководство России с большей благосклонностью стало относиться к идее объединения с Белоруссией. Парламенты двух стран образовали Парламентское собрание, которое занялось подготовкой модельных законопроектов. Они служат идее унификации законов двух стран. Мы расцениваем как весьма серьезные шаги России и Белоруссии в военной области. Они наметили ускорить окончательный ввод в строй очень мощной радиолокационной станции «Волга» в районе белорусского города Барановичи, предприняли дополнительные укрепления совместной системы противовоздушной обороны, границы, унификации подготовки военных кадров. Россия откровенно сделала крен в сторону пересмотра доктрины применения ядерного оружия, и, очевидно, в ближайшее время следует ожидать, что руководители России заявят об отказе от ранее принятых обязательств не применять первыми ядерное оружие.