Нора покраснела. Она лежала в его объятиях и чувствовала себя утешенной и спокойной. Неужели теперь она должна будить дух Саймона? Или он уже давно был здесь и улыбался... Она нащупала камею, сделанную из его перстня с печатью, которую всегда носила с собой. Украшение не жгло ей кожу.

— Ладно, хорошо... — пробормотала она, стараясь не думать о духах — ни о добром духе Саймона, ни о злом — Элиаса Фортнэма. — Я...

Она толком не знала, с чего начать.

— Когда-то был мужчина, — тихо сказала она. — Лорд. Не какой-то сахарный барон, а настоящий лорд. И он мог... он умел рассказывать прекрасные истории.

Нора почти шептала — ведь она вызвала дух любимого. То певучим, то приглушенным голосом она рассказывала Дугу о нежности и доброте Саймона, о мечтах, которыми они делились друг с другом. И, наконец, о его смерти в ее объятиях.

— Значит, поэтому ты вышла замуж за моего отца, — тихонько сказал Дуг, когда она закончила. — Ты хотела добраться сюда. Ты искала остров Саймона.

Нора кивнула.

— И нашла тебя, — прошептала она. — Но я не знаю, как...

Дуг улыбнулся в темноте.

— Даст ли нам твой Саймон свое благословение? Ну, если тебя это успокоит, мы можем завтра утром отнести курицу колдуну-обеа. Или будь что будет? Попробуем, не ударит ли в нас молния, если мы еще раз предадимся любви.

Естественно, никакая молния никуда не ударила, разве что молния экстаза — второе единение их тел для обоих было еще более полным. Нора почувствовала себя освобожденной после того, как рассказала свою историю, — и казалось, что у Дуга тоже гора свалилась с плеч. Может быть, он обманывал с Норой Фортнэм дух Саймона, но, конечно же, не своего отца.

В конце концов, молодая женщина успокоилась в его объятиях. Каждый думал о своем.

— Ты останешься у меня сегодня на всю ночь? — спросила Нора.

Дуг кивнул.

— Если ты этого желаешь. Мне только нужно будет уйти до того, как придет Адвеа. От нее в этом доме ничего не скроется. И этому Терри, слуге моего отца, я тоже не доверяю. Он иногда даже ночами шляется вокруг. А я думал, что мой отец не разрешает никому из черных спать в доме.

Нору это тоже удивило. Она несколько раз оставляла Маану в доме, когда отношения между ней и служанкой были лучше. И Элиас всегда строго отчитывал ее за это.

Дуг выпрямился и потянулся за бутылкой вина, которую перед этим взял с собой наверх.

— Она еще наполовину полна, — заметил он. — Так что давай, любимая, позволим себе напиток для сна.

Нора рассеянно смотрела, как он наливает в бокалы вино, и при этом ощущала, как в ней зарождается какое-то странное чувство. В эту ночь все было хорошо. Вино искрилось в бокалах, и в нем отражалась луна... Но женщину вдруг охватил какой-то непонятный страх. Напиток для сна. Глоток на сон грядущий.

«Скажи Адди, пусть распорядится, чтобы мне позже принесли напиток для сна...» Случайно произнесенные Дугласом слова натолкнули ее на внезапное прозрение. Неужели это было то, что она уже давно должна была понять, но чего на протяжении нескольких месяцев не хотела видеть и слышать?

«Скажи Адди, пусть распорядится, чтобы мне позже принесли напиток для сна...»

В этот вечер Элиас снова сказал это. Снова. А домашний слуга отреагировал на его слова так, что чуть не уронил поднос. И разве эта же фраза не была сказана накануне того дня, когда у Салли случился выкидыш? Судя по намекам Маану, это произошло после насильственного полового сношения. Нора вспомнила, как возражала Адвеа. «Сегодня, баккра?» Нора тогда удивилась. А затем ссора Маану со своей матерью... Исчезновение Маану... И яростная реакция Элиаса на желание Норы сделать Мансу своей личной служанкой.

Теперь подозрения Норы сгустились до понимания всего ужаса происходящего. Она неожиданно схватила Дугласа за руку — ее ногти вонзились в его плоть в порыве отчаяния и в поисках опоры.

— Дуг, идем, нам придется вмешаться! — почти закричала она и сама удивилась тому, как решительно звучит ее голос. — Я сейчас не могу ничего объяснить. Но если я не ошибаюсь, твой отец как раз делает что-то ужасное с Мансой.

