Несмотря на жару, почва под ними оставалась сырой и пружинистой. Над ее головой шелестела листва, в просветах между ветками виднелось небо. День стоял погожий. Она была жива. Ее мучили жажда и жар. Спина и бока превратились в сгустки боли. Ей надо напиться. Иначе она умрет. Если она выберется из этой переделки, то пошлет эту паскудную работу куда подальше. Дочка. Вот кем она будет заниматься. Будет целыми днями возиться с дочкой. И плевать на две зарплаты. Выкрутятся как-нибудь. Но сначала — более срочное дело.

Вода. Ей нужна вода. Прямо сейчас. Это вопрос жизни и смерти. Ей только надо немножко полежать и набраться сил. Эти две взаимоисключающие задачи поставили ее в тупик.

Все это время она не отрываясь следила за дорогой. Может, появится прохожий. Горожанин на прогулке. Или местный крестьянин. Или дети.

Издалека донесся звук шагов. Она попыталась встать на колени и проползти вперед. Продвинулась вперед примерно на метр и снова упала. И осталась лежать на земле.

Едва завидев его, она сразу узнала, кто это. Высокий, крепкого сложения, с вьющимися волосами. На руке повязка. Через плечо перекинута куртка или пиджак.

Он остановился в десятке метров от нее, и она вжалась в землю. Он знает, что она где-то тут! Он увидел опустевший багажник и отправился ее искать! Но откуда он знает, что она именно здесь? Или он ее учуял? Наверное, у него и в самом деле нюх как у дикого зверя.

Он вертел головой по сторонам. Он не смотрел вниз. Он смотрел вперед. Он искал не ее. Он искал дорогу. И брюки у него внизу были мокрые. Вода.

Вместо того чтобы продолжить путь по грунтовке, он повернулся к ней спиной и зашагал через сжатое поле, по стерне. Вскоре его фигура уменьшилась. Она видела, как он прошел перед почерневшими стенами разрушенного домишки, направляясь навстречу солнцу, еще высоко стоявшему в небе, и исчез за холмом.

Запад, подумала Жаннетта. Он ушел на запад. Домишко. Вода.

Она снова встала на колени и попыталась подняться на ноги. Под ребра и в поясницу словно ткнули кинжалом. Но она не поддалась боли и через некоторое время смогла опереться о древесный ствол. Постояла несколько минут, пережидая, пока чуть утихнет боль, а потом плюнула себе в ладонь. Слюна была светлой, даже не розоватой. Значит, на боль можно не обращать внимания, решила она, и мелкими, старушечьими шажками пошла по дороге, останавливаясь через каждые три метра, чтобы перевести дух. Так она добралась до ржавой цепи, перегородившей тропинку к пруду.

Она проползла под цепью и кое-как доковыляла до воды. Протянула руку и поднесла влажную ладонь ко рту, потом еще раз и еще. Затем приблизилась к пруду, опустила в него голову и принялась лакать грязную воду. Живот скрутило спазмом, и ее вырвало желчью и слизью. Она ненадолго потеряла сознание, а когда пришла в себя, влезла в пруд сначала грудью, а потом и всем телом. Выпила еще несколько глотков, и на сей раз ее не вывернуло.

Теперь надо идти назад. Сколько метров до дороги? Триста? Пятьсот? Примерно тысяча световых лет. Ей ни за что не дойти.

Ее нашли час спустя. Ни одна машина не желала останавливаться. Кроме водителя «Хронопоста», — его дважды тормозили полицейские, сидевшие в засаде.

Он и сам чуть было не проехал мимо, когда краем глаза углядел на обочине крошечную заляпанную грязью фигурку, прижавшуюся к насыпи. Он затормозил и сдал назад, поглядывая в зеркало заднего вида, готовый в любую минуту продолжить свой путь. Поняв, что на дороге лежит человеческое существо, да еще в таком ужасном состоянии, он даже не дотронулся до Жаннетты, а сразу вызвал спасателей. Но она дергала его за штанину, и он догадался, что она хочет сообщить ему что-то важное. Ей удалось продиктовать номер Мартена. Каждую цифру она произнесла раздельно, делая между ними паузы.

На сей раз Мартен опередил спасателей.

При виде Жаннетты у него чуть сердце не разорвалось.

