Но и это еще не все. Прежде, чем попасть во внешнюю разведку, гражданские специалисты проходят жесткий, многоступенчатый отбор и всестороннюю проверку, а в Военно-дипломатическую академию направляют офицеров из военных округов по разнарядке, и, чтобы попасть туда, совсем не обязательно быть лучшим командиром, достаточно быть в хороших отношениях с командованием или иметь влиятельных покровителей.

Да и армейская служба, которой будущие военные разведчики до поступления в академию отдали от пяти до десяти лет, чего греха таить, не очень-то способствуют развитию интеллекта! Скорее наоборот — если и была у тебя хоть какая-то индивидуальность и способность к самостоятельным, неординарным поступкам (не считая, конечно, пьянки и других нарушений воинской дисциплины!), то в армии ты их с большей вероятностью потеряешь, чем разовьешь!

Эти бросающиеся в глаза чисто внешние различия становятся еще заметнее, если сравнивать сотрудников внешней и военной разведок не поодиночке, а вместе с женами.

Сотрудники внешней разведки жен себе выбирали тогда, когда были еще гражданскими специалистами и, естественно, по большей части ориентировались на девушек своего круга — сокурсниц или студенток других вузов, с которыми они и общались во время учебы. Причем девушки эти, выходя за них замуж, вполне обоснованно рассчитывали на городскую жизнь и верили в научную или производственную перспективу своих избранников.

А вот прежде чем выйти замуж за выпускника военного училища, любая студентка сто раз подумает и в девяносто восьми случаях передумает, потому что в каком-нибудь дальнем гарнизоне ей даже институт закончить не удастся, как не удастся получить престижную, а то и вообще хоть какую-то работу, не говоря уж о всевозможных лишениях и мытарствах, на которые она будет обречена в качестве жены офицера! Вот и находят офицеры себе жен в далекой глубинке, в маленьких военных городках, и забытых Богом гарнизонах, выбирая среди официанток, медсестер, продавщиц военторгов или в самом лучшем случае из школьных учительниц. Не вина этих женщин, а беда, что мужья их потом растут, заканчивают академию, становятся разведчиками, работают под прикрытием дипломатов, внешторговцев или журналистов, а они так и остаются на том не слишком высоком уровне, на каком были, когда свела их судьба.

Посмотришь, бывало, на такую «дипломать», и сразу становится ясно, что муж ее начинал свою карьеру командиром пехотного или танкового взвода, а потому никакой он не дипломат и не внешторговец, а самый настоящий военный разведчик!

Но все это так — бытовые мелочи! Есть и гораздо более существенные поводы для того, чтобы с предубеждением относиться друг к другу, поскольку существует одна деликатная сфера деятельности, относящаяся исключительно к компетенции резидентур КГБ и обеспечивающая им доминирующее положение в любой советской колонии.

Сфера эта — обеспечение безопасности находящихся в стране учреждений и граждан, в том числе и военных разведчиков!

Эта ответственная, неблагодарная и чрезвычайно конфликтная по самой своей сути сторона деятельности резидентуры КГБ, даже при самом строгом и добросовестном выполнении всех регламентирующих ее предписаний, всегда была и будет причиной того, что все, кто сам не имеет к ней ни прямого, ни косвенного отношения, будут испытывать дискомфорт, а то и страх от осознания того, что есть люди, контролирующие каждый сделанный ими шаг и оценивающие его с точки зрения соответствия интересам системы. И притом, что тоже весьма важно, контролирующие и оценивающие не только с помощью своих собственных глаз, ушей и аналитических способностей, но и с помощью разветвленной агентурной сети и (что ужаснее всего!) с использованием возможностей вражеской контрразведки.

Каким может быть отношение одного человека к другому, если он знает, что этот другой человек собирает на него компрометирующий материал и аккуратно складывает в папочку, которая называется «досье» и от содержания которой зависит вся его служебная карьера, семейное благополучие, а возможно, и жизнь?

