На первом этаже не было ни души. Подвала в доме не имелось.

Он проник в гараж. Тоже пусто. Поднялся на второй этаж. Никого. Он даже выглянул из небольшого окошка на чердаке.

Итак, в доме никого не оказалось. Убийца — если это был убийца — скрылся вместе со своими жертвами.

Он вдруг осознал, что, кроме интуиции и ряда совпадений, которые вполне могли оказаться случайными, у него нет ни одного доказательства, что владелец этого дома и убийца — одно лицо.

У него зазвонил мобильный. Муж Жаннетты. Мартен, не вдаваясь в подробности, сказал ему, что новостей пока нет. И тут его собеседника как прорвало. Если что-нибудь случится с его женой, стонал он, он никогда себе этого не простит. Мартен ответил, что прекрасно понимает его чувства, но пусть не беспокоится: они отыщут ее живой и здоровой. Нажал на отбой и недоуменно подумал: что Жаннетта нашла в этом слизняке?

Мартен натянул резиновые перчатки и принялся обыскивать дом. В большой спальне ему попалась на глаза стоявшая на комоде свадебная фотография. Запечатленный на ней мужчина со светлыми вьющимися волосами выглядел высоким, довольно красивым и хорошо сложенным. Он походил на фоторобот, вернее, принадлежал к тому же типу мужчин. Девушка, очевидно Розелина, была высокой, темноволосой и очень красивой, с прекрасными светлыми глазами.

Это он, понял Мартен. Никаких новых улик он не обнаружил, но у него исчезли последние сомнения.

Он позвонил Билье и поделился своим открытием.

Она пообещала прибыть через полчаса для снятия отпечатков пальцев.

Он позвонил в префектуру, назвался и попросил срочно сообщить ему информацию обо всех транспортных средствах, зарегистрированных на имя Жана-Мари Мерьена.

Выйдя на крыльцо, он окликнул Оливье, стоявшего во дворе с пистолетом в руках, и приказал никого не пускать в дом до приезда Билье. Через восемь минут пришел ответ из префектуры. На имя упомянутого человека зарегистрирован автомобиль БМВ третьей серии, выпущенный семь лет назад, номерной знак 585 CFZ 95. Сведений о мотоцикле не имеется. Если у него и есть мотоцикл, он зарегистрирован не в департаменте Валь-д’Уаз.

Мартен еще раз обошел первый этаж и заметил на полу пятнышко. Не исключено, что это была кровь.

Он сел в машину и передал объявление о розыске автомобиля БМВ.

На этот раз она услышала шум двигателя и характерный скрип шин по гравию. Мотор издавал низкий и хриплый рокот, свойственный крупным автомобилям, с объемом двигателя не меньше трех литров, работающим без поддува. На малых оборотах он звучал чуть выше. Она отлично разбиралась в двигателях и знала их «голоса». Ее отец был автомехаником и страстно увлекался автомобильными гонками. Она бы сказала, что это БМВ. Но тут шум смолк. Она инстинктивно съежилась. Решение за нее принимало ее тело. Вдруг ей обдало промежность горячей жидкостью, которая потекла по ляжкам. Все, она больше не могла терпеть.

Дверь открылась. Мужской голос воскликнул с нескрываемым отвращением:

— Эта сука мне всю машину загадит!

Послышалось какое-то шуршание, и мужчина удалился. Ее слух творил чудеса. По числу его шагов она могла приблизительно прикинуть не только минимальные размеры помещения, в котором находилась, но и его очертания. Четыре метра на шесть, не больше.

Он снова был здесь. Приподнял ее за талию, и от боли она едва не потеряла сознание. Он подтащил ее к дверям, поднял чуть выше и толкнул вперед. Она стукнулась головой обо что-то твердое, застонала сквозь кляп и отключилась.

Очнувшись немного погодя, она заметила, что темнота вокруг изменилась и стала более глубокой, чем раньше. Попытавшись перевернуться на бок, она наткнулась на металлическую поверхность. Ноги у нее были подогнуты, но распрямить их она не могла. Значит, она в багажнике машины. И звук. Машина ехала. Это была именно та машина, приближение которой она угадала по шуму двигателя. Но где та женщина? Явно не рядом с ней.

