Дождь стучал по крыше, стекая по окнам, просачиваясь в сад Анны. Было темно, и небо было таким темным, таким грозным, что казалось, что оно хочет разверзнуться и поглотить землю. Сара любила дождь, но у нее было странное предчувствие, которое преследовало ее с того дня, как заговорил сапфир, и погода добавилась к ним.

Когда она сказала Гарри, что сапфир снова пел, он тихо кивнул. Словно они сделали безмолвный выбор спокойно ждать, хвататься за моменты покоя. Это был медленный день, медленный и сонный, и они вдвоем жили в собственном мире. Сара играла, Гарри слушал. Сара писала в дневник, Гарри читал книги, которые нашел в вещах Джеймса. Потом музыка, чай и тихие разговоры, не имеющие ничего общего со смертью, опасностью и тем, что их поджидало.

В голове Сары крутились мысли оее почти-поцелуе.

У меня и с этим было все странно. Разве я не могу побыть нормальной хоть раз?

Она глубоко вздохнула. Мастерица. Наконец-то. Наконец-то. Уже почти конец. Последнее имя в списке. Это должна быть она. Кэтрин Холлоу.

— Скоро прослушивание, — мечтательно сказала Сара, касаясь пальцами нот, которые аккуратно были сложены на журнальном столике.

— Давай сосредоточимся на выживании, а о твоей карьере подумаем позже.

— Справедливо, — вздохнула Сара.

— Если ты не поступишь в ККШ, можешь попасть куда-нибудь еще. Много где можно изучать музыку.

— Мама туда ходила. И я не хочу переезжать из этого дома.

— Это будет всего на три года. Я бы поехал с тобой.

— Ты бы поехал со мной?

— Если хочешь, — быстро добавил он. — Нет, если ты бы предпочла своих друзей.

— Что скажут друзья, если увидят, чем я занимаюсь ночью? — грустно сказала она.

— Думаю, ты права. Я-то привык к этому, — он улыбнулся.

— Именно. И ты поддерживаешь мой уровень кофеина, — она улыбнулась в ответ.

— Я буду тебе готовить и натирать твою виолончель.

Сара засмеялась.

— Буду делать тебе суп после концертов.

— И гладить мои концертные платья.

— Нет, я ужасно глажу. Ты была бы помятым музыкантом.

Они посмотрели друг на друга. Несколько несказанных слов.

А затем Гарри выбрал сарказм.

— Идеальное время вы выбрали, Валайя. Прямо перед твоим прослушиванием.

— Да, идеальное. Как раз вовремя, чтобы разрушить мне будущее!

— Если у тебя вообще будет будущее.

Он был прав. Она подумала о Ли, и комок слез образовался в горле. Как я могла смеяться минуту назад? Как я вообще смогу смеяться, если она мертва?

— Я пойду приму душ, — сказала она с хрипотцой в голосе.

Гарри почувствовал изменение в ее настроении и захотел найти способ вернуть ее обратно из печали. Но он не мог.

— Я приготовлю обед, — сказал он вместо этого.

Я присмотрю за тобой — вот что он имел в виду.

Сара разделась под пристальным взором Тени и включила воду в душе. Она сидела на кровати, завернутая в полотенце и ждала, пока побежит горячая вода.

Звук далекого грома раздался в комнате, а затем новая вспышка сильного дождя по стеклу. Небо было желтым. Сильный шторм приближался с моря.

Сара задрожала. Она не могла успокоить сердце, не могла заставить кровь бежать так, как она должна. Она чувствовала тревогу, натянутую, словно струна ее виолончели.

Она закрыла дверь ванной и отгородилась от мира. Пар покрыл зеркала, и в комнате было тепло и влажно. Это был ее собственный мир, полный сладких запахов и средств, место, где она могла побыть одна и в безопасности. Сара аккуратно сложила полотенце, положив его рядом с раковиной, и зашла в душевую кабинку. Это было замечательно. Она закрыла глаза, позволяя воде стекать по волосам, лицу, телу, словно сотня нежных рук смывали страх. Она намылилась душистым персиковым мылом, вдыхая прекрасный аромат. Сделала глубокий вдох, и часть напряжения покинула ее.

Лучше.

Она не могла вытащить себя из-под горячей воды более чем пятьдесят минут. Она заставила себя выйти из душевой кабинки, быстро потянулась за полотенцем рядом с раковиной. Завернулась в него, с ее волос капала вода...