Нора не отвечала на смущенные вопросы Дуга. Она набросила на себя лишь утренний халат — ей вдруг стало все равно, что скажет Элиас, когда она в таком легком одеянии появится перед ним рядом с его сыном. Если она права, то теперь, с этого момента, все будет по-другому. А если она не права...

Дуг натянул брюки. Он не понял ни слова, однако до него дошло, что за странным поведением Норы скрывается нечто чрезвычайное. Она не казалась ему сумасшедшей или истеричкой, наоборот, он знал ее как очень уравновешенную молодую женщину. Нора зажгла свечу.

— Идем! — воскликнула она и потащила его к двери. С каждым ударом ее сердца, по мере того как она вспоминала, история укладывалась в одну картину. Конечно, в поместье Каскарилла Гардене не было мулатов, хотя Элиас не проявлял никакого интереса к своей жене! Девочки, на которых он посягал, были слишком молоды, чтобы выносить ребенка. Да и разве интерес Элиаса к молоденькой супруге не угас полностью, когда Нора стала более женственной? Этот брак... Взгляды других плантаторов и их жен, которые показались Норе такими странными в первое время на Ямайке... Общество в Кингстоне, должно быть, сплетничало о том, что в поместье Каскарилла Гардене время от времени исчезали девочки. Элиас просто бежал от слухов. А затем подвернулась возможность жениться...

— Мы давно должны были увидеть это! — пробормотала она. — Мы были слепы, Дуг. А сейчас... Надеюсь, что сейчас еще не поздно.

Дуг побежал за ней, босой и голый по пояс. Что будет, если отец увидит их в таком виде? А Нора направлялась именно в покои своего супруга.

Когда они приблизились к комнатам Элиаса, Дугу показалось, что он слышит тихий плач. Если бы Дуг был один, он бы остановился и прислушался. Но Нору остановить было невозможно. Она побежала по коридору и распахнула дверь в покои Элиаса. Его комнаты были расположены в таком же порядке, как и ее собственные. Гостиная, помещение для приемов, комната для переодевания и спальня. Нора бросилась туда. Дуг последовал за ней. В комнате для переодевания стоял Терри, личный раб Элиаса.

— Баккра Дуг, миссис... — Раб испуганно уставился на них. — Вы не можете заходить...

Казалось, он был готов прикрыть своим телом дверь в спальню Элиаса. Нора решительно отодвинула его в сторону.

— Еще как можем! — прошипела она, одним толчком распахнула дверь и с ужасом уставилась на сцену, которая открылась ее глазам.

Маленькая Манса, плача и причитая жалобным голосом, сжалась в комочек в углу. Она прижимала к себе подушку, словно щит или что-то, за что можно держаться. Элиас в расстегнутых брюках в угрожающей позе стоял перед девочкой.

— Вставай и раздевайся!

Манса словно окаменела. Глаза малышки округлились, она с ужасом смотрела на мужчину, который возвышался над ней, словно великан.

Нора услышала, как Дуг позади нее шумно втянул воздух. Для него картина была еще более шокирующей — в конце концов, это был его отец, и он творил нечто ужасное.

— Нет, баккра, не делать Манса, как Салли!

Манса умоляла его тоненьким приглушенным голоском. Ни она, ни ее мучитель не заметили Нору и Дуга. Элиас не отреагировал на ее слова, и девочка спрятала голову в большую подушку, которая, наверное, должна была потом заглушать ее крики.

Однако у Элиаса уже не было возможности вырвать у Мансы подушку. Дуг выпрыгнул из-за спины Норы и рванул отца прочь от дрожащей девочки. Его кулак уверенным ударом попал в подбородок Фортнэма-старшего, и тот, пролетев через полкомнаты, тяжело рухнул на пол.

— Так это был ты сам... Ты... ты сволочь!

Голос Дуга звучал глухо от отвращения и ужаса.

Нора поспешила к Мансе и вытащила ее из угла. Девочка спряталась в объятиях хозяйки и громко зарыдала.

— Он... он...

Девочка не могла найти слов для того, чтобы рассказать, что с ней произошло. Однако Нора с облегчением заметила, что платье на ней и на платье нет пятен крови. Конечно, Элиас напугал Мансу до смерти, но, похоже, не изнасиловал ее.