От такой откровенности американские власти несколько запаниковали. В спешном порядке был проведен брифинг для российских журналистов в Москве и Вашингтоне – замысел правительства США не так поняли. Но Шеварднадзе понял. В марте 1994 года, во время поездки по США он доказывал Клинтону, что в Грузии необходимо международное военное присутствие. «Без решающего участия Соединенных Штатов очень трудно увидеть урегулирование конфликта», – заявил он той же «Вашингтон пост». Логическую цепочку проследить нетрудно. Сначала «голубые каски» – разумеется, в отличие от Сербии, без советских подразделений. Затем – американские войска, а следом – ядерные ракеты на территории Грузии. Тогда план не сработал.

Но некоторую выгоду в Закавказье американцы получили. Опять проговорилась пресса. На сей раз газета «Бостон глоб» сообщила, что ЦРУ секретно закупает современные советские вооружения, которые армия оставила в новообразовавшихся республиках. «Усилия ЦРУ в этом направлении впечатляют по своим результатам – США уже имеют в своем распоряжении бывшие советские баллистические ракеты и новейшие боевые самолеты». Газета откровенно писала, что большая часть вооружений попадает в Штаты через Азербайджан и Грузию и что Шеварднадзе – друг двух последних госсекретарей США.

Руководитель ГДР Эрих Хонеккер был давним другом СССР. Незадолго до смерти он прямо писал о роли Горбачева и его министра внутренних дел в планировании перестройки. На основе конкретных материалов он обвиняет Горбачева и Шеварднадзе в том, что был их прямой сговор с США и ФРГ «по демонтажу социалистической системы». Хонеккер считал, что «обновление ГДР», закончившееся присоединением к ФРГ, и дальнейшее развитие событий в СССР были запрограммированы в Вашингтоне после закулисных переговоров Горбачева и Шеварднадзе с руководством США еще на «заре перестройки».[263]

О том, кто стоял за кулисами «перестройки», достаточно красноречиво говорит следующий факт. В феврале 1993 года все та же как-то уж слишком информированная «Вашингтон пост» писала: «В разгар политического кризиса в Советском Союзе в июне 1991 года мэр Москвы, Гавриил Попов, нанес незапланированный визит в посольство Соединенных Штатов. После нескольких минут тривиальной беседы, предназначенной для подслушивающей аппаратуры КГБ, Попов взял лист бумаги и написал: «Мне нужно срочно передать послание Борису Николаевичу Ельцину. Возможен переворот. Ему следует немедленно вернуться в Москву». Продолжая беседу как ни в чем не бывало, американский посол Джек Мэтлок взял ручку и вывел одно слово: «Кто?» В ответ Попов написал имена трех лиц: премьер-министра Валентина Павлова, председателя КГБ Владимира Крючкова и министра обороны Дмитрия Язова. «Я немедленно сообщу в Вашингтон», – написал в ответ Мэтлок…».[264]

Как же получилось, чтобы высокопоставленные политические единомышленники сообщались друг с другом, используя посольство чужой страны. Чего хотел Попов – информировать Ельцина о происходящем или передать американцам новую информацию? Мы получали лишнее доказательство того, кто стоял за событиями начала 90-х годов и… еще одно имя потенциального агента влияния. Кстати, в США было издано собрание сочинений бывшего мэра Москвы – в 8 томах!

Положение действительно складывалось для реформаторов неприятное. Референдум 17 марта 1991 года недвусмысленно высказался за сохранение СССР. Над Горбачевым нависла угроза снятия с поста. И все равно, вопреки всему, готовилось подписание нового союзного договора, игнорирующего итоги референдума, и назначено оно было на 20 августа. Надо было что-то делать – а что может быть лучше в сложной ситуации, чем «маленькая победоносная война»? И вот в июне один «столп демократии» отправился с визитом в США за, советом, а другой – на отдых в Форос. Кстати, Крючков и Язов образовали рабочую группу для возможного введения ЧП с ведома Горбачева. Стоит ли удивляться, что они в самый разгар событий поехали за инструкциями в Крым? Но Михаил Сергеевич переиграл всех.

