Поначалу ничего не изменилось и с приходом в Белый дом нового президента. Дуайт Эйзенхауэр победил на выборах во многом благодаря обещанию окончить тянувшуюся войну. Как профессиональный военный, он отлично понимал, что шансов победить в Корее обычным оружием у Америки нет, и… высокопарно заявил, что в своем планировании не собирается опускаться до «локальных войн». Эйзенхауэр неоднократно подчеркивал, что воевать в Корее нельзя, ибо войну так, как она идет, не выиграть. Свое кредо он сформулировал следующим образом: «Коммунистов надо заставить понять, что, если они предпримут крупный агрессивный шаг, мы ударим избранными нами средствами в самый центр коммунистической мощи».[102] А поскольку любой локальный конфликт подавался как борьба Америки со злоумышлениями злобных коммунистов, единственным возможным следствием любой частной войны становился ядерный удар по основным центрам Советского Союза. Если применить эту логику к сегодняшним событиям в мире, то идеальным разрешением локального конфликта в Сербии и Македонии стала бы бомбардировка Нью-Йорка и Вашингтона. Впрочем, согласитесь, что известная доля истины в этом есть…

Документы свидетельствуют, что и Эйзенхауэр обращался к мысли о том, чтобы ядерным ударом победоносно разрубить корейский узел. 30 марта 1953 года, уже после смерти Сталина и незадолго до окончания корейской войны, новый президент так обрисовал свое видение ситуации: «Если мы перейдем к более позитивным действиям против противника в Корее, будет необходимо расширить войну за пределы Кореи и будет необходимо применить атомную бомбу». Директор управления планирования политики госдепартамента Боун так расшифровал это положение: «Поскольку в рекомендациях комитета начальников штабов под противником подразумеваются все без исключения коммунисты, то в практическом плане потребуется подвергнуть атомному уничтожению все советские и китайские вооруженные силы и военные объекты на Дальнем Востоке. Более того, предложение комитета начальников штабов означает атомные бомбардировки, по существу, всех китайских городов». В совершенно секретных протоколах заседания Совета национальной безопасности от 31 марта 1953 года зафиксировано, что Эйзенхауэр поднял вопрос об использовании атомной бомбы в корейской войне. Президент отметил, что там, конечно, нет большого количества тактических целей, но если Америка сможет добиться даже незначительной победы посредством использования ядерного оружия, то расходы окупятся. А главным плюсом виделось то, что в результате этой войны общественность будет убеждена, что ядерное оружие ничем особенно не отличается от обычного.. Просто бомба, только большая!

Всего же, по подсчетам исследователей, только в течение 1952-1953 годов руководство США 22 раза обсуждало вопрос о применении атомного оружия против СССР, КНР и КНДР. Целых 22 раза мир стоял на грани ядерной войны. Однако, несмотря на столь мощный соблазн, ни Трумэн, ни Эйзенхауэр не отважились ему поддаться, хотя в тот момент Америка безусловно доминировала по накопленным запасам атомного оружия. Почему?

Еще в 1950 году Трумэну были представлены секретные доклады Хармона и Халла, которые, на основе всестороннего анализа, показывали, что США не смогут разгромить СССР одним только ядерным ударом, хотя и предполагалось использовать 200 атомных бомб. Трумэн был потрясен осознанием того факта, что даже нападение в соответствии с последним пентагоновским планом «Троян» не могло обеспечить США быстрой и бескровной победы. Из доклада Хармона следовало, что, хотя ядерное нападение и приведет к разрушению 70 основных городов СССР, к гибели 2,7 миллионов советских людей, что 4 миллиона человек будут ранены, а еще 28 миллионов вынуждены жить в резко осложнившихся условиях, но все это «само по себе не приведет к капитуляции, не подорвет корней коммунизма и не ослабит критически власть советского руководства над народом». Вашингтонская элита с изумлением осознала, что в случае конфликта с СССР военная машина Соединенных Штатов технически не способна нанести своему противнику «решающий удар». Из доклада КНШ и плана «Дропшот» следовало, что победа в ядерной войне с Советской Россией будет невозможна до тех пор, пока американский ядерный потенциал не будет наращен в 2-3 раза, не будет создана качественно более мощная водородная бомба, а на вооружение ВВС не поступит гигантский дальний бомбардировщик «В-52» «Стратофортресс». Какой подарочек военно-промышленному комплексу!