Она попыталась ему улыбнуться. И, хрипло дыша, начала объяснять, в каком направлении ушел убийца.

— Молчи, — сказал он. — Береги силы. Сейчас «скорая» подъедет.

Она потрясла головой, и ему пришлось выслушать ее рассказ. Когда она закончила, он сказал ей, что Розелина жива, и на губах у Жаннетты мелькнуло подобие улыбки.

Прибывшая «скорая» увезла Жаннетту, и Мартен вернулся в свою машину. Он поехал по указанной Жаннеттой дороге, добрался до разрушенного домишки и остановился.

Развернул крупномасштабную карту района. Провел ручкой черту от домишки в направлении с востока на запад. Через несколько километров черта упиралась в дорогу, помеченную на карте светло-зеленым пунктиром.

Он сообщил подчиненным, где находится, и сказал, что попробует исследовать местность.

Мерьен опережал его примерно на полтора часа. Даже хорошему ходоку за час не пройти по пересеченной местности больше пяти километров. Мартен начертил на карте дугу с центром в точке своего местонахождения и с радиусом в восемь километров — с запасом. Затем отыскал в обозначенной зоне все стоящие на отшибе дома. Таковых насчитывалось с полдюжины.

Он снова сел за руль и поехал вперед. Он не собирался преследовать убийцу. Слишком давно он за ним гоняется, а в результате только подбирает убитых и раненых. На сей раз он попробует его опередить.

Добравшись до стоящего посреди поля большого амбара, Мерьен заколебался. Здесь его точно никто не найдет. Вода рядом, но нет никакой еды. А он уже проголодался. К тому же ему нужна новая одежда. И деньги. И машина. Нет, это место не подходит.

Он двинулся дальше, вдоль бесконечно тянувшегося кукурузного поля. Стебли кукурузы вымахали в человеческий рост. Ему показалось, что вдали слышен шум вертолета. Он взглянул наверх, готовый нырнуть в густые заросли, но ничего не увидел.

За кукурузным полем обнаружился лес, а за ним — стена, окружавшая ферму.

Он пошел вдоль стены, пока не наткнулся на запертые металлические ворота с калиткой.

Сквозь прутья виднелось довольно большое строение с многочисленными окнами, к которому от ворот вела дорожка. Точно, ферма. Ставни были открыты, как и окна. Значит, ферма обитаема.

Он не стал и пытаться взломать калитку, а вместо этого двинулся назад вдоль стены и вскоре нашел место, где через нее можно было перебраться.

Прямо за стеной тянулась рощица. Он шел через нее, настороженно прислушиваясь, но вокруг царила тишина — ни собачьего лая, ни воя сигнализации.

Приблизившись к дому, он увидел на заднем дворе бассейн. Два парня и девчонка в купальнике загорали на солнце. Еще двое — он не понял кто — плавали в бассейне.

Он тихо отступил назад и обошел дом с другой стороны. Во дворе, в тени кедров, стояли две малолитражки.

Он подошел поближе. Ключи торчали в замке зажигания.

Он заколебался. Нет, все же следует придерживаться первоначального плана. Ему нужна еда, сменная одежда и деньги.

Он обогнул машины и взобрался на крыльцо. Входная дверь была не заперта.

Прихожая — прохладное, выложенное плиткой помещение — тянулась через весь дом, выходя во двор с другой стороны. До него донеслись приглушенные звуки голосов и смех. Он быстро осмотрел первый этаж. С каждой стороны располагалось по две просторных, тесно заставленных мебелью гостиных и по два кабинета.

Он выдвинул ящики столов, но не нашел ни гроша. Дальше коридор вывел его на кухню. Над раковиной стояла женщина в фартуке, чистившая овощи.

Она обернулась на звук его шагов, и ее лицо исказил гнев.

— Кто вы такой? Кто вас сюда впустил?

Он в два прыжка подскочил к ней и свалил ее ударом кулака.

Засунул тело под стол и открыл холодильник.

Достал два ломтя ветчины, отломил кусок багета и соорудил себе огромный бутерброд. Откусил два раза и снова открыл холодильник. Вилкой содрал крышку с бутылки пива и залпом выпил. Ну вот, теперь другое дело.

Женщина под столом зашевелилась.

Он пнул ее ногой, и она затихла.

Он вышел из кухни с бутербродом в руке и поднялся по ступенькам.