Основные события разворачивались в столице, остальная страна наслаждалась «Лебединым озером» и копала картошку. А в Москве «демократы» вывели на улицу распаленные истеричные толпы. Организаторы беспорядков явно отыгрывали вильнюсский сценарий. И натравливание толпы на милиционеров и сотрудников госбезопасности, и попытка сбросить памятник Дзержинскому на Лубянке (спасибо Вучетичу за хорошую работу – если бы памятник тогда не устоял, число жертв насчитывалось бы десятками), и, наконец, несмышленные мальчишки, кидающиеся под танки – нужна была кровь! Уникальный народ москвичи. В 93-м году – выстрелы, танки на улицах – и плотной стеной стоящие зрители. И дальнейшие события были как бы оправданы. Горбачев был «спасен», Ельцин стал героем. А вскоре последовало и то главное, ради чего заваривалась вся каша – Беловежское соглашение, развал Союза.

Деятелей ГКЧП подержали некоторое время в тюрьме и потихоньку амнистировали – выпустить их было выгоднее, чем судить, ведь суд привлекает внимание общественности. А вот генерал Варенников от амнистии отказался, потребовал суда, на котором даже государственный обвинитель заявил, что «заговора, по сути, не было». Но все это уже было после драки – ведь Союз-то не восстановишь. Однако внезапно в августовских событиях выплыл один нюанс – странное поведение западных репортеров. Вот что сказал на суде Варенников: «По обе стороны баррикад была молодежь: Ее и на провокацию подтолкнули: засаду сделать в полутора километрах от Белого дома, на Садовом кольце. Там заблаговременно посадили американских и других кино и телерепортеров, чтобы они снимали эпизод, о котором никто не знал, ни милиция, ни, конечно, войска, осуществлявшие патрулирование и попавшие в засаду». Никто не знал – но кто-то ведь журналистов привел. Спрашивается – кто? Андрис Эйве, что ли, из Литвы пожаловал?

«В те дни сотрудники КГБ, – вспоминает генерал-майор Широнин, – контролировавшие действия ряда иностранных разведчиков, прикрывавшихся журналистскими удостоверениями, предугадывали по их перемещениям «горячие точки» Москвы, которые могли стать эпицентром событий. Срочная их передислокация от Белого дома к Садовому кольцу вначале была для контрразведки непонятной. Но когда там произошла трагедия с поджогом БТР и гибелью трех молодых людей, все встало на свои места».[265]

По мере прозрения и понимания сути перестройки отношение народа к чекистам меняется. От ненависти, окружавшей их десять лет назад, не осталось и следа. Новый президент России не скрывает своей работы в разведке, и это ему не только не во вред, но, наоборот, прибавляет популярности. Все те качества спецслужб, которыми демократы пугали нас в начале перестройки – жесткая внутренняя организация, дисциплина, тотальный контроль – теперь работает на КГБ, оставляя русскому человеку слабую надежду, что, может быть, есть в государстве какая-то сила, еще не до конца коррумпированная. И по мере того, как мы узнаем, что же на самом деле происходило в государстве, все чаще выплывает вопрос: а куда смотрел КГБ? Пусть все обманывались, но разведчик обязан видеть вещи, как они есть. Почему всесильные органы позволили произойти тому, что произошло?

Нет, органы не обманывались. Более того, планы действия по развалу России поступали к ним нередко в первозданном виде – в качестве директив, сообщений о совещаниях в американских верхах и в ЦРУ. Они имели информацию об усилиях по раздуванию сепаратизма, по развалу Союза, по развязыванию гражданской войны, по установлению внешнего контроля над Советской Армией. Вся информация обобщалась и своевременно докладывалась Горбачеву. Президент молчал. Никаких намеков на то, что он получал эти материалы, ни в его словах, ни в его действиях не прослеживалось.