Таковы-то были разностороннія послѣдствія «государственной экономіи» Аштарханидовъ и Мангытовъ, и хотя нынѣ властвующій эмиръ пытался сооружать общественныя зданія въ подражаніе древнимъ, но все это выходило не болѣе, какъ жалкою и неумѣлою пародіей на великія произведенія.
Желая осмотрѣть поближе караванъ-сарай на Караулъ-Базарѣ, я прошелъ на его внутренній дворъ и, Боже мой, въ какомъ отвратительно-запущенномъ состояніи пришлось его увидѣть!.. Груды мусора и массы верблюжьяго и конскаго навоза наполняли какъ самый дворъ, такъ и стрѣльчато-сводные корридоры, еще сохранившіе кое-гдѣ остатки изящныхъ лѣпныхъ и изваянныхъ орнаментацій; но всѣ онѣ были черны какъ, сажа отъ копоти разводимыхъ тутъ костровъ. Внутренній дворъ имѣетъ форму нѣсколько продолговатаго четырехъугольника со срѣзанными углами, такъ что начертаніе его въ планѣ является собственно неравностороннимъ оваловиднымъ осьмиугольникомъ. Стѣны его украшены тремя мозаичными фронтонами съ большими порталами въ видѣ стрѣльчатыхъ нишъ; но одинъ изъ нихъ уже рухнулъ, равно какъ обрушились и многіе куполы и своды. Кое-гдѣ, но уже въ очень немногихъ мѣстахъ еще уцѣлѣла мраморная облицовка настѣнныхъ панелей и нижнихъ карнизовъ, состоящая изъ тонкихъ плитъ съ рельефно высѣченными арабесками и вязевыми надписями. Все это такъ изящно, такъ красиво, такъ роскошно по своему матеріалу и грандіозно по размѣрамъ, и увы! все это стоитъ въ руинахъ, въ навозѣ, накопленномъ въ теченіе двухъ вѣковъ, запущенное, заброшенное… Вотъ ужъ гдѣ именно Авгіевы конюшни не въ переносномъ смыслѣ! Даже и глядѣть-то грустно и противно…
Дѣятельность путеваго привальнаго пункта сосредоточена теперь въ двухъ рядахъ глинобитныхъ саклей, образовавшихъ небольшую уличку предъ главнымъ наружнымъ фронтономъ караванъ-сарая. Здѣсь есть колодецъ съ бассейномъ, сбитымъ изъ глины и камней; здѣсь же помѣщается «чайна-хане» и лавчонка, гдѣ продаются сальныя свѣчи, кунжутное масло, баранье сало и мясо, спички, веревки, кошма, чай, сахаръ и тому подобные не хитрые, но часто необходимые въ дорогѣ продукты. Тутъ же ютится и семья надсмотрщика, подъ вѣдѣніемъ котораго состоитъ этотъ пунктъ. Должность его отъ правительства, такъ какъ на Караулъ-Базарѣ находится и путевой дворецъ эмира. Осмотрѣли мы и это послѣднее «зданіе», которое, судя по окружающей его сомкнутымъ кольцомъ глинобитной стѣнѣ, я сначала принялъ-было за овечій загонъ (кошъ), и только рѣзнал входная дверка, да ведущія къ ней три высокія алебастровыя ступени заставили меня усомниться въ первоначальномъ предположеніи. Внутри этой загородки, противъ входа прислонилась къ стѣнѣ тѣсная, низенькая сакля, къ которой черезъ круглый дворикъ ведетъ кирпичная панель, — вотъ и все, и весь «дворецъ» тутъ. А рядомъ — это дивное, три столѣтія разрушающееся величіе…
Подлѣ «дворца» стоитъ обширная цистерна подъ высокимъ куполомъ, относимая еще ко временамъ Тимура. Большая и широкая каменная лѣстница изъ-подъ стрѣльчатаго портала цистерны ведетъ въ ея глубину, на самое дно. Круглый бассейнъ ея, саженъ около семи въ поперечникѣ и сажени въ три глубиной, стоитъ теперь безъ воды, и сѣрая, изсохшая почва дна дала по всѣмъ направленіямъ глубокія трещины. Надъ горизонтомъ водной черты, въ уровень съ наружнымъ основаніемъ цистерны пробито нѣсколько большихъ стрѣльчатыхъ оконъ, расположенныхъ симметрично. Время однако пощадило эту «сардобу» болѣе караванъ-сарая: все въ ней еще такъ массивно и прочно, что по всей вѣроятности продержится она еще долго яркимъ свидѣтельствомъ того, какъ строили при Тимурѣ.
Съ весной на Караулъ-Базаръ обыкновенно командируются изъ Бухары нѣсколько ротъ сарбазовъ, которыя отъ себя посылаютъ по одной ротѣ на Какыръ-Сардобу и въ Ходжа-Муборакъ для охраны степи отъ туркменскихъ шаекъ. Такимъ образомъ нынѣшній эмиръ въ этомъ отношеніи возстановилъ древній порядокъ; но никому уже не удастся возстановить въ полномъ объемѣ и значеніи былой транзитъ, проложившій себѣ два вѣка назадъ новые пути, — вмѣсто Средней Азіи къ приморскимъ портамъ Индіи и Китая.
Давъ лошадямъ часъ на отдыхъ, мы послѣ изобильнаго завтрака тронулись далѣе.
