Выждав, когда прокурор закончит излагать свои планы по доведению дела до импичмента Президенту, Хаммер, волнуясь и заикаясь, произнес:
— Мистер Гордон, я бы хотел с вами посоветоваться по очень важному для меня делу. Могу ли я рассчитывать, что все, о чем я скажу, останется между нами?
— Мистер Хаммер, по-моему, мы уже доверяем друг другу настолько, что сомневаться в этом вам не стоит.
— Благодарю вас, — Хаммер налил в бокал минеральной воды и, сделав несколько глотков, начал свой рассказ:
— Дело в том, мистер Гордон, что уже два года, как я тайком от мистера Президента встречаюсь с его женой.
— Ну и что? Мало ли кто с ней встречается.
— Нет, мистер Гордон, я имею в виду другое. Я с ней сожительствую.
— Где? Здесь, в Белом доме?
— Нет, конечно. Я под предлогом доставки документов приезжаю в загородную резиденцию, когда там отсутствует Президент, и мы с миссис Сарой занимаемся любовью.
По выражению лица Гордона Хаммер заметил, что тот ему не верит.
— Поверьте, мистер Гордон, я говорю правду.
— Скажите, Хаммер, а почему вы мне это рассказываете?
— Сейчас объясню. Мы нравились друг другу. Она всегда ждала меня и не скрывала радости, когда мы оказывались вдвоем. Я был уверен, что нам удастся сохранить наши отношения в тайне. Но, увы, я жестоко ошибался.
И Хаммер, ничего не утаивая, рассказал о встрече с человеком, который вынудил его приобрести за полмиллиона долларов улики грехопадения. Затем Хаммер выложил перед прокурором фотографии.
Гордон в задумчивости потер подбородок:
— Да, дела. Во-первых, у вас же нет никаких гарантий в том, что продавец этих материалов не оставил себе лишние фотографии.
— Но он же дал расписку…
— Ерунда, — перебил его Гордон, — он же не наивный младенец, если провернул эту комбинацию. Скажу откровенно, он был бы просто идиотом, если бы не сделал это. Поверьте моему опыту, рано или поздно мина замедленного действия взорвется. Он или его подручные не остановятся перед новым шантажом, чтобы получить новые суммы. Это может продолжаться до тех пор, пока острота восприятия вашей любовной связи с миссис Макоули, да и страх угрозы быть разоблаченным перед своей супругой будут постоянно витать перед вами, а шантажисты будут, конечно же, помнить и об этом.
— Господи, что же мне делать?! — простонал Хаммер.
— А если бы вам рассказать жене, повиниться?..
— Нет, нет, — прервал его Хаммер и даже в страхе замахал руками, — вы не знаете моей жены. Если я это сделаю, то вся моя жизнь превратится в ад!
Затем Хаммер рассказал об опасности, грозящей ему, если супруга вздумает зайти в банк. Гордон долго раздумывал, что же можно предпринять. Через некоторое время он оживился.
— Мистер Хаммер, а что если вам попытаться продать эти снимки самой миссис Макоули?
— Как это продать?
— А очень просто. Она же так же, как и вы, не заинтересована в скандале. Тем более мисс Макоули хочет избираться в сенат от штата Нью-Йорк, и такой скандал ставит на ее политической карьере крест. Вы ей предложите выкупить фотографии и пленку. Скажите, что вас шантажируют. У нее деньги есть на личном счете, вот пусть и раскошелится.
— Она с мужем в отпуске, на каких-то островах отдыхает.
— Ваши сведения устарели. Сегодня утром вся семья, во главе с Президентом, возвратилась домой. Дело в том, что скоро Макоули предстанет перед судом по делу еще одной его любовницы.
Теперь настала очередь задуматься Хаммеру. После короткой паузы он произнес:
— Иного выбора мне не остается, я попробую. Спасибо вам, мистер прокурор.
— Желаю удачи, мистер Хаммер.
Оказавшись на улице, Хаммер достал из кармана мобильный телефон и набрал номер загородного дома Президента. Трубку сняла сама миссис Макоули.
Поздоровавшись, Хаммер предложил немедленно встретиться. Сара сослалась на то, что они только сегодня приехали и что она не готова, но Хаммер настоял, и миссис Макоули согласилась:
— Хорошо, ждите меня у себя в кабинете. Я приеду сама в Белый дом, потому что здесь невозможно. Муж будет находиться целый день.
Хаммер направился к себе.