Стоя перед запотевшим стеклом, Сара взяла еще одно полотенце и начала вытирать свои длинные волосы. Она мельком увидела себя в запотевшем зеркале — призрак бледной девушки с белой кожей, волосами чернее ночи и встревоженными глазами, слишком много всего повидавшими. Она открыла лосьон для тела и начала втирать его в ноги, наслаждаясь приятным ароматом и ощущением мягкости на коже. Ее руки были грубыми из-за постоянной уборки. Сара с жалостью посмотрела на них.

Внезапно холодок побежал по ее телу. В комнате изменилась температура, словно кто-то выпускал наружу пар. Сара вздрогнула.

Она замерла.

Дверь ванной была слегка приоткрыта.

— Гарри?

Он не мог просто так войти. Не вошел бы в ванную, пока я принимаю душ.

— Гарри? — позвала она снова.

Сара чувствовала себя голой, незащищенной в одном лишь полотенце. С ее волос по спине стекала вода.

Ничего. Это сквозняк. Ничего.

Она шагнула к двери. Ее рука почти касалась ручки, когда ее выхватили и широко открыли.

— Здравствуй, Сара.

Перед ней стояла женщина — низенькая, светловолосая женщина с холодными глазами и черной татуировкой на шее. Кольцо. На секунду Сара погрузилась во тьму и почувствовала, как подкашиваются ноги. Ее сердце стучало так сильно, что она подумала, что умрет от страха.

Скин ду на моем столе. Мои руки. Мне нужна Темная вода. Гарри, она здесь, Гарри! Мысли взрывались в ее голове, словно фейерверки с оглушительными звуками, но одна была громче остальных: она пришла убить меня.

— Ты Мастерица? — прошептала она, ее голос звучал издалека, словно говорил кто-то другой.

— Я Кэти Дагган. Или Кэтрин Холлоу, смотря как тебе больше нравится. Иди и присядь, дорогая.

Дорогая?

Она коснулась руки Сары, подводя ее к кровати. Сара подскочила при прикосновении, и Кэти засмеялась.

— Я не собираюсь тебя убивать, глупышка! — пальцы Кэти впились в голую кожу Сары, когда она заставила ее сесть рядом.

Сара размяла руки, чувствуя, как они наливаются темной водой... но ее инстинкты говорили, что ей нужно выслушать Кэти.

Кэти улыбалась. Она была красива: поразительные голубые глаза, высокие скулы и белокурые вьющиеся волосы, обрамляющие лицо. И все же, была в ее глазах какая-то тьма, бесконечная тьма. И что-то еще.

Ярость. Чистая ярость, и она направлена на меня. Почему?

— Зачем ты здесь, если не собираешься убивать? — Сара дрожала так, что ее зубы начали стучать. Она хотела убежать, кричать, но не могла пошевелиться, не могла крикнуть. Ее кровь превратилась в лед.

— Мне нравится смотреть, как ты сходишь с ума от страха. Поэтому я здесь.

О, Боже. Она и вправду сумасшедшая.

— У тебя глаза отца, — Кэти погладила ее лицо холодными, изящными пальцами. — Жаль, что волосы матери, — она нежно пробежалась рукой по ее влажным волосам, а потом вдруг больно дернула, заставляя Сару слабо вскрикнуть.

— Все почти закончилось, — прошептала Кэти, гладя Сару по волосам длинными, мягкими движениями. — Каким-то образом тебе удалось убить их всех. Но не меня. Пришел конец Миднайтов.

— Когда?

— Скоро, моя дорогая. Мне нравится видеть тебя напуганной, но это не может длиться вечно, правда же? Даже все лучшее когда-нибудь заканчивается.

— Где?

— Думаю, ты знаешь. У меня для тебя хороший сюрприз. О, кстати, продолжай заниматься со своей виолончелью. Мне говорили, что ты хороша.

Кто тебе говорил?

— Жаль, что ты умрешь слишком молодой, чтобы что-то с этим сделать.

« Сумасшедшая корова », — подумала Сара, ненависть горела в ней. Кэти снова коснулась ее лица. Сара отпрянула.

— Скоро все закончится, дитя. О, и передай от меня сообщение... Гарри. Скажи, что я знаю, — Кэти наклонилась, чтобы поцеловать ее, и ощущение холодных губ Кэти на своей щеке заставило Сару поморщиться.

Тело Кэти, кажется, размывалось, медленно теряло очертания. Она встала с кровати и вылетела из окна, словно призрак. Теперь она была лишь контуром воды на стекле, пока, наконец, не исчез и он.