Как может спокойно работать дипломат или военный разведчик, если он знает, что спецкомната, в которой он может свободно говорить о чем угодно, не боясь быть подслушанным вражеской контрразведкой, построена специалистами КГБ? Разве может он допустить, что эти специалисты не оборудовали ее своей техникой подслушивания и пренебрегли возможностью слушать все, о чем они говорят?

Попробуйте разубедить кого-нибудь, что это не так! Над вами только посмеются и будут относиться к вам, как к последнему фарисею и лжецу!

Но вот вы вышли из посольства, растворились в автомобильном потоке или уличной толпе, занялись своими личными делами, будучи абсолютно уверены, что никакому КГБ нас не выследить и не узнать, чем вы занимались в свое свободное время. Но и тут этот вездесущий КГБ вас достанет, потому что за вами может следить местная контрразведка, а кто-то из контрразведчиков сотрудничает с КГБ и завтра передаст подробный отчет о вашем поведении, всех ваших контактах и делишках!

Вот и побаиваются сотрудники ГРУ, что в руки КГБ попадут материалы местной контрразведки об их деятельности, которые не всегда соответствуют тому, что они пишут в своих отчетах и о чем они предпочитают не докладывать своему руководству!

В моей практике было много подобных случаев. Один из них имел место, когда я работал в азиатской стране.

Однажды агент из местной службы безопасности принес мне сводку наблюдения за заместителем резидента ГРУ. А в ней, наряду с различными вполне безобидными вещами, было указано, что как-то вечером заместитель подъехал к ресторану и, прежде чем выйти из машины, достал из-под сиденья бутылку виски и изрядно из нее отхлебнул.

После этого он вошел в ресторан, заказал ужин, в процессе которого еще два раза выходил к машине и прикладывался к бутылке, поскольку в стране был сухой закон и крепких напитков в ресторанах не подавали. Закончив ужин, он сел в машину и допил бутылку, после чего поехал домой, находясь в состоянии приличного алкогольного опьянения.

Если бы этот отчет попал на стол начальника ГРУ, заместитель через день оказался бы в Москве, а еще через пару дней в каком-нибудь далеком гарнизоне!

Но мы не стали этого делать и никуда не отправили этот отчет, а провели с заместителем дружескую беседу и заручились его согласием информировать нас по некоторым интересующим проблемам. Не думаю, что после этой беседы он воспылал любовью к КГБ, но его сотрудничеством с нами мы были весьма довольны. Всегда полезно, наряду с возможностями в местной контрразведке, иметь источник информации в том коллективе, за безопасность которого тебе поручено отвечать!

Вернувшись после перерыва в посольство, я сразу позвонил Гаманцу.

— Николай Викторович, — сказал я, когда он взял трубку, — есть разговор! Зайди ко мне или давай я к тебе зайду.

— Лучше я, — ответил Гаманец. — У меня сейчас для разговора неподходящая обстановка. Через десять минут, договорились?

— Жду, — коротко согласился я и разъединился.

В ожидании Гаманца я задумался, как лучше построить наш разговор, чтобы не только обезопасить Гаманца от неизбежных неприятностей, если все, о чем сказал мне Диоп, соответствует действительности, но и извлечь какую-то пользу для нашей службы.

Но тут я вспомнил, что тоже кое-чем обязан одному резиденту ГРУ, который однажды поступил по-товарищески и ничего не потребовал он меня взамен за оказанную мне услугу, и решил совершить бескорыстный поступок…

В самом дебюте моей первой африканской командировки я совершенно случайно попал в переплет, который вполне мог закончиться для меня досрочным отъездом из страны и поставить крест на моей разведывательной карьере. Выручил меня резидент ГРУ, вернее, даже не он сам, а его агент, но агент-то этот был завербован резидентом и действовал в соответствии с полученными от него инструкциями!

А дело было так.