Но ведь и СССР не собирался безропотно сидеть на сибирских просторах и ждать своей участи. Ответные меры Советского Союза сулили еще менее радужные перспективы. Согласно докладу Хармона, американский ядерный удар по территории СССР не сможет серьезно подорвать мощь наземной Советской Армии-. Она окажется способной к быстрому наступлению на ряд районов Западной Европы, Ближнего и Дальнего Востока. Госсекретарь администрации Трумэна Д. Ачесон отмечал серьезную озабоченность по этому поводу стратегов из Пентагона: «Военные полагают, что, если Советская Армия начнет наступление, они не смогут остановить ее даже с помощью атомной бомбы; такие соображения их чрезвычайно тревожат».[103] Еще более мрачные перспективы развития советско-американского военного конфликта рисовал отдел планирования политики госдепартамента. В 1952 году он прогнозировал, что после атомной бомбардировки территории СССР и последующего русского контрнаступления в Западную Европу и на Ближний Восток «Советский Союз сможет после ее первой фазы опираться на ресурсы всей Евразии, в то время как мы окажемся заключенными в Западном полушарии… Этим путем он завладеет гораздо большим, чем наш, потенциалом и подготовится к финальным стадиям схватки за превосходящую мощь».[104]

Помимо потерь всех позиций в Европе и Азии, Соединенным Штатам грозил еще и ответный советский ядерный удар. Хотя и гораздо более слабый по своим масштабам, чем американский, тем не менее он способен был обратить в радиоактивную пыль многие города США. Военные на основании данных своих разведслужб полагали, что в 1950 году Советский Союз обладал 10-20 атомными бомбами, к концу 1951 года – 30, а в 1952 году – уже 50 единицами этого оружия. ЦРУ, со своей стороны, при помощи разведывательного сообщества к июню 1953 года подготовило документ «Национальные разведывательные оценки-65». В разделе «Боевые возможности советского блока до 1957 года» отмечалось: «СССР ныне способен вести одновременно воздушные операции против США… континентальной Европы… Японии и островов, прилегающих к Азии». Далее особо отмечалось, что советские бомбардировщики уже могли «достичь целей на всей территории США и попытаться доставить туда весь арсенал атомного оружия».[105] По оценке Объединенного разведывательного комитета Пентагона, в 1953 году у Советского Союза имелось около 1000 средних бомбардировщиков «Ту-4» радиусом действия в 1700 морских миль (3148 км).

На основании этих и других исходных данных в 1952 году Специальный подкомитет, по оценкам Совета национальной безопасности, подсчитал примерные последствия советского атомного удара по США. В результате комбинированного удара по авиабазам и городам Америки в 1953 года должно было погибнуть 9 миллионов человек и 1/3 всей промышленности, а в 1955 году – 12,5 миллионов человек и 2/3 промышленности. Неожиданный удар только по городам повлек бы за собой 24 миллиона убитых в 1953 году и 31 миллион – в 1955 году. Страна неминуемо должна была погрузиться в хаос, среди выживших могли вспыхнуть любые беспорядки с непредсказуемым исходом. По мнению президента Эйзенхауэра, если война с советским блоком все же произойдет, то после нее вряд ли будут «вообще какие-либо страны существовать в том виде, в каком мы их знаем… Любое отдельно взятое государство, включая США, начав войну свободным, выйдет из нее диктатурой. Такова будет цена выживания». Вообще же перспективой Америки после ядерной войны, по мнению президента, станет только «одно занятие – откапывать себя из пепла».[106] Понятно, что такая перспектива Эйзенхауэра не устраивала.