Он застелил дно багажника пластиковой пленкой. Было неимоверно жарко, но, если не делать резких движений, дышать все-таки удавалось.

Боль в груди стала не такой острой, более размытой. Может, ей повезло и ребра не сломаны, а только треснули? Значит, умру практически здоровой, подумала она, запрещая себе сокрушаться по поводу своей несчастной судьбы. Наверное, Мартен вне себя от злости. Клянет ее на чем свет стоит. И она больше никогда не увидит свою дочурку. У нее защипало в глазах. Она проглотила слезы. Не время сейчас плакать.

Она попыталась пошевелить пальцами. Руки были мокрыми от пота — и кисти, и предплечья. Может ли пот размочить клейкую ленту? Она развела запястья как можно шире, а затем снова соединила их. Кое-какой промежуток между ними имелся. Она потерлась лицом о пленку, и ей показалось, что кляп во рту немного переместился к одной щеке. Жаннетта повторила попытку, одновременно продолжая разводить и сводить запястья. Она старательно гнала от себя мысли о дочери. Боль в груди проснулась и перекинулась на затылок. Зажатая в тесном пространстве багажника, она даже не могла изменить положение, чтобы боль отступила. Но главное, сквозь боль ее терзали два мучительных вопроса. Почему он до сих пор ее не убил? И когда он собирается это сделать?

Он нанес удар женщине из полиции непроизвольно, почти инстинктивно. Потому что она вторглась на его территорию, потому что она женщина и потому что он не думал о последствиях. А когда она упала, он просто довершил начатое.

Но ему хватило выдержки и самообладания, чтобы не избить Розелину. Уже совсем скоро он в полном соответствии со своим планом ее убьет, и ему совершенно ни к чему, чтобы на ее теле нашли следы побоев. Он просто привязал ее к батарее, а сам пошел за всем необходимым, чтобы связать обеих женщин и заткнуть им рты.

Затем он перетащил их обеих, слепых и спеленутых как младенцы, в багажник машины и перевез в гараж в Мери, где и запер.

Этот гараж он снял по устной договоренности, без всяких документов. Даже если легавые выйдут на него, про гараж они ничего не узнают.

Покончив с транспортировкой женщин, он заставил себя вернуться домой, почти уверенный, что перед домом его ожидает рота полиции. Но там не было ни души.

Это его успокоило. Значит, не все еще потеряно.

Он навел в доме порядок, стараясь поставить себя на место сыщиков. В доме не должно быть ни намека на его связь с убийствами. Ни одной мелочи.

Мысль о том, что у следствия уже есть его отпечатки пальцев, даже не пришла ему в голову.

Первое, что ему предстояло сделать, это избавиться от женщины-ищейки. Сделать так, чтобы ее тело никогда не нашли.

Второе — убрать Розелину, действуя строго по плану. Ждать больше нельзя. Из-за спешки придется немного отступить от первоначального замысла. Он выстрелит из арбалета ей в горло, а затем перевезет тело в такое место, где его без труда обнаружат. Иначе не получится. Место он выберет с таким расчетом, чтобы ее появление там выглядело вполне логичным, например, где-нибудь на полпути между Сержи и агентством, в котором она работает. Если он все исполнит аккуратно, полицейским ни за что не догадаться, что это его рук дело.

Невыясненным оставался всего один вопрос, но он не давал ему покоя. Почему эта женщина заявилась к нему домой? Как она про него узнала?

Он держал в руке ее документы и в который раз вчитывался в них, словно надеясь найти в бумагах ответ на этот мучительный для него вопрос. Если верить фотографии в бумажнике, у нее есть муж и ребенок. Может быть, она зашла к нему по ошибке, в тысячный раз спросил он самого себя. В этом случае, избавляясь от нее, он совершает чудовищную глупость. Вдруг она просто хотела что-то выяснить — что-нибудь вполне невинное? Но нет. Инстинкт шептал ему, что это не так. Она пришла за ним. Одна? И снова его охватили сомнения. Полицейские никогда не ходят на дело в одиночку, а она пришла одна.