Наконец кортеж въехал в Альбион. Обычный американский город. Двух-, трехэтажный, где имеются и «украшения» — дома повышенной этажности и несколько зданий, претендующих на высотные.

Томпсон проснулся:

— Ого, мы, кажется, приехали! А я придремнул. Не храпел?

— Нет, Марк, не храпел. Наверное, ты не успел по-настоящему уснуть.

— Возможно. Жена старается меня убедить, что во сне я всегда храплю. Наверное, боится, чтобы я не остался ночевать где-нибудь в привлекательном доме? — улыбнулся он.

— Но ты мог бы ее заверить, что если это и случится, то ты не будешь спать, — поддержала шутку Марка Сара.

Она-то хорошо его знала. Марк, особенно в более молодые годы, был не прочь свернуть налево. Лично Сара помнила пару дам, которые поддались его чарам и имели с ним роман.

Они подъехали к огромному строению и вскоре оказались в большом зале. Он был полон — ни одного свободного места.

Когда Сара в сопровождении мэра и друзей появилась на сцене, зал буквально взревел. Аплодисменты, свист и крики смешались в какофонию приветственного рева.

— Друзья! — воскликнула Макоули, подняв вверх руку, приветствуя толпу и призывая к тишине одновременно. Но прошло не менее минуты, прежде чем вылился из легких и глоток собравшихся громогласный восторг, и постепенно в зале воцарилась приемлемая тишина. Сара повторила: — Друзья! Я рада, что прибыла к вам, моим искренним поклонникам и единомышленникам. Америка на своем двухсотлетием жизненном пути, находясь на пороге третьего тысячелетия, вступает в новую стадию своего развития. Настала пора, когда еще большую свою лепту в наше общее дело должны внести женщины Соединенных Штатов. Я одна из многих тысяч матерей, жен и сестер наших дорогих и любимых мужчин, которая решила посвятить себя делу справедливости и созидания обновленной страны…

Сара Макоули говорила горячо, искренне и увлеченно. Она понимала, что не стоит здесь говорить о том, что права женщин в стране часто нарушаются, что тысячи женщин живут в постоянном страхе быть униженной, оскорбленной и просто избитой своими мужьями, что в Америке женщин берут на работу чаще всего не за их профессиональный уровень знаний, а из-за наличия красивой фигуры и симпатичного лица. Она об этом скажет позже, когда в зале будет женщин большинство. Здесь же, в этом огромном помещении, среди собравшихся было не менее восьмидесяти процентов мужчин, и Сара выдавала только то, что им приятно. Она сказала о безработице в штате, о том, что много людей живут ниже среднего достатка, что необходимо защищать населенные пункты от шума автострад, о борьбе с преступностью и наркоманией. Не забыла Сара и налоги, и дороговизну на медицину.

— Я хочу, чтобы цены на лекарства, — продолжила она, — были гораздо ниже, чем сейчас. Соседние страны доказывают нам, что это вполне реально. Если я буду избрана сенатором штата Нью-Йорк, ставшего мне родным, где я решила прожить всю оставшуюся жизнь, то буду добиваться реорганизации всей системы здравоохранения.

Я подготовила пакет законов для того, чтобы добиваться их принятия в целях укрепления здоровья всей нации и, в первую очередь наших детей. Штат Нью-Йорк — великий штат. В нем живут люди труда и чести, зараженные не только духом предпринимательства, но и желанием творить, быть в первых рядах нашего общества, к мнению которых будет прислушиваться наша страна. Я не хочу критиковать своего соперника, наоборот, я хочу отметить его немалый вклад в развитие Нью-Йорка. Я от души желаю ему здоровья. Но город Нью-Йорк, конечно же, не весь штат. Наступило новое время, и нужны новые люди, которые достойно представят весь штат, интересы всех жителей штата, независимо от того, где они живут и работают, в городе или вне его. Я готова как юрист, как женщина и гражданин великой и могучей страны, с полной ответственностью перед вами, уважаемые друзья, перед всеми избирателями и всеми жителями штата, взять на себя эту ответственность.