Миссис Макоули появилась почти через два с половиной часа. Несмотря на предстоящий неприятный разговор, Хаммер не удержался, чтобы жадным взглядом не окинуть ее красивую фигуру, стройные загорелые ноги и посвежевшее лицо. Но он тут же погасил в себе желание обнять ее, понимая, что после этого трудно будет вести разговор.
«Деньги прежде всего. Если она их даст, то я готов удовлетворять ее хоть на столе и до утра», — подумал он и, сделав мученическое лицо, приступил к делу:
— Сара, дорогая, пока ты отдыхала, мне пришлось пережить кошмарные дни! Честное слово, в такую ситуацию я еще не попадал.
— Что случилось? — Сара ослепительно улыбнулась и устроилась в кресле поудобнее. — Догадываюсь, что под кошмаром ты подразумеваешь томительное ожидание нашей встречи. Когда я вошла в кабинет, то твое лицо и глаза, по-моему, сказали мне все.
— Я, конечно, рад тебя видеть, ты же знаешь, что дороже, чем ты, человека у меня нет. Но, Сара, поверь, случилось то, что угрожает в равной степени и тебе, и мне.
— И что же нам угрожает, Майкл? — Сара сразу же стала серьезной.
— Я даже не представлял, что так может все обернуться, — с этими словами Хаммер достал из стола шесть фотографий и протянул их Саре.
— Посмотри, видишь, что сделали с нами? Кто-то умудрился сделать фотографии, причем и с помощью вспышки, и с помощью устройства ночного видения.
Сара, не торопясь, просмотрела все фотографии и, не отрывая от них глаз, произнесла:
— Боже, я даже подумать не могла, что ты со мной выделываешь в темноте! Какие позы, ужас!
— В том-то и дело. Мне предложили купить эти фотографии и пригрозили, что если я откажусь, то эти снимки начнут тиражировать в газетах и на экранах телевидения. Предупреждение в газете они уже сделали, — Хаммер возвратился к столу, взял газету, которую передал ему Райк, и протянул ее миссис Макоули: — Вот прочти. Это не шутка, дорогая, это реальная угроза нам обоим в равной мере.
— И что они хотят от тебя?
— Они в равной мере хотят от меня и от тебя. Они предлагают нам выкупить эти фотографии.
— А пленку, конечно, оставят себе? — иронически улыбнулась миссис Макоули.
Хаммер почувствовал, что Сара не понимает, какая опасность им угрожает. Он лихорадочно искал подходящие слова, но пока смог только ответить на ее вопрос:
— Пленку они предлагают выкупить вместе с фотографиями.
— И сколько же они хотят?
— Очень большую сумму, Сара.
— И какую? Такие фотографии стоят максимум по три доллара.
— Сара! — воскликнул Хаммер. — О чем ты говоришь!? Это же компромат на супругу Президента и служащего Белого дома. Это — бомба, помощнее тех компроматов, которые публикуют газеты в отношении любовниц твоего мужа! Неужели ты не понимаешь? Сумма, которую они называют, огромная.
— И какая? Неужели они загнут по сто долларов за экземпляр, а за пленку тоже, наверное, потребовали долларов триста?
— Они требуют миллион долларов.
— Что?! Ты что, с ума сошел!
Сара гневно сверкнула глазами.
— Шантажисты! Мне им не хочется давать даже полсотни долларов. Фотографы грязные! Посмотри на качество — это же мазня какая-то, а не фотография!
— При чем здесь качество?! — воскликнул Хаммер. — Если эти фотографии газеты опубликуют, то читатели, все американцы будут смаковать их и воспринимать как работу высшего качества!
— Что они будут смаковать? Мои груди? Бедра? Разве что твой член. Кстати, на фотографии он выглядит гораздо большим, чем на самом деле.
У Хаммера сложилось мнение, что избалованной вниманием к своей персоне даме просто не хватает ума понять, что ей грозит, И он продолжил:
— Сара, о чем ты говоришь! Разве дело в твоих грудях или бедрах, или длине члена?
— И толщине тоже.
— Хорошо, толщине, вопрос о другом. Они требуют миллион долларов. У нас выхода нет, и мы, ради спасения собственного имиджа и сохранения своих семей и будущего, должны выкупить весь этот компромат! Ты человек не бедный и независимый, у тебя есть в банке свой счет. У меня тоже есть счет, но к нему имеет доступ моя жена. Но ради сохранения всей этой истории в тайне я готов пойти на серьезный скандал с супругой и снять со счета пятьсот тысяч долларов. Прошу тебя, ты тоже сними пятьсот тысяч, и мы выкупим фотографии и негативы. Я уверен, что только таким образом мы сможем обеспечить себе дальнейшую спокойную жизнь.
