— Вы исходите из того, что она находится там по доброй воле? — продолжал задавать вопросы Дуг. Где Трелони вел переговоры с маронами — его не интересовало.

Губернатор поднял руки.

— Это может показаться нам непонятным, мистер Фортнэм, — ответил он ласковым голосом. — Но вы знаете сами: многих белых мужчин... хм... как бы выразиться... влечет к черным женщинам. Почему же не может быть наоборот? Насколько мы знаем, эта леди живет там, в качестве жены уважаемого воина.

— Или в качестве его рабыни, — насмешливо сказал Дуг. — Вы не знаете, кто она?

Губернатор пожал укрытыми парчой плечами. Он был одет очень тщательно, и при других обстоятельствах Дугу стало бы стыдно за свои бриджи. Своим появлением он, должно быть, вызвал недовольство губернатора. «Пожалуй, — подумал Дуг, — надо бы осторожнее обращаться к нему».

— Никто не заявлял о ее пропаже, если вы это имеете в виду, — заметил Трелони. — Мы, таким образом, исходим из того, что эта... в общем, что это женщина из портовых кварталов. Может быть, одна из каторжниц, которых тут все еще иногда сгружают, хотя мы уже несколько раз пытались запретить это. — Он сделал беспомощный жест рукой.

Дуг покачал головой.

— Есть данные о том, что это не так, — сказал он затем. — Женщина, о которой идет речь, была угнана насильно. С большой долей вероятности речь идет о Норе Фортнэм, жене моего убитого отца.

Трелони с интересом поднял голову. Его парик сидел на голове безукоризненно, а намазанное белилами лицо имело слегка удивленное выражение.

— Однако миссис Фортнэм была убита. Разве ее труп не нашли?

Дуг потер вспотевший лоб.

— Были найдены несколько жестоко изрубленных тел, — сказал он, пытаясь забыть картину, которая тут же снова возникла у него перед глазами. — Кроме того, трупы обгорели до полной неузнаваемости. Никого невозможно было опознать с полной уверенностью. Но мы, конечно, исходили из того, что Нора была среди них. Мароны пленных не берут.

— Так что же сейчас привело вас к мысли, что в тот раз все было по-иному? — спросил Трелони.

Дуг рассказал ему все.

— Этот Аквази люто ненавидит меня, — наконец завершил он свое повествование. — Хотя я никогда по-настоящему не давал ему для этого повода, но вот мой отец... Ну да, собственно, сейчас уже все равно. Однако Аквази всегда хотел того, чего хотел я. Или того, что было у меня. Вот так он забрал Нору.

На белом лице Трелони отразилось легкое презрение.

— Вы мне, как бы так сказать, сознаетесь в любовной связи между вами и вашей... хм... мачехой?

— Как сказать, — подтвердил Дуг. — Я бы скорее назвал это любовью. Однако это, пожалуй, не имеет никакого отношения к актуальной проблеме. Итак, что вы думаете предпринять, Ваше превосходительство? У Норы Фортнэм никогда не было склонности к черным мужчинам. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что она никоим образом не отправилась в Блу-Маунтинс добровольно. Ее угнали насильно и удерживают в рабстве уже более пяти лет. Не наступила ли пора освободить ее?

Губернатор пожевал свою нижнюю губу и при этом размазал тщательно нанесенную на нее красную помаду.

— Э... прошло уже много времени, мистер Фортнэм.

Дуг принудил себя набраться терпения.

— Слишком много времени, ваше превосходительство. И, пожалуйста, не пытайтесь намекать на то, что Нора за это время, может быть, влюбилась в своего мучителя. Это вздор! Она... такая верная.

Трелони улыбнулся почти с сочувствием. Дугу стало понятно, что сейчас не имело смысла вспоминать еще и духа по имени Саймон Гринборо.

Губернатор откашлялся.