Зал взорвался аплодисментами. Томпсон, стоявший сзади Сары Макоули, наклонился к находившемуся рядом Джо Сольдо и удовлетворенно произнес:

— Молодчина, Сара. Видишь, как она ловко мэра Нью-Йорка пропустила… Здоровья пожелала, каково?

— Да, четко она его. Кажется, эти люди, — Джо кивнул головой в зал, — ее. Послушай, как орут.

— У всех на лицах радостная улыбка. Кстати, Джо, ты порекомендуй Саре не ехать сегодня ночевать в свой дом.

— Это почему же? — насторожился Сольдо.

— Дело в том, что верные мне люди сообщили, что группа журналистов, по подсказке этого подлеца Прудена, организовала там настоящую засаду с тем, чтобы с помощью приборов ночного видения зафиксировать момент прибытия туда Сары и ее друзей.

Сольдо прекрасно понимал, что Марк Томпсон знает о его отношениях с Сарой, и оценил, как тот тонко сделал предупреждение. Он слегка сжал выше локтя руку Томпсона:

— Спасибо, дружище. Я обязательно уговорю Сару переночевать в отеле, а сам поеду в Нью-Йорк и с утра, в ожидании ее прибытия, займусь подготовкой мероприятия.

В первый день нахождения в Персидском заливе Президент Джон Макоули побывал на двух эсминцах и двух авианосцах. Он успел позавтракать и пообедать вместе с моряками и пилотами, которые были весьма довольны такими отношениями. Макоули вручил более пятидесяти наград, сфотографировался с сотнями офицеров и рядовых.

Уже день был на исходе, когда он вертолетом перелетел на следующий авианосец, где его дожидались директор ЦРУ и командующий силами США в заливе генерал Энтони Сенне.

В честь прибытия на борт авианосца главнокомандующего вооруженными силами почти весь личный состав огромного корабля был выстроен на верхней палубе. Почти две тысячи моряков, летчиков, техников, ракетчиков и специалистов в несколько рядов стояли вдоль бортов. Вертолет сел прямо в центре предназначенной для этого площадки. Генерал Энтони Сенне четко доложил главнокомандующему. Президент сухо пожал генералу руку, более приветливо поздоровался с директором ЦРУ, командиром авианосца и двинулся вдоль строя.

После окончания церемонии встречи Президент выступил с краткой речью и вручил двадцати трем наиболее отличившимся награды.

Затем состоялся совместный ужин, и уже после этого он, назначив совещание с командным составом на утро следующего дня, уединился с Джеймсом Уолшем.

Как только они остались одни, Макоули, еле сдерживая клокотавшую в нем ярость, спросил:

— Ты слышал, что заявил Энтони Сенне группе сенаторов из комитета по делам вооруженных сил?

— Нет. Я знаю только то, что сенаторы находились здесь двое суток и позавчера улетели в Штаты.

Джон Макоули тяжело опустился в кресло, достал из внутреннего кармана два листа бумаги с отпечатанным текстом и начал громко читать: «Планы насильственного отстранения от власти Саддама Хусейна посредством поддержки иракских оппозиционеров плохо продуманы и способны дестабилизировать ситуацию в регионе. Если Саддам уйдет, мы получим пятнадцать, двадцать, девяносто групп, соперничающих за власть».

Макоули посмотрел на Уолша:

— Понял?! И это в то время, когда я не более как неделю назад подписал распоряжение о выделении семи антисаддамовским организациям 97 миллионов долларов.

— Это в рамках закона об освобождении Ирака? — спросил Уолш.

— Да, принятом год назад. Вместе с выделением денег я назначил координатора для связи с этими организациями. А мой подчиненный, командующий силами США в заливе, генерал вдруг заявляет о своем несогласии с главнокомандующим, апеллируя при этом к сенаторам, причем тем, кто выступает против меня. Видишь ли, генерал Сенне считает, что в настоящее время среди оппозиционных иракских группировок нет такой силы, которая способна свергнуть Саддама, и заявляет, вот послушай: «В чем мы меньше всего нуждаемся — это в распаде Ирака как государства».

Макоули со злостью швырнул бумагу на стол:

— Читать противно! А каково слышать или читать о рассуждениях командующего его подчиненным? Пилотам, которые рискуют жизнью?