Все также волнистая мѣстность, только глинисто-песчаная почва сдѣлалась болѣе каменистою. Камень этотъ — песчаникъ, и его крупными осколками усѣяна вся дорога. Впереди виднѣлся горный кряжъ, протяженіемъ около пяти верстъ, не высокій самъ по себѣ, но все же значительно превышавшій волнистыя возвышенности окружающей мѣстности. Коричневая лента дороги, слегка извиваясь, шла прямо на перевалъ этого кряжа, у подножія коего по сю сторону стоятъ вправо отъ дороги небольшія развалины караванъ-сарая Мама-Джюрчаты, до которыхъ отъ Караулъ-Базара считается два таша (16 верстъ).
У этихъ развалинъ встрѣтили насъ три чиновника, объявившіе послѣ обычныхъ привѣтствій, что они высланы сюда для встрѣчи посольства сыномъ досточтимаго кушъ-беги Магометъ-Шерифъ-инакомъ, который и самъ тоже выѣхалъ на встрѣчу высокимъ русскимъ гостямъ и ожидаетъ ихъ за переваломъ.
Темя Джюрчатынскаго перевала очень каменисто, благодаря чему переѣздъ черезъ него въ экипажѣ не особенно пріятенъ; но за то съ высоты кряжа открылся предъ нами широкій видъ на равнину города Бухары, усѣянную кишлаками, садами и арычными аллеями. Непрерывная полоса садовъ синѣлась вдали, распространяясь и вправо, и влѣво куда-то вдаль за черту горизонта, такъ что казалось и конца ей нѣтъ. Прямо предъ нами эта полоса была какъ будто и гуще, и темнѣе, — тамъ Бухара, то есть то, что можно назвать ядромъ этого обширнаго города, если считать въ его составѣ всѣ предмѣстья, состоящія изъ множества кишлаковъ, соединенныхъ между собой садами и тутовыми плантаціями. Обозначенныя на нашей картѣ окружныя селенія Митанъ, Мургабъ, Саманчикъ, Джандоръ, Гурбукъ и городокъ Баэддинъ, въ сущности говоря, составляютъ пригороды одного и того же большаго города на протяженіи болѣе двадцати верстъ въ поперечникѣ.
Противоположный скатъ перевала и не длиненъ, и очень отлогъ, такъ что спускаешься съ него въ равнину Бухары почти незамѣтно. Поэтому, судя конечно на глазъ, мнѣ кажется, что равнина Бухары лежитъ выше котловинъ Мама-Джюрчаты, Караулъ-Базара и прочихъ прослѣдованныхъ нами степныхъ мѣстностей.
За переваломъ, глядимъ, на встрѣчу намъ ѣдутъ верхомъ еще три чиновника, которые по обычаю, не доѣзжая насъ, слѣзли съ лошадей. Когда князь приказалъ пріостановиться, чтобъ ихъ выслушать, то чиновники объявили, что они тоже посланы съ привѣтствіемъ отъ Магометъ-Шерифъ-инака, который де поджидаетъ насъ близь озера Кунджа, на Зироватскомъ путевомъ дворѣ его высокостепенства. Поблагодарили за вниманіе и тронулись далѣе, а отъ свиты чиновниковъ отдѣлились два джигита и что есть духу поскакали впередъ дать знать Магометъ-Шерифу, что ѣдутъ, молъ, ѣдутъ.
Отъ спуска съ перевала до кишлака Зироватъ, съ котораго уже начинается культивированная мѣстность, оставалось версты четыре, и разстояніе это проѣхали мы довольно быстро. Въ Зироватѣ, какъ уже сказано, находится послѣдній предъ Бухарой путевой дворъ, гдѣ останавливается эмиръ для ночлега. Предъ его воротами и близь сосѣдней чайна-хане стояла толпа празднично разодѣтыхъ джигитовъ, а у коновязей было привязано до полусотни верховыхъ лошадей подъ иарчевыми и бархатными попонами. Послѣднія были расшиты серебромъ, золотомъ, шелками и блестками. Лошади жевали подброшенную имъ люцерну (дженушка), причемъ многіе жеребцы горячились, злобно ржали и дрались между собой, а джигиты тѣмъ часомъ преспокойно покуривали изъ одного общаго чилима и попивали зеленый чай (акъ-чай) изъ уемистыхъ фаянсовыхъ чашекъ, разсѣвшись на корточкахъ вокругъ жаровень и большихъ сартовскихъ самоваровъ. При нашемъ приближеніи, вся ихъ пестро-нарядная толпа быстро вскочила на ноги и почтительно скрестила на животѣ руки, а изъ воротъ путеваго двора парадно выступили на встрѣчу намъ трое сановниковъ, въ парчевыхъ халатахъ и кашмирскихъ чалмахъ, съ кривыми саблями на замшевыхъ портупеяхъ, украшенныхъ бирюзовыми буклями и золотыми пряжками. Первый изъ нихъ, худощавый старикъ съ длинною, сѣдоватою и щегольски расчесанною бородой, выступилъ впередъ, отрекомендовался намъ, назвалъ себя Абдулъ-Афаромъ, перваначи-командующимъ войсками въ округѣ Бухары и представилъ остальныхъ двухъ своихъ товарищей. То были: сынъ кушъ-беги, Магометъ-Шерифъ-инакъ, главный зякетчи и въ то же время губернаторъ города Бухары, а другой — датха, состоящій въ распоряженіи кушъ-беги, но имени его я не упомню.