— Видите ли, мистер Фортнэм, ваша склонность и доверие к вашей... хм... мачехе заслуживают всяческой похвалы. Но я должен мыслить в гораздо больших масштабах. Я думаю, вы знаете, что мы находимся в преддверии заключения договора между короной и маронами Виндворда. В договоре будет признано поселение черных, будет узаконена их торговля с нашими городами, и это навсегда предотвратит набеги с таким трагическим исходом, как нападение на вашу плантацию. Мароны будут возвращать беглых рабов. Они готовы взять на себя обязательство соблюдать мир. А теперь, накануне подписания договора, я должен послать войска, чтобы освободить женщину, которая, может быть, даже не хочет, чтобы ее освободили? Я должен подозревать своих партнеров по переговорам в ее похищении и лишении свободы?

— Но как раз в этом они и виноваты! — резко прервал его Дуг. — Вы же не хотите задним числом снять с них подозрение в убийстве и поджоге?

Трелони снова извиняющимся жестом поднял руки.

— Без амнистии не обойдется, мистер Фортнэм. Вы же разумный человек. Надо оставить мертвых в покое.

— Но Нора Фортнэм ведь не мертва! — Дуг знал, что поступает неправильно, но он буквально закричал на губернатора. — Ее там наверху держат в плену, а вы мне говорите в лицо, что хотите принести ее в жертву на алтарь призрачного мира!

— Настоящего мира, — поправил его Трелони. Он действительно был очень терпеливым человеком. — А теперь успокойтесь, мистер Фортнэм. Подумайте сами — что я могу сделать?

Дуг пожал плечами.

— Сделайте ее освобождение условием заключения мира, — взволнованно сказал он. — Внесите имя Норы Фортнэм в один из пунктов вашего договора.

Трелони покачал головой.

— Этого я сделать не могу. Я не могу требовать выдачи супруги одного из их предводителей. К чему это приведет? Эти люди очень чувствительны, мистер Фортнэм. Ашанти. Народ, как я слышал, очень могущественный у себя на родине. Очень... хм... гордый.

Дут не высказался по поводу того, что Трелони признает ашанти в качестве гордых партнеров по переговорам, но при этом, без всякого сомнения, поработил бы их, если бы они попались ему не как свободные люди в горах, а были доставлены к его порогу в цепях. Дискуссия ни к чему не приведет: для Трелони его «миссия мира» действительно более важна, чем свобода Норы. Одной рабыней больше, одной меньше. В этот раз белая, но ее ведь никто никогда не видел.

— Я этого так не оставлю, — сказал Дуг, с трудом удерживая себя в руках. — Даже если вы отмахнетесь от этой проблемы, я этого не сделаю. Я сам освобожу Нору!

Трелони изобразил упадок сил.

— Делайте то, без чего вы не можете обойтись, — в заключение сказал он. — Но не развязывайте войну. По поводу одного или двух вооруженных людей в вашем сопровождении я ничего не скажу — пусть даже я сомневаюсь, что вы найдете кого-нибудь, кто был бы настолько сумасшедшим, чтобы решиться на такую миссию. Однако же, если я услышу, что вы поднимаете на ноги целую армию, я прикажу вас арестовать.

Дуг кивнул и встал.

— Я понял, — холодно сказал он. — Я пойду один. И вернусь с Норой. Или же вообще не вернусь. Ваша проблема со мной, Ваше превосходительство, в любом случае решена.

— Мертва? — прошептала Нора. — Он думает, что я мертва?

Она уже не могла удержать дрожь в своих руках. Ничего не понимая, она посмотрела на Алиму.

— Мисси Нора мертвая! — заявила девушка тоном глубокого убеждения. — Мама тоже знает, правда? Мама, ты знать, где могила мисси...

Кейта перевела. Хадиджа кивнула и ответила что-то на своем языке.

— Конечно, женщины всегда приносить цветы, — снова перевела Кейта.

— И священник всегда молиться за мисси Нору и баккра Элиаса, — добавила Алима. — Мы тоже молиться. Потому что баккра Дуг хороший человек. И мама Адве говорит, мисси Нора хорошая женщина, только мертвая.

Девушка решительно настаивала на этом. У Норы было время прийти в себя, пока Манса уговаривала Алиму.

— Это мисси Нора. Определенно. Она не умерла, я клянусь!

Мария внимательно посмотрела на Нору.

— Ты думала, он тебя забыл, — сказала она спокойно. — Ты думала, он...

Нора кусала губы.

— Я больше не могу думать, — прошептала она. — Я... Мне так стыдно. Я должна была знать. Я бы никогда...